На экране демонстрировался ролик, очевидно взятый из выпуска новостей; сьемку вели с уже завершенной части орбитального кольца. Тот самый сегмент, устремлявшийся к Земле и такой яркий на ее фоне, едва виднелся в правой части экрана. Оператор, если это была не автоматическая камера, дал приближение на сегмент, похожий на трапецию с округлыми основаниями, который был тотчас же пронзен вытянувшимся откуда-то из-за края экрана лучом слепяще-белого света, а затем и еще одним. Лучи держались несколько секунд, прежде чем медленно растаять, оставив сегмент кольца распадаться на равные части. Камера сдвинулась левее и сфокусировалась на держащем в руках длинный ствол протонного орудия-лучемета эш-ка — ударный штурмовой комплекс класса "Смоленск", как можно было легко определить по обтекаемости корпуса и словно вжавшейся в плечи голове с одним-единственным глазом-камерой. Машина была подсоединена к кольцу длинным проводом, уходившим в паз где-то на спине. На правом плече, развернутом к камере, было изображение черной шакальей головы с поднятыми вверх ушами и свисавшим по бокам древнеегипетским платком. Голову обрамлял белый лавровый венок с буквами "UN" поверх переплетения веток.

"Анубис-Хед".

Из ствола лучемета начал выходить свет, протянувшийся затем от него к одному из стремящихся к Земле обломков, разбивая его на несколько частей. Виднелись с боков вспышки двигателей ориентации еще нескольких эш-ка "Анубис-Хеда", раскалывавших лучами протонных орудий обломки. По одному наиболее крупному куску ударил более интенсивный и широкий луч, очевидно с зависшего над местом проишествия боевого спутника. Изображение прервалось.

— Остатки сегмента кольца сгорели в атмосфере. Один, наиболее крупный из них, развалился при входе и упал в акватории Индийского Океана. Террористы, устроившие катастрофу, были ликвидированы штурмовыми комплексами "Анубис-Хеда". Работа Восточного Лифта временно остановлена до выяснения обстоятельств, гражданские посетители эвакуированы. — медленно и спокойно произнес Синдзи. — Возбуждено уголовное дело по факту невозможности службы безопастности "Кидо Эрэвейта Груп" предотвратить проникновение террористов на кольцо. Ах да, Рюдзи улетел на переговоры с руководством КЭГ.

— Зачем? — спросил я, хотя ответ был и без того очевиден.

— Ну как зачем? — он пожал плечами. — "Кидо Эрэвейта Груп" связалась с нами. И желает воспользоваться нашими услугами.

***

Первой моей мыслью было: "Ну все, плакал мой заслуженный отдых". Уж не знаю, умел ли Синдзи читать мысли, но он поспешил меня обнадежить:

— Не вешай нос, пожалуйста. Я не буду с пылу с жару отправлять тебя неизвестно куда!

— Почему ж сразу неизвестно? У КЭГ же целый искусственный остров на экваторе, с развитой инфраструктурой и сферой услуг, прям маленькое государство…

— Я утрировал. И вообще, мы еще точных деталей не знаем даже. Как только — так сразу, но я лучше Сэа пошлю вместо тебя. Она только рада будет…

— Мозги у нее набекрень, у твоей Сэа… — пробурчал я себе под нос и чуть не подскочил от неожиданности:

— Я все слышала, Вольфр-Икаруга. Отрицать конечно не буду, — засим последовал легкий, но неприятный подзатыльник, — но это, в конце концов, невежливо.

Я вскочил с дивана и был тотчас осажен насмешливым взглядом скрытых под вуалью глаз Сэа Темпести. Губы были точно так же насмешливо, даже издевательски, искривлены в какую-то полубезумную улыбку. Даже говорила она как-то взвинченно и неправильно, хотя и не скатывалась до истеричного или визгливого тона. Своеобразная визитная карточка, как и ношение шляпки с наброшенной на лицо вуалью даже в помещении.

— Сэа Темпести. — процедил я. И тут же взвился: — Подслушивать нехорошо!

— Может мне еще и стучаться, прежде чем заходить?

— Ну хоть кашлянула бы. А если ты меня до инфаркта доведешь?

— Рано тебе еще об инфаркте говорить. У тебя его все равно не будет, ты же пробирочник. — последнее слово Сэа протянула медленно, с каким-то извращенным удовольствием.

И это тоже было правдой — ни я, ни Второй не скрывали, что были зачаты искусственно, "в пробирке". Клонированы из чьего-то генетического материала и еще и доработаны как в эмбриональной стадии, так и после. В "Синамуре" это знали все, но "пробирочниками" нас упрямо называла только Сэа — откопала где-то словечко. В наше время, когда в большинстве развитых стран имеются квоты на клонирование человека, — детей, как правило, — клонам уже давным-давно никто не удивляется. Генетической модификации — тем более, а ведь лет сто назад перед клонированием и генной инженерией в обществе царил суеверный страх. Но способность общества приспосабливаться прямо пропорционально таковой способности отдельного его члена, и повсеместную генную модификацию, — сначала растений и животных, а потом, потихоньку, и человека, — вместе с клонированием приняли как должное.

— И что с того? Все равно будет. С тебя станется… — я уселся обратно, давая понять, что разговор закончен.

— Кхм. Сэа, присаживайся. — предложил Синдзи, намереваясь разрядить обстановку. Темпести только хмыкнула:

— Да нет, спасибо. Я так, поздороваться зашла, вообще-то. А ты, Вольфр-Икаруга, неблагодарная сволочь, так и знай.

— А я и не отрицаю. — буркнул я, но Сэа, еле слышно шурша подолом плаща, удалилась.

За окном потихоньку отступал "служебный туман". Мы молчали. Я хмурился. Синдзи теребил верхнюю застежку на своей курточке — такой же, как у меня, короткой и с высоким воротником.

— Тебе что, делать нечего? — наконец не выдержал я.

— Пардон?

— В смысле, дел никаких нету? Ты ж ими прям-таки завален постоянно…

— Не-а. Пока что — нет. Но потом я ими и буду, прям-таки, завален… — усмехнулся он. — Даже если предложение КЭГ, так сказать, не взлетит. У нас на рассмотрении контракт с властями Бирмы, если вдруг.

— Не Бирмы, а Мъянмы. — поправил я.

— А какая разница? У них там все равно гражданская война, не поймешь, как и называть, чтобы никого не обидеть ненароком… Шучу, шучу. — Синдзи примирительно поднял руки вверх, заметив выражение на моем лице.

— У них эта гражданка уже дольше века длится. — мрачно констатировал я.

— Ну, так они решают свои проблемы. И мы без работы не остаемся, и ООН есть о чем поразглагольствовать. Опять же "анубисы" тоже не сидят сложа руки.

— "Анубисы"… — недовольно пробурчал я.

— А они тебе чем не угодили?

— Да всем понемногу. — я поднялся с дивана и подошел к прозрачной стене, уткнувшись лбом в стекло. Стена была прозрачной только изнутри — снаружи здание выглядело матово-черным. "Туман" уже полностью отступил, и за окном бушевал санитарный дождь — пахнущий, почему-то, розовым мылом.

Пальцы Синдзи прикоснулись к моей щеке и погладили ее. Меня передернуло.

— Не трогай меня. Сколько раз уже говорить? — резко спросил я.

— Я отпущу тебя. Только скажи, что не так. Не держи все в себе. — шепотом ответил он.

— Ты меня лапаешь, черт побери. Вот что не так. — я отнял его руки от себя и пошел прочь от стены. Остановившись возле дивана, я развернулся к нему. Синдзи, заметно погрустневший, стоял на том же месте. — Извини, если обижу или что, но я не припомню, чтобы разрешал тебе трогать меня. А тем паче тогда, когда тебе вздумается. И, в конце концов, а Юки не обидится, если узнает?

— Я не знаю. Но Юки же здесь нет!

— А, а я вместо нее, то есть? Боюсь, что вряд ли смогу достойно ее заменить. Так ей и передай, а я пошел. — отрезал я, развернулся на каблуках и вышел вон.