— Даже мой господин не смог удовлетворить ее вожделение, в чем чистосердечно признался мне, — сказал Джеффри. — Мы все хохотали до колик, когда он рассказал нам о плачевной участи нашего короля! Ведь Генрих тоже протоптал было дорожку в спальню Бренды. Целых два дня после ночи, проведенной там, он не мог подняться на ноги, а уд его висел как тряпка больше месяца!

Глаза Майкла де Бурга блеснули из-под кустистых бровей.

— Предлагаю вам пари! — задорно воскликнул он. — По пять золотых каждому из вас, если девица останется недовольна мной после нынешней ночи! И столько же с вас, коли она сама не сможет подняться на ноги завтра поутру!

— По рукам! — ответил Джеффри. — Можешь заранее проститься с десятью монетами!

Мик усмехнулся и слегка натянул поводья своего коня. Приятели вскоре обогнали его, он же поравнялся с Брендой и одарил ее чарующей улыбкой.

— Ты — Рик де Бург, — хрипло проговорила девушка, окидывая оценивающим взором всю его крепкую, мускулистую фигуру.

— Мик, — поправил он, выразительно взглянув на ее налитую грудь.

— А ты не смог бы попросить управляющего замком отвести мне отдельную комнату? Уж я бы тебя отблагодарила! — И девушка окинула его ладную фигуру восхищенным, зовущим взглядом.

— Я постараюсь устроить это, моя дорогая! И почти уверен, что он не откажет мне!

Слыша возбужденные, радостные голоса своих рыцарей, каждый из которых был вдвое моложе его, Уильям впервые в жизни поймал себя на том, что завидует их юности, их беззаботности и умению наслаждаться радостями бытия.

Кавалькада ехала вперед неторопливой рысью, и менее чем через два часа двадцать миль, отделявших Одигем от Виндзора, остались позади. Перед взорами путников предстали изящные башенки замка, гораздо более походившего на роскошный господский дом. Вокруг здания раскинулись яблоневые сады. Деревья стояли во всем цвету, и издали казалось, что замок Одигем, словно жилище сказочных фей и эльфов, окутан густыми бело-розовыми облаками. Восторг, охвативший Элинор при виде этого великолепия, отразился на ее лице. Ее полные розовые губы раскрылись, из груди вырвалось восхищенное «ах!». Глаза принцессы сияли, как два ярчайших сапфира. Уильям отдал бы все на свете, чтобы продлить это мгновение. Он не мог отвести глаз от зарумянившегося личика своей юной жены.

В замке все было готово к встрече хозяина и его высокородных гостей. Едва получив от юного Рикарда де Бурга послание Маршала, управляющий заставил всю челядь трудиться не покладая рук — мыть, мести, чистить, полировать. Он лично позаботился о том, чтобы из глубины вместительного погреба были извлечены несколько маленьких бочонков лучшего вина, а также велел доставить из замковой пивоварни для огромных бочонка крепкого эля. Грумы и конюхи чистили стойла и устилали пол конюшни свежей соломой. Наскучившись всей этой суетой, Рикард де Бург в сопровождении своих людей отправился на охоту в ближайший лес.

Запах жарившихся на вертелах оленьих и кабаньих туш заполнил не только обширную кухню Одигема, но и проник на замковый двор. Приехавшие с удовольствием втягивали его ноздрями, предвкушая обильный, сытный обед. После двухчасовой скачки у всех не на шутку разыгрался аппетит. Разместив гостей и их слуг в покоях замка, управляющий сделался на несколько золотых богаче, чем был еще нынче утром. Брат Рикарда де Бурга выразил желание, чтобы пышнотелой горничной была предоставлена отдельная комнатка в одной из башен, с выходом на парапет, а его высочество принц Ричард потребовал, чтобы леди Изабелла де Клер была поселена в отдалении от остальных дам, в просторной и жарко натопленной спальне. Управляющий тонко улыбнулся, вполне оценив иронию происшедшего: ведь хозяин и хозяйка, состоявшие в законном браке, в отличие от своих не в меру пылких гостей, собирались провести эту ночь порознь!

Тем временем безупречно вышколенные слуги подали путникам прохладительные напитки и предложили им вымыться с дороги, для чего в кухне было заранее нагрето несколько котлов воды. Мик де Бург сразу же по приезде отправился в помещение, занимаемое воинами гарнизона. Вместо приветствия он крепко ткнул брата кулаком в могучее плечо.

— Кровь Христа! — в притворном ужасе воскликнул он. — Ты никак успел обрасти жирком за время одигемского безделья!

— Твоя правда! — добродушно ухмыльнулся Рикард. — Делать здесь совершенно нечего. Охота да кости — вот и вся наша служба, любезный братец!

Мик улыбнулся ему в ответ:

— Вот и хорошо, что ты смог как следует отдохнуть. Нынешней ночью тебе придется славно потрудиться! Я раздобыл для нас с тобой разбитную девчонку!

В услужение принцессе Элинор были назначены пять расторопных горничных. Одна из них помогла ей вымыться в лохани с теплой водой, другая расчесала ее роскошные волосы, третья распаковала седельный мешок с одеяниями графини Пембрук и развесила их в просторном шкафу, четвертая принесла из кухни блюдо с жареным мясом, глубокую серебряную тарелку, полную первой, ранней земляники, и кувшинчик густых сливок. Все служанки были одеты в темно-серые платья и белоснежные, туго накрахмаленные передники.

Девушки с восхищением рассматривали наряды Элинор, вполголоса обмениваясь восторженными замечаниями и прищелкивая языками. Тут и в самом деле было на что посмотреть! Элинор обожала роскошные туалеты. Отличаясь безупречным вкусом, она умела выбирать для своих одеяний именно те материи, расцветки и фасоны, которые наиболее выгодно подчеркивали ее экзотическую красоту. Когда девушки насухо вытерли ее мягкой льняной простыней и облачили в тонкую нижнюю сорочку, она принялась придирчиво выбирать наряд для нынешнего вечера. После некоторых колебаний Элинор остановила свой выбор на атласном платье абрикосового цвета, которое было ей удивительно к лицу. Принцесса велела одной из служанок стянуть ее волосы в тугой пучок, обвязав их лентой из той же материи, что и платье.

Уильям негромко постучал в дверь комнаты Элинор и почтительно испросил позволения войти. Служанки впустили его и, тихонько хихикая, стайкой выпорхнули в коридор, оставив супругов одних. Уильям поднес руку Элинор к губам и поцеловал ее тонкие пальцы.

— Всякий раз при виде вашего прелестного личика, о моя бесценная красавица, у меня перехватывает дыхание! — вполголоса проговорил он.

Элинор вздохнула. Ей так хотелось, чтобы его сильные руки обвили ее стан! Но она ни за что на свете не осмелилась бы признаться мужу в этом желании и лишь скромно опустила глаза.

— Я хотел бы показать вам Одигем, —предложил Уильям. — Ведь на самом деле это владение гораздо обширнее, чем может показаться на первый взгляд.

Элинор, мягко улыбнувшись, взяла его под руку, и они отправились осматривать надворные постройки. Их и в самом деле оказалось немало: в Одигеме кроме пивоварни и прачечной имелись и сыроварня, и кузница, и оружейный склад, и даже небольшая часовня.

Уильям показал жене огород с длинными рядами зеленевших грядок, а оттуда они прошли в розарий, к которому примыкал обширный плодовый сад. Здесь вокруг нежно благоухавших цветов вились пчелы, обитавшие в небольших цилиндрической формы ульях. Отсюда были хорошо видны сторожевые башни замка.

Выйдя из сада, Уильям и Элинор направились к псарне, где под надзором слуг обитали охотничьи и сторожевые собаки. Затем они свернули к конюшне. Маршал не без гордости провел жену по устланному соломой проходу просторного помещения и подвел ее к нескольким из бесчисленных стойл — к тем, где содержались его любимые лошади. Верхний этаж конюшен занимали сокольники и их питомцы — ловчие птицы. Тут были ястребы, соколы и коршуны самых разных пород.

— Вам понравилось в Одигеме? — с волнением спросил Уильям, пристально всматриваясь в лицо Элинор. Они снова стояли посреди замкового двора. Осмотр владений был закончен.

— Очень! — оживленно отозвалась Элинор. — Здесь все так красиво, а хозяйство налажено просто безупречно! — Она подумала, что ей было бы хорошо везде, даже в самой убогой лачуге, лишь бы Уильям был рядом. Но она не осмелилась произнести это вслух.