Когда свет исчез, грудь "Херувима" украсила огромная, похожая на наградной бант, опалина — термостойкое покрытие отслоилось полностью, обнажая голую нанофибростальную грудь машины.

А Крестоносец невозмутимо вскинул огнемет, держа его обеими руками, — видимо, пробитое предплечье отошло и вновь заработало, — и выпустил из него огромный, всепоглощающий шар пламени, заливший несколько зданий возле самого барьера и лизнувший группу Аристарховского, как рейверы лижут шеренги одинаково фаллических айс-крэков[36] на своих вечеринках.

— Назад! — Лэндлайт ударила по кнопке громкой связи. — Да назад же! Чего встали, шлюшьи дети?!

Она нацелилась туда, где должна была быть грудь "Херувима", вновь сняла уже перезарядившееся орудие с предохранителя и выстрелила.

И промазала, ошибшись с целью метров на семь вправо. Чуть позади нее с глухими ударами об землю приземлились разведывательные "Хьюмилити"-классы группы Исштмуса; да и Аристарховский наконец опомнился и вывел своих из-под фронта адского пламени.

А само адское пламя погасло. Погасло, оставив после себя огоньки на мостовой, где догорали лужицы расплавившегося металла, пылающие дома и два фонарных столба, пылающих и искрящих, и от этого еще больше похожих на врата Ада. Добро пожаловать в Ад, имя которому — свободный город Тегеран, оккупационная зона ООН.

Подняв огнемет вверх, Крестоносец шагнул вперед, проходя как раз между пылающими столбами. Бело-лиловая броня была покрыта копотью, а кое-где краска совсем слезла, обнажая нанофибросталь корпуса. Из-под шлема-капюшона пылали желтые глаза. Сияли белые кресты на закопченных плечах, сиял стальной нимб над головой машины, завывало, почти неслышимое, пламя на кончике огнемета. В левую руку эш-ка скользнула тут же ощетинившаяся магнитным полем булава.

Полковник Лэндлайт угрожающе навела на противника ствол протонного орудия.

***

Воздушная баржа SSF "Манта", воздушное пространство оккупационной зоны НПГ

— …Ну и мы походу всухую слили команду из четырех Вайомингских Ужасов, так что нам теперь точно не жить, ха-ха. — с кислой миной на лице сообщил Аоки. Его изображение на висящем посередине голокуба видеоэкране дергалось вверх-вниз, будто бы он был в движении — а так, собственно, и было.

— Вау. — сообщила Грейс Ванкувер, оператор миллениумовского "Ворпал Блейда". Миллениумовцев мы тоже допустили на брифинг, и в голокубе было, мягко говоря, чуть теснее обычного. — Шеф, да вы в ударе, как я погляжу.

Аоки на бегу пожал плечами.

— Так, мальчики и девочки. Ситуацию я вам телеграфным стилем изложил? Изложил. Дальше сами решайте что делать. Мы будем искать Чхонли. Думаю, мы не так уж и далеко от цели, хотя черт его знает. Все, группа Химера — отбой.

"Химерой" Аоки называл сам себя. Собственно, его фамилия звучала похоже, так что он долго не думал. Это, конечно, был не его позывной, а сетевой хэндл, под которым его мигом узнали бы родные, некоторые знакомые, бывшие одноклассники, бывшие же любовницы, сослуживцы и, конечно, коллеги. То есть — мы.

По одному только хэндлу можно было многое узнать о человеке, но сейчас был не тот случай. Никто из потенциально прослушивающих сейчас наши переговоры его не узнает, а если узнает — что это ему даст? Аоки и так ни от кого не прятался и этим гордился.

Экран сжался в линию и исчез, сменившись обьемными буквами надписи: "C.I.E.L. - SOUND ONLY". Как нетрудно было догадаться, за "саундонлей" скрывался наш капитан де Монгольфье.

— Интересная информация, выходит. Мадам и мсье миллениумовцы, это ваш неизвестный эш-ка, нет?

— Наш? — недоуменно протянула Хильда, но тут же нашлась. — А. Точно. Мы не знаем.

— Вопрос был риторический. Но что мы все делать-то будем? Можно здесь висеть, а можно в принципе выслать эш-ка анубисам на подмогу.

— Сами справятся. — бросил я. — А серьезно, нашего интереса здесь нет. Мы просто висим тут дохлой рыбой и потом подбираем наших. А вот там уже разберемся, что и куда.

— Лелуш, да не лезь ты вперед маглева. — отмахнулась от меня Сэа. — Хотя я вообще не знаю. Предлагаю посидеть, оценить ситуацию и дождаться, пока наши потребуют их вытащить. А потом — все что угодно. Так, я кончила, говорите дальше. — она толкнула в плечо чуть не полетевшего кубарем Второго. — Але, пробирочник, к тебе обращаются!

— А?! Чё?! Тьху ты ёпта, Темпести, в хер бы я тебе сплющился? — сонно забормотал Лейдзи. — Пидары, дайте поспать, а? Хоть бы и стоя…

— Вольфр-Икаруга, ану выдри у этого оболтуса сонник. — велела Темпести. Я показал ей средний палец.

— Во-первых, у него нету сонника. Во-вторых, сама все выдирай. В-третьих, ану оба прекратили, мать вашу. На нас дражайшие гости смотрят. — при этих словах Хильда удивленно хлопнула длинными ресницами, но я тогда смотрел в другую сторону. — В общем так, дражайшие гости, у нас технические неполадки, в связи с чем я ухожу. Сил нет больше терпеть этот балаган.

Я оттолкнул Темпести в сторону и вышел прочь из голокуба. Два шага, и передо мною раздвигаются автоматические двери.

— Господин Вольфр-Икаруга, подождите! — неожиданно обращается ко мне Дорнье. Я выхожу, не обращая на нее внимания, и слышу, как Сэа со вздохом втолковывает коллеге:

— Спокойно, без обмороков. Он немного подуется и отойдет, с ним всегда так…

Дверь отсекла меня от них.

Далеко я, конечно, не уходил. Я пришел в кают-компанию и оперся об поручень, смотря в иллюминатор.

По правому борту — персы. Вон, прохаживается рогатый колосс с гироджетом наперевес — разведчичек, "Вишну"-класс, отсюда и рога.

По левому борту — вон, что-то горит. Там ооновцы. Там Вайомингские Ужасы ищут-рыщут в поисках одного-единственного человека, по чьей воле я оказался втянут в эту сомнительную авантюрку. Да, и зовут его Ванем Чхонли.

И там же — Аоки, мой учитель и друг. И Сигиллайт Инграм Виндикатор, человек с труднопроизносимым именем. Тоже ищут-рыщут.

И что самое характерное, интереса нашего тут вообще нету. А моего и подавно.

Мой интерес — "Нордлюфтцуг" в ангаре. Но я уничтожу его в честном бою. И его оператора тоже. Хильда Дорнье на меня подозрительно часто смотрит. Это мне совершенно не понравилось. Ну, женщины мне вообще совершенно не нравятся. Мужчины — тоже. Животные — тоже. Гадость это все, гадость, и я не понимаю ее, и понимать тоже не хочу. Потому что гадость, естественно.

А Сэа все-таки пришла по мою душу. Сразу после брифинга. В своих туфельках, узких джинсах и маечке без рукавов. На плечах шаль, в волосах шпильки. Чудом назвать язык не поворачивается. Такого чуда я бы врагу не пожелал.

Но вот ведь тоже друг, и я этого не скрывал. Между прочим, не хуже всех остальных друг.

— Твоими усилиями мы решили занять, м-м, выжидающую позицию. — как бы между делом сообщила она. — Ты задолбал уже, понимаешь? Вечно дуешься и срываешь ответственные мероприятия своими истериками…

— И ничего не могу с собой поделать, да. И вообще, вы и сами хороши. Нет бы серьезно отнестись к делу, а тут — одна выделывается, другой матерится…