Некоторые правительственные программы могут показаться не вписывающимися в эту схему, как, например, социальное страхование, национальная оборона, почтовая служба или общественные школы. В этих случаях политики отвечают на «нужды», ощущаемые народом, который избирает и переизбирает их. Однако метод финансирования этих разнообразных программ и служб остается тем же. Это принудительное налогообложение. Сборщики налогов принуждают граждан отдавать долю своих заработков (или иного имущества) на оплату расходов этих государственных программ. Любой, кто не платит налогов, может быть заключён в тюрьму.

Люди часто говорят: «должен быть принят закон» или «правительство должно принять меры». На самом деле, они говорят именно о том, что законодателям следует разработать определённые правила, объявить наказание за их нарушение, и назначить вооруженных людей для защиты этих правил. Они также объявляют, что если кто-то не хочет подчиняться, то вооружённые люди заставят его подчиниться — с помощью штрафов, тюрем или казней. Люди редко говорят об этом в таких терминах, но это так и есть. За любым законом стоит угроза применения силы. Она и создает закон.

Мы все слышали как говорят, что люди в пределах какой-либо нации или общества вступили в «общественный договор», который, как утверждается, связывает всех жителей страны. Обычно, это один из доводов в пользу подчинения людей государственной власти и уплаты налогов в качестве цены за проживание в упорядоченном обществе. Но обязывающий договор требует существования людей, добровольно вступивших в договор и лично принимающих на себя обязательства в обмен на выгоды, которые они надеются получить. К тому же одним из основных признаков договора является то, что в него можно вступать или не вступать.

История развития государства (правительства) показывает, что этот институт возникает из завоевания. Одно племя или группа завоёвывает другое, накладывает оговорённую дань (налоги), взамен позволяя покорённым людям жить. Обычно правящее племя берётся защищать завоёванное от других мародёров. Такие отношения точнее будет определить не как «общественный договор», а как рэкет или «крышу».

Даже в Америке, которая рождена в результате революции против британской тирании и произвольного налогообложения, нынешние отношения между американскими гражданами и государством тоже не являются общественным договором.

Скольких знаете вы людей, добровольно подписавших Конституцию Соединённых Штатов или основной закон штата, где они живут, или устав округа либо города, который они населяют? Многие ли вообще читали устав своего округа или города — и еще меньше людей в явном виде согласились с ними. Сколько людей имеет хоть малейшее представление о том, что содержат эти документы?

Действительность такова: общественный договор — это опасный миф. Следует признать правительство тем, что оно есть на самом деле — группой людей, имеющих в своём распоряжении существенную, и иногда даже смертельную власть. Они могут применять и применяют власть, чтобы управлять остальными гражданами.

Тогда заключительный вопрос таков: каково законное основание применения государственной власти и какие стандарты должны использоваться для определения, законно ли была эта власть применена? Для того чтобы ответить на этот важнейший вопрос, начнём с рассмотрения действий отдельных лиц и затронутых этими действиями моральных принципов.

Большинство из нас согласно с тем, что применение силы против нападающего при самообороне — законно. Моральный принцип, который оправдывает это — либертарианский принцип собственности на себя. Каждый индивидуум принадлежит себе. Никто не владеет никем другим. Владеть чем-либо означает, что владелец имеет право решать, что делать с этой вещью, и, что важно — остальные такого права не имеют. Будучи собственником себя, каждый из нас имеет право распоряжаться своей жизнью, телом и собственностью, приобретённой надлежащим образом. Каждый должен уважать аналогичные права других людей. Из этого принципа следует, что лицо, чья жизнь, тело или собственность подвергаются угрозе со стороны другого лица, имеет законное право оборонять их всеми необходимыми силами.

Если я имею право защищаться, значит и другие люди, если необходимо, могут помогать мне защищать мои права. Это дает ответ на вопрос, каково обоснование применения силы государством.

Людей в правительстве надо рассматривать как представителей граждан. Функции государства должны быть ограничены помощью гражданам в защите их прав от любого лица или группы, которые эти права нарушают или угрожают им.

Следовательно, законы, карающие такие деяния как убийство, изнасилование, кража, грабеж, растрата, мошенничество, обман, захват заложников, вторжение, загрязнение (форма вторжения), являются надлежащим использованием государственной силы, ибо такие деяния подразумевают нарушение чьих-то прав.

И напротив, любая деятельность, которая является мирной, добровольной и честной, должна быть свободна от наказаний или государственного вмешательства. Не должно быть, например, законов, наказывающих за уклонение от военной службы, за предложение на рынке востребованных потребителями товаров и услуг или за обладание собственностью, которую другие находят нежелательной.

Многие ошибочно полагают, что при переходе из частных граждан в государственные чиновники человек становятся чем-то вроде сверхчеловека, наделенного правами недоступными обыкновенным гражданам. Но не существует ни высших, ни низших человеческих существ, когда дело касается прав. Люди в правительстве имеют те же права, что и простые граждане. Не более и не менее. Они, также как вы и я, обязаны уважать равные права всех людей.

Защищаться — моё право. Я могу уполномочить своего представителя, общественного служащего в правительстве, помогать мне в защите моих прав. У меня нет права посягать на чужие права, и, следовательно, я не могу уполномочить человека в правительстве делать это. Я не могу делегировать право, которого у меня нет.

Ни вам и мне вместе, ни тысяче нас, ни миллиону мораль не позволяет нарушать права кого-либо другого, и вся наша банда не может уполномочить правительство сделать это. Неверное не становится верным только оттого, что преступники превосходят жертв числом или из-за того, что оно одобрено государством.

Точно так же, как вы и я обязаны уважать чужие права, люди в правительстве обязаны исполнять законные функции так, чтобы соблюдались и не нарушались права граждан.

Суть правительства состоит в том, что люди в правительстве имеют в своём распоряжении силу. Когда использование силы обосновано? Ответ очевиден. Он заключается в том, что правительственная власть должна применяться только для защиты граждан от тех, кто нарушает их права. Презумпция всегда должна быть против использования силы. Бремя доказательства справедливости применения силы всегда лежит на тех, кто к ее применению призывает.

Мы всегда обязаны помнить, что, призывая правительство к действию, мы просим правительство выслать вооружённых людей, которые возьмут под контроль наших сограждан; заберут часть их заработка или имущества в виде налогов; навяжут им определенные правила поведения; и наложат наказания, такие как штрафы или тюремное заключение, если они не подчинятся правилам.

Даже законное применение государственной власти — это опасная сила. Нам никогда не следует призывать к её использованию кроме случаев явной необходимости защиты наших прав или прав наших сограждан.