Николя. Вот я и хочу быть среди зрителей, папа.

Фредди (вопит). Я ставлю его под прожекторы, а он рвется в темноту! Николя, скажи мне, чтобы я не надрывался!

Николя. Не надрывайся, папа.

Фредди. Хорошо. Не буду надрываться. (Успокаивается и садится.) Прекрасно! Значит, решено: с цирком покончено! А взамен этого кем ты хочешь стать?

Николя. Нотариусом.

Фредди (ошеломленно). Повтори.

Николя. Нотариусом.

Фредди (потеряв голос). Что ты сказал?

Николя. Нотариусом. Ты что, оглох?

Фредди. Услышать такое! Так лучше оглохнуть! Нотариусом? Нотариусом! Не может быть! Ты меня разыгрываешь?

Николя. То есть… я имею в виду изучать право, чтобы стать нотариусом, или поверенным, или адвокатом, или судебным исполнителем…

Фредди. Прекрати! Не добивай меня! Николя, если через двадцать минут ты не сядешь на лошадь, я переломаю тебе руки, ноги, а заодно, может быть, и шею!

Николя. И ты будешь прав, папа.

Фредди. И он еще говорит, что я буду прав! Имя! Скажи мне имя! Кто этот негодяй, который задурил тебе голову?

Николя. Никто.

Фредди. Давай-давай! Как будто можно просто так, ни с того ни с сего захотеть стать нотариусом! Не-е-ет, дорогой, эту заразу можно только от кого-нибудь подцепить!

Николя. Нет, уверяю тебя. Я к этой мысли пришел сам, и уже давно.

Фредди. А! Значит, это некоторым образом – призвание?

Николя. Да, папа.

Фредди (с ужасом). Нотариус! Призвание! Страшный сон! Ущипни меня!

Николя (со вздохом). Я больше не хочу кочевать. Я хочу оседлой жизни.

Фредди. Оседлой! Что значит это слово? Глупец, нет ничего более постоянного, чем временное!

Николя. Я хочу дом со стенами. И хочу возвращаться в него каждый день.

Фредди. Я вырастил мещанина! Как ты напоминаешь мне свою покойную мать! Никто не мог ее понять! Я уехал в турне, а бедная Анжела назло мне сделала глупость, а потом еще умерла при родах, и я усыновил тебя. Но ты весь 'в нее! Анжела не любила цирка! Мало того, открою тебе, Николя, одну ужасную вещь, которая никогда не выходит у меня из головы: я уверен, что если бы бедная Анжела выжила, я бы все равно ее оставил…

Николя (жестко). А сейчас, папа, цирк оставляю я!

Зловещая пауза

Ты слышал, папа?

Фредди (горько). Папа! Папа! Это обращение как раз к месту! Мне надо было подобрать девчонку, она бы на меня больше походила!

Николя, понимая, что был слишком жесток с отцом, обнимает его за плечи.

Николя. Я все давно обдумал. Лучше быть хорошим нотариусом, чем плохим акробатом. Я хочу жить спокойно, без передряг и треволнений.

Фредди (высвобождается, величественно). Спокойно! Без передряг и треволнений! Хочешь я тебя обрадую? Из нас двоих ты – более стар!

Николя (улыбаясь). Да, папа!

Фредди (воздев руки к небу). Ну чем я прогневил небо, что все обрушилось на мою голову в один день? Неужели в раю не нашлось ни одного завалящего святого, чтобы немного позаботиться о бедных циркачах? Почему сидит сложа руки святая Бландина?

Николя. При чем тут святая Бландина?

Фредди. Как – при чем? Ты не знаешь ее истории? Лев ее не тронул на арене Колизея. Цирковой триумф! Кому же, как не ей, быть нашей покровительницей! (В ярости мечется по сцене, затем садится.) Если я уловил ситуацию, ты тайно занимался этой Трюко… Триго? Где и когда?

Николя. По утрам, в университете.

Фредди. Ах, так это с тем приятелем, который заезжал за тобой на своей консервной банке? А я-то думал, что вы с девушками развлекаетесь! Боже, какое несчастье: вы ездили в университет! И кто этот хулиган, который развращал тебя?

Николя. Он не хулиган. Его отец – судья в Коммерческом трибунале, мать – председатель Красного Креста, сестра – директор Математического училища, дядя – прокурор…

Фредди. Веселая семейка!

Николя. Да. И поэтому они приходили аплодировать тебе уже пять или шесть раз. Они считают, что ты – гений.

Фредди (обезоруженно). Гений? Они так сказали? Передай им от меня, что я очень польщен… и что мне плевать на мнение всяких крючкотворов!… Ну, а как проходят твои занятия?

Николя. Успешно. Я сдал экзамены на профессиональную пригодность. «Отлично» и по письменному и по устному.

Фредди. С римским правом у тебя выходит лучше, чем с японской трапецией! Еще немного, и я зарыдаю!

Николя. Теперь я смогу заниматься уже по-настоящему. Я нашел место дежурного учителя в лицее. И пробьюсь я сам, без гроша.

Фредди. Ослиным упрямством ты все же, кажется, пошел в меня!

Николя. Я боялся тебе это рассказать…

Фредди. О! Что замолчал? Скажи прямо, что я – бессердечное чудовище! Безграмотный неуч! Представь себе, у меня тоже был аттестат зрелости! А в то время иметь аттестат зрелости – это кое-что значило!

Папаша Жиго просовывает в занавес голову.

Папаша Жиго (обеспокоенно). Ну, как дела?

Фредди. Спасибо, плохо. А ты что делаешь?

Папаша Жиго. Одеваю страусов.

Фредди. Не забудь носки!

Папаша Жиго исчезает.

Во всяком случае, Лулу устроила мне из-за тебя сцену… Поговори с ней. Она страшно расстроена.

Николя. Это меня не касается.

Фредди (взволнованно). Ничто тебя не касается!… А я тебя тоже не касаюсь?

Николя. Нет, папа. Ты – единственное, что у меня есть на свете.

Оба испытывают прилив нежности друг к другу.

Фредди. Это – моя вина… Я не сумел тебя воспитать. Я вложил все мое сердце… и всю мою привязанность…

Николя. И все свои причуды.

Фредди. Ну, не преувеличивай!

Николя. Взять хотя бы… мое первое причастие!

Фредди (вопит). Опять одно и то же! Как только мы ссоримся, ты мне сразу тычешь в нос своим первым причастием! Ну и злопамятен же ты!

Николя. Такого не забудешь! Одна крестная мать чего стоила!

Фредди. Ну и что, крестная мать? Что, Жюли, по-твоему, не была достойной женщиной? Не моя же вина, что из всей труппы согласилась пойти со мной в церковь только женщина с бородой!

Николя. В жизни не забуду!

В этот момент появляется мэтр Буис.

Буис. Мне надоело ждать. Позвольте представиться: мэтр Буис, судебный исполнитель.

Фредди. Смотри-ка, твой коллега! Вот, папочка, сам с ним и разбирайся!

Буис. Позвольте! Я имею дело к вам, мсье Фредди. Я должен вручить вам этот документ под расписку.

Фредди. Так! Еще одна повестка! (Глаза к небу.) Ну на что она там смотрит, святая Бландина! Наверно, лев ее все-таки растерзал! Иначе она бы не стерпела такого!

Hиколя. Простите, дорогой мэтр. (Смотрит на повестку.) О, но… В силу статьи сто девяносто второй с поправкой к Закону тысяча девятьсот сорок восьмого года вам запрещается обращаться по этим вопросам во время работы ответчика.

Буис (перепуганно). Вы знаете кодекс?

Hиколя. Да, мэтр.

Буис (перепуганно, Фредди). Он знает римское право?…

Фредди. Да! Поэтому он и в костюме римского императора!

Буис (вярости). Ах так! Ну, я вернусь после спектакля! Будьте уверены! (Выходит.)

Hиколя. Вот видишь, папа, я уже тебе кое в чем полезен. Я сам смогу вести твое дело, если ты, например, что-то украдешь или кого-нибудь убьешь…

Фредди. Убью? Да боже сохрани! (Вдруг вспомнив.) Вообще-то, кто застрахован! Во всяком случае, от исполнителя ты меня избавил, это уже здорово!

Hиколя. Тебе нужно уплатить девять миллионов до субботы!

Фредди. Беда не приходит одна! Деньги! Вечно – деньги!… Разве моя вина, что мой цирк не делает каждый вечер аншлагов!

Hиколя. Да, твоя! О, папа, я не говорю о твоем таланте – я считаю, что ради тебя одного зрители должны к нам ломиться!

Фредди. Так почему они не ломятся?

Hиколя. Ты недостаточно известен! Ты должен сделать так, чтобы о тебе заговорили!

Фредди. Как?

Hиколя. Найти ходы, чтобы выступать по телевидению. Заведи какого-нибудь ловкого и расторопного малого, чтобы он завязал связи с прессой, напечатал твои фотографии… какие-нибудь… со скандальным душком… или статейки игривого содержания!