Другие племена двинулись восточнее Черного моря и прошли через холмистые земли современного Ирана. Они мигрировали к югу, вплоть до современного Пакистана, еще около 1500 г . до н. э. Эти восточные племена называли себя ариями, что означает «благородные».

Поскольку эти племена говорили на индоевропейском языке, историки XIX в. часто называли эту группу языков арийской, хотя на этих языках говорили и многие другие группы, такие, как греки или хетты, не входившие в число восточных племен. Еще с меньшими основаниями арийцами (или ариями) называли людей, говоривших на индоевропейских языках. Этот термин был окончательно скомпрометирован Гитлером и нацистами, которые пользовались им при выработке своих бессмысленных расовых теорий. В этой книге я буду называть данную языковую семью индоевропейской.

Одна из форм термина «ариец» сохранилась, однако, на вполне законном основании в названии страны — Иран, который действительно был заселен этими племенами более 3 тыс. лет назад. Страна эта была известна и под рядом других названий (из которых наиболее знакома нам Персия), и я буду пользоваться ими, когда это будет уместно, в данной книге. В стране преобладало несколько племен, находившихся в близком родстве по языку и культуре, но носивших разные имена. Всех их вместе мы будем называть иранцами.

Первым из иранских племен, оставивших след в истории Месопотамии, были мидяне. Спустившись с севера, они сделали своим домом земли к югу от Каспийского моря и к востоку от главных хребтов Загра. Этот регион стал известен под именем Мидии. Мидяне впервые отмечаются в хрониках Салманасара III, который вел здесь военную кампанию в 836 г . до н. э.

Мидяне внесли важный вклад в историю военного дела, и этот вклад снова связан с лошадью. Конная колесница была замечательным оружием, которое тем не менее имело свои ограничения. Им можно было пользоваться только на сравнительно плоской поверхности. Неожиданные бугры и канавы могли перевернуть колесницу и серьезно покалечить колесничего.

Было бы много лучше, если бы наездник ездил прямо на лошадиной спине. Даже без стремян, помогавших твердо держаться в седле (металлическое стремя было изобретено лишь тысячу лет спустя), всадник мог научиться удерживаться в седле даже во время галопа и прыжка и пользоваться таким дальнобойным оружием, как лук и стрелы. (При любой попытке воспользоваться на близком расстоянии копьем всадник рисковал быть сброшенным с коня отдачей от удара копья.)

Главная трудность состояла в том, что в течение первого тысячелетия в войне использовались только довольно мелкие лошадки. В наших глазах они выглядели бы как быстроногие и крепкие пони, достаточно выносливые, но просто несравнимые с крупными животными наших дней. Такой конек мог везти колесницу, если один не справлялся, можно было запрячь пару, бок о бок. Но лошадь такого типа не могла нести на спине груз всадника — особенно вооруженного, и быстро носить его в битве сколько-нибудь продолжительное время. А всадник не мог облегчить положение, сев на двух лошадей сразу.

Именно мидяне, по-видимому, первыми вывели крупных лошадей, способных нести на спине всадника, и иранские народы оставались самыми умелыми кавалеристами во всей истории Древнего мира.

Ассирийцы получили крупных лошадей от мидян, вероятно в качестве военной добычи, и добавили к своей военной машине еще один специализированный род войск — конных лучников. Ассирийские конники могли теперь пройти повсюду, где могла пройти лошадь, и могли преследовать бегущую пехоту по пересеченной местности, которая раньше защищала побежденную армию от преследования колесничих.

Крупная лошадь означала и кое-что еще. Царские посланцы и курьеры могли теперь путешествовать быстрее и на большие расстояния, ибо крупные лошади устают медленнее. Почтовая служба, впервые установленная шумерами, была сильно улучшена и расширена ассирийцами, и, поскольку коммуникации улучшились, ассирийцы могли организовать большую империю лучше, чем прежние завоеватели. Можно стало прокормить большие скопления людей и большие города, как Вавилон или Калах, которые достигали 30 тыс. населения.

Наполненное войнами царствование Салманасара III сильно истощило Ассирию и в конечном счете не достигло наиболее насущной цели — полного вывода врагов из строя. Салманасар одержал победы на всех направлениях: в битвах против Израиля и Сирии на западе, против Урарту на севере, против Мидии на востоке, против Вавилонии (или Халдеи, как мы можем ее теперь называть) на юге. В каждом случае, однако, победы не были решающими и у врагов осталось много боевого духа и военного потенциала.

Кроме того, последние годы жизни царя были полны династических неприятностей. Это было обычным явлением в древних монархиях. Чем ближе период к нашему времени и чем более подробно, следовательно, мы его знаем, тем лучше можем мы разглядеть вечную войну между отцом и сыном либо между братьями.

Одна из причин состояла в том, что в древних монархиях не было четкого порядка наследования. Вообще говоря, достаточно было, чтобы правил один из членов царской семьи, но это не обязательно должен был быть старший из уцелевших сыновей царя. В этом был некоторый резон. Если бы трон автоматически переходил к ближайшему родственнику, царем мог сделаться некомпетентный человек. При наличии свободного выбора на трон, в теории, всходил лучший.

Но кто был этот лучший? В полигамных царских семьях нередко оказывалось множество взрослых сыновей, каждый из которых считал себя лучшим. Могло возникнуть множество различных партий, ожидающих смерти старого царя и надеющихся на успех кого-то одного из родичей.

Если старый царь умирал внезапно и неожиданно, могла начаться гражданская война. Если старый царь не умирал слишком долго, нетерпеливый сын мог подготовить захват трона силой (и, если возможно, убийство отца также).

В последний год царствования Салманасара III мятеж поднял его старший сын. Царь умер в 824 г ., прежде, чем мятеж был подавлен. Младший сын Салманасара III сражался от имени своего отца и сумел раздавить мятеж. Он не был, однако, сильным царем, и ассирийская мощь ослабла в его правление, истощенная страна искала передышки.

Когда в 810 г . до н. э. новый царь скончался, он оставил после себя младенца-сына, и вдова царя Саммураммат захватила ведущую роль. Зрелище женщины, правящей великим, могущественным, еще вчера наводившим ужас Ассирийским царством, произвело впечатление на соседние страны. В то время греки как раз выходили из темного периода, следовавшего за хаосом, устроенным «народами моря». Даже на своем полуострове, в 1800 км от Калаха, они, должно быть, получали смутные вести о новой царице. Во всяком случае, в их легендах, известных нам в позднейшей литературной обработке, описывается в курьезно укороченном виде история Ассирии, сосредоточенная вокруг такой царицы.

Первым ассирийским царем, согласно греческой легенде, был Нин, и он основал Ниневию. (Ниневия была столицей Ассирии в позднейшие времена, и греки, вероятно, рассудили, что город был назван по имени своего основателя. Возможно также, что в Нине отразились смутные воспоминания о Тукультининурта I, в таком случае Нин из греческой легенды и Нимрод из еврейской легенды суть одно и то же лицо.)

Предполагалось, что Нин в серии молниеносных кампаний завоевал всю Западную Азию (спрессованное отражение трудов дюжины ассирийских завоевателей) и женился на прекрасной женщине по имени Семирамида. Кажется ясным, что Семирамида — это воспоминание о Саммураммат.

После смерти Нина, говорит далее легенда, Семирамида наследовала ему на троне. Она царствовала якобы сорок два года и основала город Вавилон. Успех сопутствовал ей во всех ее предприятиях, пока наконец она не попыталась завоевать Индию и не потерпела неудачу.

История эта содержит много цветистых и романтических деталей, и поздние греки приписывали Семирамиде каждое замечательное сооружение или памятник, который находили в Западной Азии. Однако все это выдумки, порождение буйного воображения, вдохновленного тем простым фактом, что короткое время Ассирией правила женщина.