Табасх тоже встал. Его лицо стало недобрым. Точно таким же, каким оно было перед тем, как трупы солдат стали двумя крысами.

— Ты кто? — грубо спросил Эльрис. — Если собираешься и дальше молчать, я сброшу тебя со скалы!

Эльрис протянул руку, пытаясь схватить Табасха за полу безрукавки.

Еще не поняв толком, зачем она это делает, и стоит ли ей поступать именно так, Карела сорвалась с места и вклинилась между двумя мужчинами.

— Табасх! Не трогай его! — Она вложила в свой голос всю мольбу, на которую была способна. Она редко просила кого-нибудь даже о мелочах. Но сейчас она решительно заслонила собой еле живого офирца и впилась взглядом в посеревшее от ярости лицо Табасха. Ее новый приятель готов был взорваться. А Карела поняла, что если ей не удастся погасить ссору, в пропасть полетит еще одна крыса, или что еще хуже, раненая жаба» — Табасх! Не надо, посмотри на него, он же не понимает, что говорит!

— Я очень хорошо понимаю… — начал Эльрис, но вдруг навалился на Карелу и стал оседать.

И Табасх, по-прежнему сурово поджавший губы, нехотя подставил свое плечо, освобождая девушку от непосильной ноши.

— Я дам ему выпить эликсир, — проворчал Табасх, укладывая Эльриса обратно на войлок. — Он снимет жар и, может быть, добавит ему немного разума.

— Разума у него достаточно, — вздохнула Карела, присаживаясь рядом с потерявшим сознание офирцем. — Выкачать бы из него немного спеси.

— Да, он крайне кичлив, но, будем надеяться, что, придя в себя, он поймет свою ошибку, — согласился Табасх и отошел к своей сумке. Порывшись в ней, он достал глиняный флакончик и стертую с одного бока деревянную ложечку.

Всего несколько капель эликсира наполнили грот резким и пряным запахом. Табасх подсел к Эльрису, ловко открыл ему рот и влил туда содержимое ложки. Эльрис причмокнул, скривился и неожиданно резко сел. Тараща глаза, он посмотрел по сторонам и покачал головой:

— Словно огонь проглотил…

Он пристально взглянул на Табасха. Карела заметила совершенно чистый и незамутненный взгляд офирца. За считанные секунды! Эльрис повертел головой и взглянул на свою грудь:

— Клянусь Митрой, этот ублюдок Бриан всадил мне лезвие на целую ладонь, не меньше! Почему же боль такая, словно меня ранили уже пару недель назад.

— Наверное, — Карела пожала плечами и осторожно посмотрела на еще сердитого Табасха. — Наверное, потому что тебя лечил Табасх. А ты был непростительно груб с ним, Эльрис!

— Я увидел подле тебя незнакомого подозрительного человека! — решительно возразил Эльрис. — Если меня предали собственные солдаты, могу ли я довериться первому встречному?

— Этот первый встречный!.. — запальчиво начала Карела, но Табасх вдруг поднял руку:

— Он прав, Карела. Доверяться нельзя никому. Разве вы оба доверяете друг другу?

Карела насупилась. Конечно, она помнила свои собственные размышления. Она не доверяла своим провожатым и оказалась права. Надменный офирец не смог защитить ее от насильников, да и она, если честно, поступила крайне необдуманно, не рассказав Эльрису сразу о подслушанном разговоре.

— Но Табасх?! Зачем же ты тогда помогаешь, если советуешь самого себя опасаться? — недоуменно спросила Карела.

— Потому что я знаю себя, — произнес Табасх и отвернулся. — Меня надо опасаться.

Он пошел к своей сумке убирать ложку. А Эльрис снова потянулся за своим мечом. Карела была уверена, что офирец собирается непременно убрать чудного странника. На всякий случай.

Однако Табасх, не оборачиваясь, заметил:

— Ну, за меч ты зря хватаешься, досточтимый Эльрис. Убить меня не так-то просто, и уж во всяком случае не этим железом.

Растерянно захлопав глазами, Эльрис посмотрел на Карелу. Она пожала в ответ плечами, и офирец полуутвердительно заявил:

— Так ты колдун?

— Нет, не колдун, — усмехнувшись, ответил Табасх. — Хуже.

— Хуже? — переспросил Эльрис. — Во имя пресветлого Митры, что может быть хуже колдовства?!

— О-о-о, досточтимый, — с легкой издевкой заметил Табасх, подходя ближе. — Есть множество такого, в сравнении с чем магия покажется невинной игрой. Но в моем случае речь идет немного о другом. Да, я колдую помаленьку, и небезуспешно, в чем Карела имела случай убедиться. Но если колдуном называют человека, овладевшего магией, то это не про меня. Потому что я не человек.

Карела ясно почувствовала, как сердце стало медленно проваливаться в пятки. Вспомнив чудовище, которым показался ей Табасх, она несмело произнесла:

— Значит… той лохматой тварью был ты? Значит, то чудище на самом деле было?!

Табасх повернулся к ней. Казалось, что глаза его, темные и бездонные, наполнены болью и тоской. Без улыбки он ответил:

— Оно было на самом деле, и это был я.

Эльрис крепче сжал меч и одним прыжком вскочил на колени. Он протянул руку и коснулся плеча Карелы:

— Отойди-ка от него подальше, я прошу тебя!

Но Табасх не собирался ни нападать, ни защищаться. Он поджал ноги и обхватил руками колени. Спрятав лицо в коленях, он замер, поглощенный своими мыслями.

Карела давно почувствовала, что с этим юношей не все так просто. Но не одно существо в здравом уме, к тому же похожее на человека, не станет само признаваться в том, что оно не человек. Потому что кому охота подставлять свою голову под меч приверженца пресветлого Митры?

Эльрис зловеще усмехнулся и, вытянув меч, кольнул Табасха острием в колено:

— Значит, ты был чудовищем?.. Так ты не демон ли случаем?

— Хуже, — отозвался Табасх.

— «Хуже, хуже»! — вспылил Эльрис. — Начал говорить, так скажи все, как есть, я тебя за язык не тянул!

— Я рожден от женщины-стигийки и демона, которого она сама создала силой своего магического искусства, — произнес Табасх — Это значит, что я не человек и не демон. Я демон-полукровка. А это много хуже и обычного человеческого колдовства, и демонического могущества, потому что это ни то ни се…

Эльрис глянул на Карелу и нахмурился. Вопросительно вздев брови, он покрутил пальцем у виска, дескать, похоже, парень просто совершенно спятил.

— Ну насчет «ни то ни се» ты перегнул, — сказала Карела, чтобы хоть как-то разрядить тяжелое молчание. — Ты человек.

Карела имела в виду то, что Табасх на взгляд ничем совершенно не отличается от человека. Но всего лишь внешнее сходство, видимо, мало утешало Табасха.

— Не надо меня уговаривать! — взорвался он. — Я не для того сказал вам об этом, чтобы меня сочли ненормальным! Я не боюсь ни вас, ни ваших угроз, потому что стоит мне произнести пару слов, и с вами будет покончено! Но я не хочу этого делать! Не хочу, потому что больше не хочу быть таким, какой я есть! И мне вдруг показалось, что вы можете помочь мне, — голос Табасха оборвался на высокой ноте, и он глухо закончил. — Вижу, что я ошибся… Вы люди. Вы привыкли поступать по-другому.

Табасх встал, подошел к своей сумке и закинул ее на плечо. Неслышно ступая, он направился к выходу из грота.

— Нужно было прикончить его, — буркнул Эльрис, когда Табасх скрылся из вида. — Кто бы он ни был, он вполне заслужил это.

— Он не лгал нам, Эльрис, — задумчиво сказала Карела. — Не лгал. И нам стоило терпеливо выслушать его. Дело даже не в том, что он спас меня и вылечил тебя…

— Сдается мне, что дело именно в этом! Обычная история! Чудом уцелевшая женщина до слез благодарна таинственному пилигриму… с большой дороги! — процедил Эльрис.

Карела едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину. Сообразив, что в споре с Эльрисом весомых аргументов у нее не будет, она замолчала и насупилась. Что-либо доказать прямолинейному офирцу было возможно только силой. А ссориться следовало не здесь, а после, когда он вывезет ее из горных ущелий куда-нибудь в более обжитое место.

— Ты сердишься на меня, Карела? Конечно, я виноват, — заговорил Эльрис. — Из меня получился плохой страж. Когда об этом узнают мои друзья, меня подымут на смех. Рана затянется, а я всю жизнь буду помнить, как едва не погубил самую красивую женщину офирских степей. Никогда себе не прощу, что так крепко и безмятежно уснул. Хвала великому Митре, он уберег тебя!