– Ну… – начала колебаться Ребекка, – ты можешь погулять часок, потом встретимся здесь, Они осматривали окрестные замки, монастыри, испробовали все развлечения Бурже, а после обеда решили отдохнуть в деревне.

– Здорово! – Эмили вскочила на ноги с такой живостью, словно боялась, что Ребекка передумает, и была уже за дверью, прежде чем та успела выговорить еще хоть слово.

Рассеянно глядя в окно и решая, может ли она позволить себе съесть пирожное, Ребекка увидела Николаса, который пересекал улицу. Она удивилась: ведь он собирался уехать по делам.

Что же он делал здесь сейчас? Его появление было таким неожиданным. Ребекка с трудом заставила себя поверить, что это не иллюзия. Но это был совершенно реальный и встревоженный Николас.

Ник знал, где найти Ребекку. Она любила это кафе, и ему было известно об этом. Здесь за стеклом всегда заманчиво красовались пирожные.

Войдя в кафе, он направился прямо к ее столу, остановившись только, чтобы заказать большой кусок рассыпчатого торта и кофе.

– Что вы здесь делаете? – спросила Ребекка. Я думала, вы выступаете на конференции.

– Могли бы хотя бы скрыть свое разочарование, – сказал Николас с досадой. – Дебаты отложили до конца недели, поэтому я и решил вернуться сюда и встретиться с вами.

– Я пила кофе, а Эмили пошла немного, пройтись. – Ей надоело, что ее сопровождает компаньонка, и я могу это понять. Она не ребенок, и, если ей хочется побыть одной, может, это не так уж плохо. Сможет попрактиковаться во французском во всяком случае. Я надеюсь, вы не против?

Он пододвинул лакомство к ней, прежде чем ответить, и она почувствовала, как трудно будет отказаться, если Ник захочет настоять на своем.

– Это вредно для моей фигуры.

Не стоило этого говорить, потому что он воспользовался случаем оценить ее с неторопливой основательностью. Ребекка потеряла бдительность после их приезда во Францию. Ей показалось – и, видимо, напрасно – что она в безопасности. Они практически не общались друг с другом один на один, и Ник не пускал в ход свое обаяние.

– У вас сногсшибательная фигура, – проговорил он. – Не думаю, что можно испортить ее, побаловав себя одним пирожным.

– Крупные девушки должны сидеть на диете, сказала Ребекка сухо.

– Это вы-то крупная девушка? – Николас улыбнулся. – Это главное, что привлекло меня в вас.

Ребекка смутилась. Если бы волосы могли краснеть, они бы тоже залились краской.

– Мне нравится быть такой, какая я есть, сказала она, и он кивнул.

1-Чем она дала Николасу повод для столь игривых замечаний? Она взялась за торт.

Николас поспешил сменить тему.

– Как думаете, не зря мы уехали в отпуск?

– Совсем нет. – Чувство собственного достоинства и пирожные – две вещи несовместимые.

Ребекка пыталась, есть как можно аккуратнее, но понимала, что являет собой не слишком эстетичное зрелище. Всюду крошки, по пальцам течет крем. Да и говорить с полным ртом не слишком удобно. – Эмили меньше нервничает здесь, чем в Англии. Все задания выполняет без особых усилий, ее французский совершенствуется.

– Но она по-прежнему избегает моего общества.

– Однако не так демонстративно, как прежде.

– Верно, – согласился Ник, не скрывая удовольствия. – Наконец-то она перестала считать меня монстром. Теперь нужно осторожно подвести ее к обсуждению беременности.

– Легче сказать, чем сделать. Если бы были хоть какие-то внешние признаки, ей труднее было бы делать вид, что ничего не происходит. Но она из тех счастливиц, которые не испытывают токсикоза, вялости. А ее колебания настроения совершенно нормальны. – Ребекка собиралась развивать тему дальше, но в этот момент в дверях появилась Эмили. Ее лицо сияло.

– Откуда ты возник? – спросила она отца так весело, что колкость слов потерялась.

Николас подвинул стул поближе к стулу дочери.

– Желудочный вирус поразил большинство участников конференции, поэтому я прибыл сюда. Рад, что ты в хорошем настроении., Они разговаривают друг с другом! И без напряжения! Ребекка затаила дыхание, боясь нарушить очарование.

– Еще бы! Только что наслаждалась свободой от вас обоих.

– Ну, спасибо! – вставила Ребекка притворно обиженно. Эмили застенчиво ей улыбнулась.

– Вы же знаете, что я имела в виду. – Она опустила пальцы в крошки пирожного на отцовской тарелке и слизнула их. – Это чудесное местечко и осматривать его без вашего сопровождения гораздо интереснее. – Она взглянула украдкой из-под ресниц на Николаса. – Могу я надеяться, что буду в полдень постоянно прогуливаться вот так, в одиночестве? Я обнаружила несколько магазинчиков в стороне от дороги. Бутик старинной одежды.

– Старинной одежды? – брови Николаса удивленно приподнялись. – Зачем она тебе?

– Старинная не значит старая, просто выполнена в традиционном деревенском стиле. Ну, много вышивки, понимаешь?

– Вышивки? – изумился Николас. Эмили была не из тех девочек, кто любит кружева и оборочки, Она предпочитала черную лайкру и облегающие брюки.

– Ну, это вносит разнообразие, – тихо произнесла Эмили. – Я обещаю возвращаться домой через два часа. Я только схожу туда еще раз посмотреть и, возможно, что-нибудь куплю. – Она опустила глаза, и, нащупав чувствительную струну, сказала жалобным голосом:

– Это сделало бы мой французский намного лучше и… у меня было бы время подумать…

Ребекка перехватила взгляд Николаса и кивнула.

– Ну, – сказала она, все еще колеблясь, хотя и не понимая, почему, если ты обещаешь быть дома не позже… – она посмотрела, на часы, – пяти часов…

– Отлично! – Эмили вскочила, явно тяготясь их обществом, и исчезла за дверью.

– Может быть, ей действительно необходимо побыть одной, чтобы разобраться в себе, – сказал Николас задумчиво. – И погода великолепная: свежо и ясно. Может, мозги проветрятся.

– С мозгами у вашей дочери все в порядке, тихо заметила Ребекка. Пожалуй, вы слишком беспокоитесь.

– Чем это может повредить? – продолжал вслух рассуждать Николас. Вряд ли с ней случится что-то хуже того, что уже случилось. – К мысли о беременности дочери он привыкал очень медленно. Конечно, первое потрясение прошло, но Ребекка не знала, смирился ли он.

Они вернулись в дом. Николас нес сумки с продуктами и поддерживал разговор на нейтральные темы. Только когда они дошли до дома, Ребекка занервничала, представив, что они сейчас на два часа окажутся вдвоем. Что ее так напугало? То, что он флиртовал с ней время от времени, ничего не значило: он был мужчиной, для которого флирт – вторая натура. Да, они когда-то были близко знакомы. Но с тех пор прошла вечность. Она совершенно равнодушна к нему. Да и не было у них сколько-нибудь значительных отношений. Так почему же мысль о том, что они останутся наедине, должна пугать ее? Это просто смешно.

– Пойду приготовлю ужин, – сказала Ребекка, как только они переступили порог и сняли пальто. Она схватила сумку с продуктами и направилась в кухню.

– Я помогу вам.

– Не нужно, – запротестовала Ребекка. – Вы можете заниматься своей работой! Я не хотела бы нарушать ваш распорядок.

– Самое приятное в любом распорядке – это нарушать его. – Он плутовски улыбнулся и шагнул к Ребекке. – Очень приятно чувствовать себя школьником, прогуливающим уроки.

– А вы прогуливали уроки? – спросила Ребекка. Ноги у нее будто приросли к полу, и только огромным усилием ей удалось оторвать их.

– Разве все мы не проказничаем иногда? Для меня это не было характерно, но, должен признаться, были случаи, когда я терял голову.

– Я – нет. – Ребекка выложила покупки на стол и потянулась взять разделочную доску, нож – надо было чем-то заняться, чтобы не чувствовать неловкости оттого, что Николас рядом. Потом достала овощи из хозяйственной сумки и принялась мыть их, а Николас уселся на стул и принялся наблюдать за ней.

– Никогда?

– Нет. Послушайте, я ненавижу, когда стоят у меня над душой.

– Стоят над душой? – в его голосе звучала насмешка. – Это мешает?