Предположительно, все древние народы, говорившие на семитских языках, произошли от некоей единой группы, среди которой и был разработан первоначальный, материнский язык (протосемитский). Затем, с течением времени, вслед за странствиями и разделением происходивших из этой группы племен, протосемитский язык разделился на диалекты, которые впоследствии стали членами семитической языковой семьи. Где зародился первоначальный протосемитский, нельзя сказать с уверенностью, но, по всей вероятности, его родиной была Аравия.

Следовательно, кочевники, говорящие на семитском языке, вторглись в Месопотамию через юго-западные, аравийские границы в 3000 г . до н. э. — как за тысячу лет раньше шумеры вторглись на равнину с гор северо-восточной границы. (Важно помнить, что термин «семитский», или «семитический», относится только к языку, но не к расе. Широко принято говорить о людях, говорящих на семитических языках, как о «семитах», и я иногда буду пользоваться этим словом, но такой вещи, как семитическая раса, не существует. Люди легко меняют язык, не меняя своих физических характеристик. Так, американские негры говорят по-английски, а гаитянские негры — по-французски, но это не делает их в расовом отношении родственными европейцам.)

Самым важным из городов на территории, куда проникли семиты, был Киш. Вначале он был шумерским, но семиты постепенно просочились туда и заняли его.

В течение шести столетий, в период Потопа и после него, семиты оставались на заднем плане. Территория их ни в коей мере не была такой процветающей, как собственно Шумер. Шумерская система ирригации не была еще освоена полностью, и более низкий уровень производительности означал меньше богатства и власти. (Сила шумерского мастерства становится очевидной, когда вы понимаете, что шумерская ферма в дни величия Лагаша полностью равнялась по продуктивности современным фермам, хотя затраты физического труда были, конечно, значительно выше.)

Однако шумерские города истощали себя, тогда как семитские постепенно улучшали свои позиции. Теперь им нужен был, главным образом, вдохновляющий вождь, который смог бы объединить их и повести к победе. И как раз когда Лугальзаггеси сделался верховным правителем Шумера, этот семитский вождь — первый великий семит в истории — появился на сцене.

Со временем этот новый лидер взял себе имя Шаррукин, но нам он известен также как Саргон.

Слава Саргона привела в последующие столетия к множеству легенд о нем. Одна из них, в частности, рассказывает об опасностях, которым он подвергался во младенчестве. Родился он (говорит легенда) от женщины хорошего происхождения, но отец его был неизвестен. Мать, стыдясь незаконного ребенка, родила его втайне и затем попыталась избавиться от него прежде, чем это было бы обнаружено.

Она сделала маленькую лодку из тростника и обмазала ее смолой для водонепроницаемости. Затем она положила младенца в лодку и пустила по реке. Его нашел бедный садовник и воспитал его с любовью, но в бедности. В конце концов, когда он стал взрослым, прирожденные таланты привели его к лидерству, к завоеваниям и к верховной власти.

Сказка о младенце-найденыше, спасенном благодаря огромной, почти чудесной удаче и становящемся вождем людей, очень часто встречается в легендарной истории, но сказка о Саргоне — самая древняя из известных нам. За ней последовали многие. В греческих мифах так спасаются Эдип и Персей, в римских — Ромул и Рем. В еврейских легендах так спасается Моисей, и его история очень похожа на историю Саргона.

Весьма возможно, что широкая известность легенды о Саргоне повлияла на более поздние рассказы, в особенности на легенду о Моисее.

Сделавшись взрослым, Саргон поступил на службу к царю Киша и благодаря своим заслугам сделался самым доверенным лицом из всех подданных царя. Доверие было, очевидно, обмануто. Там, где царь слаб, а первый министр силен, как это слишком часто случалось в истории, царя свергают и новым царем становится министр. Так было и в случае с Саргоном.

Очень вероятно, что Саргон, сделавшись царем, умышленно принял новое имя как средство пропаганды. Имя это означает «законный царь», которым он как раз и не был. Очевидно, даже в древности люди знали, что, какой бы возмутительной ни была ложь, она будет принята, если повторять ее достаточно громко и достаточно часто.

Как узурпатор, Саргон чувствовал, что лучше было бы основать новую столицу, где можно было бы начать заново, с самим собой в главной роли, чем оставаться в старой, полной памятников и воспоминаний о прежней династии. Поэтому он основал где-то на семитской территории город Агаде. Он прославил этот город и стал известен в исторических книгах как Саргон из Агаде (или Саргон Аккадский).

Название города распространилось на весь район, известный нам как Аккад (другая форма слова «Агаде»). Ранние семиты этой области известны нам как аккадяне, и язык их называют аккадским языком.

Аккадские города, объединенные под властью сильного вождя, могли теперь обратиться против Шумера. Царем Урука все еще был Лугальзаггеси. Он правил 30 лет. Он был уже стар и утомлен, и около 2370 г . до н. э. пал перед Саргоном. Мы не знаем, конечно, подробностей войны; только гордая надпись Саргона гласит, что он сокрушил врага и захватил весь Шумер вплоть до Персидского залива.

Теперь весь Шумер и Аккад оказались под единым правлением, и две страны стали единым целым. В течение долгого правления Саргона Аккад стал полностью «шумеризованным». Техника ирригации применялась во всей полноте, и Аккад распространял шумерскую культуру еще дальше вверх по течению рек. О шумеро-аккадской культуре принято говорить так же, как о греко-римской.

Аккадяне никогда не отказывались от родного языка, но у них не было письменности. Ее пришлось позаимствовать у шумеров. Они приняли систему клинописи, хотя эта система, предназначенная для шумерских односложных слов, хуже подходила к аккадским многосложным.

Престиж, заработанный Саргоном на завоевании Шумера, был так высок, что важность аккадского языка начала возрастать, а для шумерского начался длительный упадок, который продолжался даже в те периоды, когда шумерским городам удавалось временно вернуть свою политическую важность.

Саргон сумел распространить свое господство даже за пределы Шумера и Аккада. Вскоре после Потопа шумерские колонисты проникли высоко вверх по течению Тигра. Вероятно, катастрофа гнала уцелевших к северу, подальше от сцен опустошения. Там, на Тигре, в 320 км к северу от Аккада, колонисты основали город Ашшур. Он дал свое имя целому региону на верхнем Тигре, который мы знаем теперь под греческим названием Ассирия.

Саргон контролировал Ассирию так же, как Шумер и Аккад. Вся Месопотамия принадлежала ему. Предполагается даже, что он простер свою власть от верхнего Евфрата к западу, вплоть до Средиземного моря. Это нельзя утверждать с полной уверенностью, но, по крайней мере, в случае с ним это намного вероятнее, чем в случае с Лугальзаггеси.

Саргон поглотил также центр власти к востоку от Шумера. Это была земля к северу от верхней кромки Персидского залива и к востоку от Тигра. Шумеры называли ее обитателей «эламту», и название страны вошло в наш язык как Элам.

Саргон выбрал самый послушный и наименее беспокойный из эламитских городов и сделал его правителя своим наместником в стране. Город назывался Шушан и располагался примерно в 200 км к востоку от Лагаша. Это положило начало преобладанию города, который оставался важным столичным центром 2 тыс. лет. Мы знаем его под греческим именем Сузы.

Элам рано принял шумерскую культуру и клинописную систему письма. Еще перед Потопом он ссорился и сражался с шумерскими городами. Перед Саргоном, однако, он не смог устоять и сделался частью его обширной империи.

Саргон правил первой настоящей империей в истории цивилизации, первым государством, основанным одним человеком, правящим над многими народами разного происхождения. В то время в мире существовало три других центра цивилизации. Они располагались на трех других реках: на Ниле в Египте, на Инде в нынешнем Пакистане и на Янцзы в Китае. Эти три цивилизации были созданы народами, однородными по происхождению, и не были империями — одна правящая группа в них не господствовала над рядом подчиненных народов.