А в это время, граф де Ла Фер, вызвав из Парижа своего уже порядком подросшего сына Рауля де Бражелона, и отправился с ним в Ньюкасл.

- Папа, ты че, в самом деле, думаешь, что этот паршивый негодяй, подлый мерзавец, вшивый недоносок, ублюдок мать его, герцог Доннерветтер, в самом деле, позволит тебе копать в его замке в Ньюкасле? В его родовом замке, куда еще в двенадцатом веке его предки пригоняли угнанных баранов? – с явно выраженным недоверием, спрашивал отца Рауль, разбрасывая по дороге различные аксессуары вооружения ниндзя, как то: шарики-подшипники с шипами, доски с вбитыми гвоздями, магниты, прилипающие к лошадиным подковам, петарды.

- Сын мой! – подняв палец к небу, ответствовал Отос, близоруко щурясь вдаль. – Герцог все-таки один из самых родовитых и образованных дворян в мире и, умерит свою неприязнь к нам, как только узнает об истинно научной цели нашего путешествия. Ведь я собираюсь доказать, что его предки начали воровать баранов гораздо раньше двенадцатого века, о чем неоспоримо свидетельствует привычка герцога гадко улыбаться на фотографиях, которые печатаются в «Таймс», в рубрике «Аморальные истории».

- Но как же тогда быть с нашим будущим королем Карлом II, он же рассердится на нас и потребует вернуть долги? – взволновался Рауль, уже израсходовавший все, что мог, и продавший все, что плохо лежало.

- Если раскопки закончатся успешно, можно будет послать нашего Карла нахрен или самим занять престол, - мечтательно промолвил Отос, представлявший себе дворцы, ящики шампанского и неограниченный кредит в банке. – Мы сможем даже заплатить по закладной и вернуть замок, долг Карлу II, и… - он мечтательно замолчал.

- А остальные? – спросил Рауль, услыхав где-то вдали, за спиной взрывы петард, и представил себя в роли короля: бой барабанов, рев толпы, крики осужденных на смерть кредиторов, звон пистолей и пожизненная подписка на журнал «Дворянские блудни».

- А остальные подождут, - сказал, очнувшись от грез Отос, но руки его мысленно продолжали пересчитывать миллион фунтов.

Они продолжали ехать по дороге, восторгаясь прекрасным видами вокруг: наполовину срубленный лес, на оставшихся деревьях болтались повешенные преступники и их жертвы, у обочины два гнома торговали дешевыми часами, дырявыми кольчугами и скупали краденое; тридцать три богатыря и их старый крестный отец с бородой, вымогали часы у какого-то кролика, два тролля в темных очках приставали к толстой глупой корове, и все это ярко освещалось солнцем.

Рауль надвинул на глаза бейсбольную кепку, одел темные очки и, зарядив свой автомат «а-ля Чикаго 30-х», поскакал вперед на разведку. Вскоре, за ближайшим поворотом раздались очереди, взрывы, звон монет и шелест купюр, пересчитываемых чьей-то жадной рукой.

Спустя два дня, Отос со своим незаконнорожденным сыном прискакали в Ньюкасл. Можно также добавить, что сзади них оставалась изрытая рытвинами и воронками земля – побочные эффекты опытов Рауля с тринитротолуолом.

В этом же направлении двигались и Д’Арнатьян с Потросом, плывшие на арендованной у местного старьевщика яхте с дырявыми парусами и разорванными сетями для ловли рыбы. Пока Д’Арнатьян и его старый друг отплывали из порта, старьевщик уже сидел в тюрьме за предъявление в банк фальшивой купюры номиналом в пятьдесят семь пистолей тридцать девять су, полученной им за аренду яхты.

Тем же временем, Отос стучался в двери замка герцога Доннерветтера. Над воротами висел герб рода Доннерветтеров: баран, которому чья-то рука затыкает рот, чтобы никто не услышал блеяния.

Однако на стук никто не отзывался.

- Дай-ка я сейчас попробую, - хвастливо сказал Рауль, вытаскивая из-за пазухи динамитные шашки.

Рауль воровато огляделся, поджег запал и опустил сразу десять динамитных шашек в щель для почты. Затем он отбежал с отцом в сторону и заткнул уши пальцами.

- Бум! Бум! Ба-бах! Хрясь! Дын-дын! Бух!

Когда дым рассеялся, то можно было увидеть следующую картину: на месте ворот зиял пролом. На зубцах стены висели патрульные. Облупилась краска на стенах, стали видны непристойные надписи и рисунки. Во всем замке не осталось ни одного целого окна. Единственным, что не пострадало при взрыве, был герб Доннерветтеров.

Граф с виконтом прошли внутрь. У замка с поднятыми руками стояло две сотни доблестных защитников замка. Однако, убедившись, что незнакомцев всего двое, гарнизон крепости быстро пришел в себя и смело набросился на них.

Затем из замка с поднятыми руками выбежал сам герцог Доннерветтер. Увидев изменение в диспозиции, он притворился, что закрывает руками глаза от солнца, и грозно закричал на связанных, как булонская колбаса двух смелых и благородных французов:

- Кто вас прислал? Отвечайте!

- Ми не ест понимайт, - попытался схитрить Рауль, который ухитрился пока его связывали, умыкнуть пару-другую кошельков у солдат.

- А, французы! – радостно потер руки герцог, словно ему представился случай пнуть собаку.

- Да, мы французы, можете подать на нас в суд! – ответил смелый не по годам Рауль.

- Мы мирные ученые-археологи (кстати, дворяне по совместительству), надеемся доказать, что род Доннерветтеров ведет свою историю от неандертальцев, но раз к нам тут так относятся, - с ноткой недовольства в голосе, заметил он свою гневную тираду и, окликнув всех подозрительным взглядом, сделал попытку удалиться.

- Одну минуточку! – заорал пристыженный герцог Доннерветтер, сразу смекнувший на сколько пунктов подскочат его акции на Универсальной дворянской бирже, если в его родословной появится хотя бы один мужественный человек. – Куда же вы пойдете, не выполнив свой долг перед наукой? Развязать их! – рявкнул герцог, доставая сигарету с травкой. – Пошли друзья, выпьем , и пусть злые языки не говорят, что я жадный! Кстати, а деньги на выпивку у вас есть?

Вонючее доннерветтерское пиво еще более подтвердило уверенность археологов-генеалогов в неандертальском происхождении Доннерветтеров, о чем они так прямо и заявили герцогу:

- Слушай, ик-ик, от тебя воняет также как от неандертальца, - заплетающимся языком, вытаращив глаза, заявил граф де Ла Фер.