Она открыла маленькую черную сумку и начала неспешно собирать воедино какие-то кусочки дерева, проволоку и довольно тугую, тяжелую пружину…

— Теперь будь настороже, — бросила она пони.

— Я уже целый час настороже, — ответил пони, отчаянно шаркая лапами.

После этого они не разговаривали. Вся долина погрузилась в глубокую тишину. Огромная яма у их ног медленно наполнялась, точно черная воронка, в глубине которой перемешивалось что-то мерзкое и гнусное, точно цепляясь за края, и подбиралось все ближе и ближе. Какие-то адские создания всплывали оттуда, поднимались над общей массой, точно струи черного дыма, и развеивались во тьме.

Вдруг в самом центре кишащей черным воронки появился некий артефакт.

Пони увидел его, бабуля Ваннтель почувствовала. Пони уже целую минуту гипнотизировал черную пустоту, прежде чем она смогла, наконец, разглядеть нечто похожее на застывшие под немыслимыми углами изящные миниатюрные шпили. Полупрозрачно светясь в темноте, по краям нарисовались четыре небольших купола, и еще один побольше — посредине. Центральный купол, выросший в высоту около семи метров, выглядел необычайно хрупко и уязвимо.

Потом сооружение это начало медленно отвердевать…

Неприкаянная, экстатическая хрупкость передатчика Хальпов леденила душу кристаллами ужаса. Это было осознание проделанного им бесконечно страшного пути вкупе с бесконечной непостижимостью темного источника, его породившего. Где-то по ту сторону нашего представления изумительно одаренная и целеустремленная раса веками создавала невиданное оружие… и за столь длительное время не выдумала ничего лучше, чем объявиться в долине Венда с этим мутным бутылочным осколком.

Единственное, что требовалось агрессорам, это передатчик, чья адская конструкция распространялась вокруг инертной, почти неживой массой. Спустя несколько минут он пробудится к жизни, подобно тем своим подобиям, что пробудились в другие ночи в других погибших и догорающих мирах. Меньше минуты спустя после того Хальпы будут разбросаны этой хрупкой машинкой в мгновение ока по всей поверхности Нурхата, не инертной более, но стремительной хищной стаей, неистребимой формой кровожадной жизни, чтобы в своем невероятно коротком репродуктивном цикле, делясь снова и снова, поспешить за пищей и снова поделиться…

На этой стадии эти исчадия Вселенной распространялись так стремительно, что остановить их могло лишь оружие тотального уничтожения.

Внезапно по телу пони пробежала судорога, и он почувствовал, как в нем поднимается волна паники.

— Это всего лишь передатчик, — быстро настигла его мысль бабули. — У нас имеется два разных его описания, но мы не можем быть до конца уверены, что он прибыл, пока не начнет заряжаться — при этом передатчик начнет светиться: сначала по краям, затем в середине. Через пять секунд после того, как засветится центральный шпиль, он будет слишком сильно заряжен, чтобы забрать его обратно. По крайней мере, в прошлый раз они этого сделать не смогли. Поэтому нам и нужно быть наготове…

Все это пони слышал не первый раз, но слова бабули по-прежнему его успокаивали.

— А ты продолжай спать! — мысленно приказала Гримпу бабуля Ваннтель. — Что бы ты ни услышал, что бы ни случилось, ты спишь и ничего не знаешь, пока я тебя не разбужу…

И вот внутри передатчика появился и начал усиливаться свет, сначала внутри четырех краеугольных шпилей, затем, мгновение спустя, огромная центральная башня запылала изнутри зловещим алым огнем. Яма заколыхалась под ними в серном пламени. Пони отступил на пару нетвердых шагов.

— Осталось пять секунд! — шепнула ему на ухо мысль бабули, а сама она залезла в этот момент в черную сумку и вынула маленький пластиковый шар. На его поверхности мертвенно отразилась бушующая яма, точно выражая презрение и смертельную ненависть человечества. Маленький шар точным движением скользнул в особое углубление в устройстве, собранном бабулей из дерева и проволоки. Щелчок уверенно сообщил, что шарик занял положенное ему место на конце сжатой пружины.

Теперь они находились под возвышавшимся на пять метров над сырой землей плотным покровом, состоявшим словно бы из мертвых размокших черных листьев, сметенных в круглые кучи по краю ямы. Сверху и по бокам эти псевдолистья зашевелились, перестраиваясь в направлении передатчика.

— … пять, огонь! — скомандовала бабуля, подняв катапульту на плечо.

Пони яростно затряс тупорогой головой, издал придушенное рычание, встал на дыбы и бросился вниз по крутому склону ямы с громоподобным топотом.

Бабуля хорошенько прицелилась и выстрелила.

Ее помощник сотрясал землю где-то впереди, его появление беззвучно взметнуло мертво-лиственный покров в воздух, закружило черным водоворотом, мгновенно скрыв из виду как самого пони, так и пылающий передатчик. Пони едва успел прореветь еще раз, как тьма сомкнулась над ним. Секунду спустя раздался отчаянно громкий звон, точно грохнулось оземь стометровое зеркало, примерно тогда же запущенный бабулей пластиковый шар взорвался где-то в центре мутного вертепа.

Каскады белого пламени заполонили яму до краев. В белом огне бешено металась и корчилась плотная масса горящих черных тел, свиваясь и тлея подобно мириадам старых ковриков. Снизу, где пламя кипело яростнее, рос и рвался в черное небо непрерывный вой, издаваемый эфемерными созданиями в пучине неизбывного страдания. Пони страстно топтал разбитый передатчик, дабы разрушение было необратимо.

— Уходи оттуда! — испуганно закричала бабуля. — То, что от него осталось, все равно расплавится!

Не известно, услышал ли ее пони, но через несколько секунд он с тяжким топотом вновь возник на краю ямы. Весь от кончика рога до кончика хвоста объятый пламенем, он с грохотом пронесся мимо бабули, пробежал по сырому лугу, роняя белые огненные хлопья и оставляя пылающие следы в траве… На всем скаку он бросился головой в огромную лужу. Под аккомпанемент несмолкаемого шипения раздался громкий всплеск. Лужа вместе с пони мгновенно исчезли в клубах пара.

— Эх, и горячо же! — донеслась до бабули его мысль.

Она глубоко вздохнула.

— Да, как на вулкане! — согласилась она. — Если бы ты застрял там еще немного, деревня была бы обеспечена шашлыками на целый год.

— Я еще немного побуду тут, — сказал пони, — пока не остыну.

Бабуля почувствовала, что ее кто-то душит. Оказалось, что это был хвост лортеля. Она осторожно размотала его, но лортель немедленно вцепился всеми четырьмя лапками ей в волосы. Она позволила ему остаться, ибо лортель совершенно потерял присутствие духа.

Гримп тем временем по-прежнему спал. Придется проделать еще один маневр, чтобы незаметно вернуть мальчугана в деревню к утру, но это, конечно, будет чуть позже. Холодный ночной воздух накрывал людей и негуманоидов непрерывной волной, устремляясь в яму, чтобы немедленно взметнуться над ней незримым столбом жара. В основании зажженного в тот вечер бабулей великолепного костра еще что-то двигалось, хотя и очень медленно. Организмы Хальпов были термоустойчивы, но все же не настолько, как у обитателей Трибела.

На рассвете бабуле предстояло еще раз проверить яму напоследок, как только земля остынет настолько, чтобы позволить ей это сделать. Война с Хальпами на ее веку, по-видимому, закончена. По крайней мере, ее оборонительная фаза…

Жадное чавканье, доносившееся со стороны лужи, свидетельствовало о том, что пони уже пришел в себя достаточно, чтобы испытать определенный интерес к растительности, плавающей вокруг в вареном виде. Итак, все закончилось благополучно.

И она тихо легла навзничь в высокую болотную траву, стараясь не разбудить Гримпа, и позволила себе ненадолго потерять сознание.

На рассвете трейлер с патентованной медициной бабули Ваннтель плавно катил по дороге через лес, направляясь на юг. По своему обыкновению она отбывала под покровом густого иллюзорного тумана.