Неисповедимы пути.

По древним руинам пробежался мелодичный звон. Одек открыл глаза и огляделся. Неподалеку, склонившись над одной из плит с выдавленными на ней письменами, стояла Анели, щупленькая светловолосая девушка. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась и засияла улыбкой. Ответив воздушным поцелуем, он встал с колен и начал разминать руки и ноги.

Руины древнего города располагались посреди пустыни. Цивилизация, построившая его, была в свое время весьма могущественна и могла преодолевать межзвездное пространство. Об этом свидетельствовали все еще действующие автоматизированные зоопарки, найденные людьми на Ирене – спутнике родной планеты. Эти зоопарки содержали удивительных животных, не имеющих, как выяснили ученые, никакого отношения к их звездной системе. Что стало с древней цивилизацией, куда делись ее представители, было неизвестно.

– Знаешь, – она подошла к нему, – когда ты летаешь где-то там, твое тело приобретает чудовищную жесткость и тяжесть.

– Ты, что, опыты надо мной тут устраивала? – Шутливо проворчал парень.

– Шутишь, а мне, честно говоря, страшновато иногда становится. Вдруг не сможешь вернуться?

– У меня есть отличный маячок, – он притянул к себе девушку и кончиком носа легонько пощекотал ее за ухом, вбирая в себя запах вьющихся волос. – Тем более, что ты сама уже можешь отслеживать мой путь по ту сторону. Скоро я смогу брать тебя с собой.

Познакомились они год назад, когда Одека перевели из обычного детского дома в специализированный. Родители обоих были живы, но не проявляли желания обременять себя заботой о своих детях. Учеба в интернате уже была закончена, практика по специальности тоже подходила к завершению. Скоро можно будет покинуть интернат и начать самостоятельную совместную жизнь, официально зарегистрировать которую они собирались, как только переедут на новое место жительства.

Они, собрав нехитрый инструмент, направились к лагерю. Обойдя несколько полуразрушенных зданий, они наткнулись на экскурсию, состоявшую из школьников и учителей со знакомым им уже молодым экскурсоводом Олемом.

– А вот и наши археологи, – сообщил, улыбаясь Олем. – Можете задавать им вопросы.

– Скажите, а вы уже установили, что за жидкость использовали древние?- Быстро, словно боясь, что ее перебьют, проговорила худая, усыпанная веснушками девчушка, стоявшая возле огромного валуна с письменами.

– Ты разбираешься рунах? – Удивился Одек.

– Мой папа тоже археолог, только он работает там, – она указала на светящийся на небе диск Ирена.

– Повезло твоему папе, немногие имеют возможность туда попасть, – Одек подошел к валуну. – Где ты прочитала о жидкости?

– Вот тут указано, – школьница начала водить руками по надписям, – что "прежние" ушли, оставив всю… м-м… какую-то свою жидкость лучшим… новичкам. Прежние, это, я так поняла, цивилизация, предшествовавшая нашей, то есть Древние. Лучшие новички – возможно избранные из нашей расы. А вот жидкость… тут непонятно.

– Ты кто по знаку зодиака? – Поинтересовался молодой археолог.

– Водолей.

– Как удачно.

– Почему удачно? – Веснушки весело запрыгали на лице.

– Давай я дам тебе подсказку. Эта жидкость – вода.

– Знания! – Восторженно закричала девчушка. – Они передали им знания!

– Правильно.

– А вот здесь? – Она перешла к последней плите. – Тут говорится, что люди отказались что-то чувствовать, упоминается Ящик Пандоры. Что люди, хоть и были здоровы, но все же они были сильно больны внутри. И даже Избранные не смогли одолеть эту болезнь, и потому в большинстве своем ушли вслед за Древними. Что это за болезнь, от чего люди отказались? И в легендах ни о чем подобном не упоминается.

– По моим секретным каналам, – заговорщическим тоном начал Одек, – люди отказались страдать. Понимаешь, физически человек развивается за счет физического труда. Так? А морально, этически? Только в результате духовной работы. Горюем ли мы, веселимся ли, страдаем или счастливы, все наши внутренние переживания, способы преодоления трудностей в жизни, все это духовная работа, опыт, дающий возможность развиваться. Люди решили отказаться от страданий – уж не знаю, каким образом. Избранные предупреждали, что на данном этапе развития человечества этого делать нельзя – вместе с горем уйдет и счастье. Уничтожь минус, и плюс ликвидируется сам собой. Ящик Пандоры все же был открыт. В сердцах людей поселилось равнодушие – самая страшная язва, разъедающая душу человека. Бороться с людской черствостью Избранные были не в силах, и ушли, прихватив с собой немногих желающих

– Но почему нигде не пишется об этом? Ведь надо срочно рассказать всем об этом, надо найти тех, кто может быть, еще обладает этими знаниями, – веснушки исполнили хоровод.

– Археология нынче не в почете у правительства. Государственные мужи заняты созданием собственной сказки о величии их собственных предков.

– Ладно, не будем отвлекать наших ученых от работы, – заторопился экскурсовод. – Ты давно не был в городе? – Поинтересовался он у Одека, когда школьники со своими учителями отдалились.

– Два месяца.

– Понятно. Ты не говори никому и ничего о нашем правительстве. Хорошо сказать о нем ты не сможешь, а плохо сказать – теперь наказуемо.

Они попрощались.

– Ну что, идем, посмотрим, что нашли наши коллеги? – Предложил Одек. – Если сигналили, значит, нашли что-то интересное.

– Слушай, на счет твоих "секретных каналов" – это ведь твой учитель тебе рассказал? – Поинтересовалась Анели.

– Да.

– Он слишком много знает о древних, этот твой Эло, он случайно не избранный? То, чему он тебя учит – просто невероятно.

– Нет. Придет время – я все расскажу.

Они шли неспеша, наслаждаясь самим процессом ходьбы. Одек нежно держал в своей ладони руку напарницы.

– Скажи, почему ты никогда не говоришь мне, что любишь? – поинтересовалась Анели. – Нет, не подумай, мне достаточно твоего внимания, я чувствую и знаю, что ты меня любишь. Просто, когда ты говоришь о своих чувствах ко мне, то довольно мастерски избегаешь самого слова «любовь». Ты же понимаешь, что это не упрек?

– Понимаю. – Одек слегка качнул головой и улыбнулся. – Это любопытство, обычное любопытство. Удивляюсь, как ты до сих пор терпела.

– Накапливала информацию, – пошутила девушка, – анализировала, делала выводы. Вот, например, как ты держишь меня за руку. Словно перышко, которое хочешь удержать, чтоб ветер не унес, и, в то же время, не ограничиваешь движений. Мне это жутко нравится. Другие, то беспардонно облапывают друг друга на людях, то зажимают в клещи, чтоб партнер уже не вырвался никуда, что выглядит еще более мерзко, чем облапывание.

– Что касается вторых, так это ревнивцы. Они всем своим видом стараются показать окружающим, что следующая с ним особа является его (или ее) личной вещью. Ревность это мутированное чувство частной собственности. Мое! Выражение «ревнует – значит, любит» придумано каким-то шизофреником. Настоящая любовь это когда ты желаешь для своего любимого счастья, даже если это счастье не подразумевает твое присутствие рядом с ним (или с ней). Да, тебе будет тяжело без твоего объекта любви, но если ты по-настоящему любишь, то отдалишься, ради счастья любимого (или любимой). Ревнивец же не умеет любить кого-то, ему пелевать с высокой колокольни на чувства объекта, который его интересует, ему важнее его собственные чувства. Ревнивцу будет плохо одному – и все тут! А что хочет его ближний – пелевать! Где же здесь любовь? Потому и не использую слово «люблю» в наших с тобой отношениях, что понятие любви в наше время сильно искажено. Превращено в обычную физиологию, изначально, кстати, предназначенную природой для продолжения рода, а не для удовлетворения своих желаний. Это, кстати, касается первых, которые облапывают друг друга на людях, они, ведь считают, что секс – и есть любовь. Настоящая любовь – это когда до конца жизни, а не на год или два. Только секс может приедаться, любовь – никогда. Любовь, это не просто физиология, это еще и чувства: уважение, терпимость, доверие, умение прощать, все, что помогает прожить вместе всю жизнь. Люди борются с алкогольной и наркотической зависимостью, но ведь секс, как самоцель, – та же зависимость, последствия которой много страшнее: интернаты, родительское равнодушие, или, в лучшем случае, неумение правильно определить статус своего ребенка и свое отношение к нему. Дети уже давно для многих стали побочным эффектом секса.