Заученные ответы отличаются от систематических знаний тем, что они быстро выветриваются из мозгов, а знания остаются там навсегда. Вы можете забыть какие-либо детали, например, как звали политического деятеля или как называется теорема, но всегда будете помнить, к чему привели политические события, связанные с этим деятелем, или в каких случаях забытая теорема может облегчить вам жизнь.

Тем не менее, каким бы талантливым человеком вы ни были, если, сдавая тест, вы забыли детали, то никакие систематические знания вам не помогут. Вы просто не сдадите тест. В любом случае, специалист вы или нет, перед сдачей теста вам необходимо зазубрить правильные ответы. Ну а если все дело только в правильных ответах, то зачем становиться специалистом? В нужный момент вызубрил – поступил в университет – получил работу – и порядок. Американская корпоративная экономика оставляет всё меньше пространства для людей, умеющих «изобретать велосипеды» и всё больше подстраивается под людей, умеющих всего лишь прикручивать к ним колеса.

Некоторые люди, родившиеся не в Америке, в том числе и я, заблуждаются или заблуждались, считая, что талант всегда пробьется, особенно в США. Это далеко не так. Места применения таланту в Америке остается все меньше и меньше. Я знаю это на собственном опыте.

Приехав в Америку абсолютно легально, я первое время не мог найти работу только потому, что не имел документов, подтверждающих мой легальный статус. Так тоже бывает - полгода ждал документы от правительства. Я не хочу вдаваться в подробности почему это происходило - долго рассказывать и это не относится к цели повествования. Факт – документов не было, не было номера социального страхования, не было разрешения на работу – были только документы, подтверждающие въезд. Будучи легальным иммигрантом я прожил более шести месяцев фактически на нелегальном положении. Ждал, пока бюрократическая машина расшевелится и пришлет мне все бумажки.

На работу устроиться не мог, а жить-то нужно. Привезенные с собой двадцать тысяч зелени - не резиновые: квартира, мебель и прочая нужная для обустройства мелочевка. В общем, деньги кончились. Нужно начинать зарабатывать. Мне пришлось переквалифицироваться из программиста в учителя. Дал маленькое объявление в газете о наборе учеников на частные курсы программирования на языках С++ и Java.

Давая свое первое объявление, я не подозревал, что в русском народе такая огромная тяга к изучению программирования. У дверей моей квартиры выстроилась очередь страждущих получить знания.

К тому времени, когда я получил документы, желание искать работу отпало само собой. Не выходя из своей квартиры я зарабатывал больше, чем десять первокласных программистов, работая в каком-нибудь банке. Я брал пятьдесят долларов в час с человека и работал одновременно с шестью учениками. Сами понимаете - я брал только наличные. Деньги складывались в ящик письменного стола и никогда не считались. Вначале из-за отсутствия документов я не мог открыть даже счет в банке, а потом уже было не до того – работал по двенадцать часов в сутки. Ученики шли сплошным безликим потоком.

Первое время я пытался учить людей программировать, то есть писать программы, а потом, набравшись преподавательского опыта, просто стал штудировать с ними вопросы, которые обычно задаются на технических интервью.

«Как называется эта функция?», «Какие параметры?», «Что такое полиморфизм?», «Какую версию базы данных вы используете?»

Процесс обучения свелся к недельному курсу запоминания правильных ответов, а на следующую неделю человек устраивался на работу. Зарплата от шестидесяти до восьмидесяти тысяч в год. Первые производственные задания я выполнял вместе с бывшим учеником. После этого он, как правило, становился главным инженером проекта – CTO.

Дело было в конце девяностых.

Это кажется невероятным, но в Нью-Йорке трудно найти какой-нибудь банк или брокерскую компанию, которая бы в какой-то мере не использовала программный код, написанный мной в те славные времена.

После 11 сентября 2001 года лавочка закрылась. Программисты стали не нужны. Это не было связанно с террактом. Половина «Силиконовой долины» к тому времени уже получала пособие по безработице. Крах рынка труда для программистов был обусловлен переносом разработки программного обеспечения в Индию. Многие американские экономисты верят, что это случилось потому, что труд индуса оплачивается ниже труда американца. Это большое заблуждение.

На определенном этапе, когда критическая масса людей, выучившая правильные ответы для прохождения интервью и получившая работу, увеличилась настолько, что это привело к тому, что ни один проект стало невозможно закончить в срок, а тем более вообще довести до конца, американские корпорации начали отказываться от практики приема на работу собственных программистов и разработки собственного программного обеспечения в пользу аутсорсинга: платишь денежки – получаешь готовую программу.

Уволенные индусы уехали в Индию, а уволенные русские вернулись к своим обычным занятиям – снова начали водить такси и школьные автобусы. Поскольку индусы все-таки были настоящими программистами, то разработка программного обеспечения плавно переехала в Индию.

Целый год я ничего не делал. Доставал деньги из заветного ящика письменного стола и развлекался. Я был уверен, что всегда смогу найти работу – я ведь специалист! Деньги кончились. Я пошел устраиваться на работу. Здесь меня ждало горькое разочарование. Я, человек устроивший на работу сотни людей, сам не смог найти работу. Парадокс?

Никак нет, ваше благородие! Никакой это не парадокс. Просто те люди, которые раньше брали у меня недельный курс подготовки к интервью, теперь интервьюировали меня. К моему глубокому сожалению, они не всегда понимали мои ответы на их вопросы. Вместо односложного и понятного ответа из книжки, я давал полное теоритическое объяснение, рисуя при этом какие-то сложные диаграммы.

Реальная жизнь оказалось не такой, как я себе представлял. Я всегда считал, что идиоты в Америке встречаются только за стойкой Макдональдса, оказывается, идиоты находятся на всех уровнях социальной лестницы.

За время поиска работы я столкнулся с двумя проблемами – менеджеры по набору персонала все время удивлялись, как это так - я заявляю, что у меня огромный опыт, а сам не могу предоставить ни одного доказательства о своих бывших работодателях. Помните, что такое трудовая книжка? В Америке аналога трудовой книжки не существует, ее заменяет резюме, в котором вы описываете историю вашей карьеры.

Даже не надейтесь получить более или менее хорошую работу, если у вас нет хорошей «work history». Ваши знания – дело второе. Тем более что HR (human resources) менеджер их определить все равно не сможет. Все, что он может сделать, – позвонить на ваше предыдущее место работы, поговорить с вашими бывшими супервайзерами, проверить ваш диплом, кредитную историю, криминальную историю и на этом основании вынести свой вердикт.

Если все в порядке, то есть все сходится с шаблоном, который менеджеру по найму вложили в голову еще в студенческие годы, то добро пожаловать на техническое интервью. Стоит ли рассказывать, что на техническое интервью я попадал крайне редко, рабочей истории в Америке у меня не было. Когда я все-таки прорывался на техническое интервью начиналась вторая проблема – я не мог его успешно пройти по причине полнейшего отсутствия мозгов у интервьюера. Иногда попадались умные люди, но дураков было намного больше.

Обычная практика – вас по очереди интервьюируют пять-шесть человек. Если вы понравились большинству – вы получаете работу.

Я никогда не нравился большинству!

Походив пару месяцев по различным интервью, я нарвался на своего бывшего ученика, который сказал открытым текстом: «Я тебя на работу не возьму, ты мне здесь такой умный на фиг не нужен, но заработать тебе дам». Он подкинул мне несколько заданий и этим самым натолкнул на интересную идею. Я обзвонил всех своих бывших учеников и оказалось, что те из них, кто добился успехов в продвижении по службе, меня помнят, и у них иногда попадаются вещи, которые не могут сделать «даже индусы». Все стало на свои места. Я стал заниматься тем, чем занимаются все нормальные специалисты – аутсорсингом. Только индусы это делают в Индии, а я живу и работаю в Нью-Йорке.