В заключительном слове на съезде Ленин прямо говорил о том, что седьмой параграф этой резолюции, предусматривающий исключение пленумом ЦК кого-либо из его членов в случае допущения им фракционности, противоречит Уставу партии и принципу демократического централизма. Он предлагал не публиковать этот параграф, исходя из того, что применение такой крайней меры, продиктованной опасностью политической обстановки, может не потребоваться. «Выбирает ЦК съезд, этим он выражает высочайшее доверие, этим он отдаёт руководство. И чтобы ЦК имел в отношении к своему члену такое право (исключения из ЦК. — В. Р.), — нигде никогда ничего подобного наша партия не допускала. Это — крайняя мера… Надеюсь, мы её применять не будем»[38].

Вслед за этим Ленин выступил против поправки Рязанова, предложившего запретить выборы на съезд по платформам. «Лишить партию и членов ЦК права обращаться к партии, если вопрос коренной вызывает разногласия, мы не можем… — говорил по этому поводу Ленин. — Если же обстоятельства вызовут коренные разногласия, можно ли запретить вынесение их на суд всей партии? Нельзя! Это чрезмерное пожелание, которое невыполнимо и которое я предлагаю отвергнуть»[39].

Ещё одной резолюцией съезда, ограничивающей права меньшинства, явилась резолюция «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии», которая признавала несовместимой с пребыванием в ней пропаганду взглядов «рабочей оппозиции», поскольку, как доказывал Ленин, эти взгляды вступают в противоречие с программой партии. Это не означало, по мысли Ленина, что спорам вокруг толкования программы должен быть положен конец. Признание тем или иным съездом определённых идей несовместимыми с программой партии не налагает запрет на дальнейшие теоретические изыскания вокруг этих идей, которые могут завершаться предложениями изменить программу. Исходя из этого положения, Ленин считал неправильным запрещение дальнейших дискуссий по вопросам, поднятым «рабочей оппозицией».

Прямо обращаясь к лидерам «рабочей оппозиции», Ленин говорил: «Не тормози нашей политической работы, особенно в тяжёлый момент, но не оставляй научных изысканий»[40]. И добавлял: «Если вы находите, что мы теоретически неправы, то у нас есть возможность издать десятки сборников, и если есть молодые товарищи… которые имеют сказать что-то новое по этому вопросу, то — пожалуйста…»[41] Таким образом, членам этой фракции (распущенной, как и другие фракции партии, на X съезде) не только разрешалось, но и предлагалось защищать, развивать и публиковать свои идеи в теоретических изданиях партии.

Более того, в проекте резолюции «О единстве партии» Ленин подчеркнул, что «по вопросам, привлекавшим особое внимание, например, группы так называемой «рабочей оппозиции», об очистке партии от непролетарских и ненадёжных элементов, о борьбе с бюрократизмом, о развитии демократизма и самодеятельности рабочих и т. п., какие бы то ни было деловые предложения должны быть рассматриваемы с величайшим вниманием и испытываемы на практической работе»[42]. Обращая внимание на этот пункт резолюции о единстве партии, Ленин специально отмечал, что в нём нет натравливания на «рабочую оппозицию», а, напротив, содержится признание её заслуг в борьбе с бюрократизмом. Членов «рабочей оппозиции», которые указывали на «бюрократические безобразия нашего аппарата», Ленин предлагал привлечь к борьбе с бюрократическим извращением советского государства.

Анализируя всю совокупность высказываний Ленина по этим вопросам, делавшихся в накалённой обстановке съезда, под раскаты кронштадтских боёв, можно увидеть определённые противоречия, точнее — отсутствие чёткой грани между понятиями «пропаганда взглядов», признаваемая недопустимой, «теоретические споры» вокруг этих взглядов, признаваемые не только допустимыми, но и необходимыми, и «деловые предложения», вытекающие из этих взглядов, которые ставились «рабочей оппозиции» в заслугу. Однако непредвзятый анализ ленинских высказываний показывает, как настойчиво Ленин искал эту грань — грань между фракционностью и правами меньшинства партии на инакомыслие, теоретические искания и деловые предложения.

Разделявший на X и XI съездах партии подход Ленина к «рабочей оппозиции» Троцкий несколько лет спустя отмечал, что в решениях X съезда были, во-первых, сделаны формальные шаги навстречу тому, что было правильного и здорового в критике и требованиях «рабочей оппозиции» и, во-вторых, эти формальные шаги были дополнены фактическими, в высшей степени важными шагами по очищению партии от некоммунистических элементов, которого требовала «рабочая оппозиция».

Генеральная чистка партии, намеченная X съездом в качестве первой меры по её оздоровлению, была проведена в 1921 году. В письме ЦК всем партийным организациям «Об очистке партии», разъяснявшем задачи и принципы её проведения, подчёркивалось, что она своим остриём должна быть направлена против «закомиссарившихся», «плохих сановников», в том числе бывших рабочих, которые «успели потерять все хорошие черты пролетариев и приобрести всех плохие черты бюрократов»[43]. В то же время в письме отмечалось, что в ходе чистки «ни в коем случае недопустимы репрессии по отношению к инакомыслящим внутри партии (напр., против членов бывшей «рабочей оппозиции» и т. п.)»[44]

Сама идея партийных чисток была выдвинута Лениным в целях предотвращения внутренних опасностей, которые крылись в однопартийной системе и могли привести к перерождению социального содержания революции. В этой связи Ленин неоднократно выдвигал требования о сохранении относительной малочисленности партии, сдерживании стихийного роста её рядов. Он подчёркивал, что большевистская партия — это «единственная правительственная партия в мире, которая заботится не об увеличении числа членов, а о повышении их качества, об очистке партии от «примазавшихся«…»[45]

При жизни Ленина массовая кампания по приёму в партию была проведена лишь однажды — в 1919 году, когда белогвардейские армии вели наступление на Москву и Петроград, «т. е. когда Советской республике угрожала отчаянная, смертельная опасность и когда авантюристы, карьеристы, проходимцы и вообще нестойкие люди никоим образом не могли рассчитывать на выгодную карьеру (а скорее могли ожидать виселицы и пыток) от присоединения к коммунистам»[46].

В марте 1919 году Ленин назвал правильным требование беспартийного профессора Дукельского об очищении партии и правительственных учреждений от «бессовестных случайных попутчиков, от рвачей, авантюристов, прихвостней, бандитов»[47]. Выдвигая такого рода требования в качестве основной задачи генеральной чистки партии 1921 года, Ленин чётко очерчивал круг её условий и принципов. Чистка партии должна быть публичной, гласной, проходящей при активном участии в ней беспартийных рабочих и крестьян; она должна распространяться на всех без исключения членов партии, в том числе и на ответственных работников, и тем самым способствовать обновлению партийного и советского аппарата с учётом мнений беспартийных трудящихся. Ленин считал участие беспартийных в чистке необходимым потому, что «в оценке людей, в отрицательном отношении к «примазавшимся», к «закомиссарившимся», к «обюрократившимся» указания беспартийной пролетарской массы, а во многих случаях и указания беспартийной крестьянской массы, в высшей степени ценны. Трудящаяся масса с величайшей чуткостью улавливает различие между честными и преданными коммунистами и такими, которые внушают отвращение человеку, в поте лица снискивающему себе хлеб, человеку, не имеющему никаких привилегий, никаких «путей к начальству»[48].