— Нет, — ответила Брин твердо, прежде чем сделать глоток вина. — Не знаю только, как сказать об этом Майклу. Я решила, что должна поговорить с ним до того, как сообщу о возвращении родителям.

Алехандро недовольно хмыкнул.

— Получается, что только со мной ты не посчиталась.

Брин напряглась.

— Я подумала, что ты обрадуешься моему отъезду… почувствуешь облегчение…

— Нет, — от возмущения Алехандро заговорил с сильным акцентом, в глазах появился опасный блеск. — Брин, мы стали любовниками…

— Произошло то, о чем ты явно хотел бы забыть, если так внезапно оставил меня! — сказала Брин прямо, и щеки ее запылали.

— Но я не забыл! — Алехандро впился в нее взглядом, напряженно выпрямившись. — И ты, я уверен, тоже не забыла, — хрипло добавил он.

Брин на миг закрыла глаза.

— Я… старалась, — сказала она.

— Но безуспешно, да? — поинтересовался Алехандро. — Брин, это очень важно… — Он замолчал, услышав звук машины на подъездной дороге. На его лице отразилось недовольство — Алехандро был явно намерен довести этот разговор до конца.

Брин тоже услышала, что к вилле кто-то подъезжает. И можно было не гадать, кто именно пожаловал к ним… к Алехандро. Она поняла, что не ошиблась, по цоканью высоких шпилек по дорожке.

— Оказывается, у тебя сегодня гостья, — насмешливо произнесла Брин и услышала, как Алехандро пробормотал испанское ругательство. Лицо его потемнело от гнева.

Он посмотрел на Брин сверкающими глазами.

— Уверяю тебя, она здесь не задержится, — хрипло произнес он, когда Антония Рейг уже появилась в дверях вслед за слегка озадаченной Марией.

Брин поднялась.

— Мне кажется, я должна уйти…

— Ты останешься здесь! — Алехандро схватил ее за руку, как бы подкрепляя свои слова. Он без улыбки взглянул на прекрасную Антонию.

— Что тебе здесь нужно, Антония? — обратился он к ней, когда Антония направилась к нему с явным намерением поцеловать.

Холодность приема не смутила Антонию. Она продолжала уверенно улыбаться.

— Я предпочла бы остаться с тобой наедине, Алехандро, — произнесла она хрипловатым голосом, бросив на Брин повелительный взгляд.

Алехандро только крепче сжал руку Брин, почувствовав ее готовность сбежать.

— Нет ничего такого, Антония, что бы я хотел скрыть от Брин, — резко сказал Алехандро, которому надоели интриги этой женщины.

На лице Антонии появилась самоуверенная улыбка.

— Я уверена, нам с тобой есть что сказать друг другу, Алехандро, но это вряд ли будет представлять интерес для мисс Салливан…

— Напротив, — язвительно ответил ей Алехандро. — Я очень хочу, чтобы Брин услышала, что я тебе скажу. — Рот его искривился в усмешке, когда он бросил взгляд на Брин и увидел, как неловко та себя чувствовала. Ее темно-синие глаза просто молили его позволить ей уйти. Но он не откликнулся на ее мольбу. Слишком много ему хотелось сказать Брин этим вечером. Прежде чем они расстанутся завтра. И присутствие Антонии могло бы даже помочь прояснить хотя бы одну ситуацию.

Алехандро прижал Брин к своему боку и снова вернулся к разговору с гостьей, глаза которой холодно наблюдали за этим интимным жестом.

— У нас деловые отношения с твоим отцом, Антония, — холодно произнес он. — И ничего более, — добавил он безжалостно, не давая ей возможности возразить. — Между нами никогда ничего не было. Ничего, кроме моего дружелюбного отношения к дочери делового партнера.

В какой-то мере Брин даже смутилась оттого, что вынуждена была присутствовать при таком демонстративном выяснении отношений между Алехандро и Антонией, но его упорная решимость доказать ей, что они с Антонией никогда не были любовниками, заставила Брин преодолеть смущение и внимательно посмотреть на него.

Алехандро ответил ей взглядом и вновь повернулся к Антонии с холодным выражением лица.

— Но я разорвал деловые связи с Филиппе, Антония, когда узнал, что ты приезжала сюда и говорила с Брин, зная, что меня нет дома, что я в Палме, на встрече с твоим отцом. Ты приезжала, чтобы сказать Брин, что ее пребывание здесь якобы нежелательно… По-английски, Антония! — велел он, когда та начала отвечать ему на испанском. — Я хочу, чтобы Брин точно знала, что мы говорим.

— Это она сообщила тебе о том, что я ей сказала? — спросила Антония, рассмеявшись и одарив Брин презрительным взглядом. — Могу заверить тебя, Алехандро…

— Нет необходимости заверять меня в чем-либо, Антония, — все так же холодно прервал ее Алехандро. — Я давно понял, кому из вас я могу верить. Не тебе.

— Она околдовала тебя! — воскликнула разъяренная Антония, и ее взгляд заледенел, когда она посмотрела на Брин. — В постели, без сомнения…

— Ты заходишь слишком далеко, — оборвал ее Алехандро.

— Только потому, что я… беспокоюсь о тебе, Алехандро. — Голос Антонии снова стал медовым. — В тот день я просто предложила мисс Салливан уехать потому, что она не нашего круга…

— И слава богу, что она не твоего круга, — ответил Алехандро язвительно. — А теперь уезжай, Антония, — потребовал он все тем же холодным тоном. — И не приезжай больше сюда. Тем более не смей снова разговаривать с Брин подобным образом.

Дрожь пробежала по спине Брин от холодной ярости в голосе Алехандро. Она увидела, как побледнела Антония, осознав наконец непоколебимость Алехандро.

Но растерялась Антония лишь на мгновение. Затем ее щеки вновь окрасились румянцем, выражение лица отразило презрительное высокомерие. Она посмотрела на Алехандро и Брин.

— Ты глупец, Алехандро, — сказала она глумливо. — С деловыми связями моего отца и деньгами, которые я в конце концов унаследую, как его единственный ребенок, мы бы составили великолепную пару. А вместо этого ты связался с этой… этой…

— Остановись, Антония! — предупреждающе произнес Алехандро. — Ты говоришь о женщине, которую я очень высоко ценю. О женщине порядочной и искренней. Это те качества, которыми ты не обладаешь, — закончил он ледяным тоном.

Брин только удивленно смотрела на Алехандро, не обращая внимания на то, как Антония, бросив на нее последний, уничтожающий взгляд, развернулась на своих высоких шпильках и стремительно вышла.

Алехандро высоко ценит ее? Он уверен в ее порядочности и искренности?

Все еще больше запуталось. Почему ему было необходимо ее присутствие при таком разговоре с Антонией Рейг?

Брин все так же во все глаза смотрела на Алехандро, пока он вышагивал по террасе взад и вперед. Выражение его лица лишало ее всякой смелости задать множество вопросов, которые так и норовили сорваться с языка.

Что, если Алехандро хотел только еще раз убедить ее в том, что он как отец Майкла — человек чести? И именно ради этого заставил присутствовать Брин при их разговоре с Антонией Рейг? Что, если…

— Что ты думаешь теперь, Брин? — Алехандро остановился, чтобы взглянуть на нее. В его голосе слышалась печаль. — У тебя до сих пор остаются сомнения в характере моих взаимоотношений с Антонией?

Брин покачала головой.

— Что меня действительно интересует сейчас, так это зачем ты заставил меня слушать все это.

Алехандро внимательно смотрел на нее, надеясь понять, значит ли хоть что-нибудь для Брин то, что они с Антонией не были любовниками. Но, увы, на ее лице было написано только некоторое любопытство.

Но теперь он зашел слишком далеко, слишком глубоко осознал невыносимую для него вероятность завтрашнего отъезда Брин в Англию, чтобы отступить без решительного боя. Он не может позволить ей уехать, по крайней мере не сказав о своих чувствах! Что будет после этого, целиком зависит от нее.

Алехандро был человеком, привыкшим принимать решения и затем действовать согласно им, но сейчас его положение было не из легких.

Он прерывисто вздохнул.

— Нам надо вернуться к началу, чтобы я мог объяснить это. К моим отношениям с Джоанной, — сказал он Брин, все так же озадаченно смотревшей на него.

— Мы уже обсуждали это. Разве недостаточно?