— Была?

— Он погиб.

— Понятно.

Она резко повернулась к нему:

— Что именно тебе понятно?

— Не больше, чем тебе, моя милая, — сказал он хладнокровно.

Вместе они наблюдали за Найджелом и Сильвией. Он чуть нагнулся, чтобы лучше слышать ее слова, и одна из ее белых ручек лежала на его рукаве. Казалось, они не замечают, что на них смотрят, и Джулия негодовала, видя интимно-собственнический жест другой женщины.

— Кажется, они по-семейному преданы друг другу, — заметил Конрад.

— Они уже давно знакомы.

— Я тоже давно с тобой знаком, но ты никогда не смотрела на меня так, как миссис Эрендел смотрит на твоего мужа.

Джулия нетерпеливо взмахнула рукой:

— Ты хочешь вызвать меня на ссору, Конрад?

Их глаза встретились, и под ее пристальным взглядом он вынужден был смущенно ухмыльнуться.

— Ты выиграла. Пойду и разобью для тебя эту парочку.

Он поставил чашку и не спеша прошел по комнате. Джулия увидела, как при его приближении Найджел выпрямился и неохотно представил его женщине, сидящей подле него. Конрад устроился рядом и стал вести разговор с обаянием, которым прекрасно владел, когда ему этого хотелось. Вскоре Найджел извинился и оставил их вдвоем.

В этот вечер у Джулии больше не было возможности поговорить с Конрадом наедине. Когда он подошел попрощаться, вокруг нее были другие гости, включая Сильвию, которая уходя пожала ей руку и пробормотала, что надеется в будущем чаще ее видеть.

— Найджел обещал помочь привести в порядок дела Джеральда. Так что я не сомневаюсь, что мы тоже будем встречаться, — объяснила Сильвия.

Без энтузиазма отвечая на пожатие маленькой ручки, Джулия пробормотала что-то ни к чему не обязывающее, про себя давая клятву, что ничто не заставит ее сделать Сильвию частой гостьей в своем доме.

Было уже за полночь, когда разошлись последние гости. И к этому времени у Джулии сильно разболелась голова. Она принимала людей, которых никогда в жизни не видела, и к тому же это был ее первый званый вечер после очень долгого перерыва. Это оказалось во много раз труднее, чем она ожидала, и хотя ей не хотелось в этом признаться, но все увеличивающаяся антипатия к Сильвии Эрендел тоже прибавила напряжения.

Найджел налил себе последнюю рюмку, немелодично что-то насвистывая.

— Нельзя ли обойтись без этого шума? — спросила она раздраженно.

Он удивленно поднял глаза, но, увидев ее лицо, сдержал резкий ответ.

— Сядь, — сказал он спокойно. — Ты совсем измучена. Я налью тебе бренди с содовой.

— Нет, спасибо, — отозвалась она капризно, — У меня голова раскалывается, и от спиртного мне будет только хуже. — Она опустилась на диван и откинула голову на подушку.

Глаза ее были закрыты, и Найджел внимательно посмотрел на нее. Под ее глазами пролегли темные тени, и стало ясно, что последние месяцы, такие тяжелые для него, для нее тоже не прошли даром. Впервые его гнев ослабел, и он понял, что, пытаясь разрушить его счастье, она пожертвовала своим. Какой горькой становится жизнь, когда ею движет необоримая ненависть!

Он тихо вышел из комнаты и вернулся со стаканом воды и аспирином.

— Выпей-ка это. Он тебе поможет.

Она открыла глаза и молча приняла таблетки. Он подождал, пока она их проглотила и запила водой, а потом взял у нее пустой стакан и поставил на соседний столик, прежде чем самому устроиться на диване со своей рюмкой. Оба молчали, пока через несколько минут Джулия не села прямее.

— Мне уже немного лучше. Удивительно, как две обычные белые таблеточки могут победить самую зверскую головную боль.

Она встала и медленно пошла по комнате, гася лампы.

— Давай я помогу, — сказал Найджел.

Одна за другой лампы гасли, пока не осталась гореть только одна, затененная абажуром. Оба подошли к ней одновременно. Пальцы их соприкоснулись, и, казалось, между ними проскочила искра. По телу Джулии пробежала дрожь, и эмоции, которые сдерживал Найджел, вырвались на волю. Он притянул ее к себе и жадно припал к губам. Нежные губы Джулии замерли… и ответили ему, а руки обвились вокруг шеи, ласково притягивая ближе его темную голову. Ее тело было мягким и податливым, и, ощутив тепло и нежность, он начал ласкать ее спину и бедра. Его поцелуй становился все глубже, впивая сладость уст, зажигая ее страстью. Вот он — человек, о котором она мечтала… человек, которому она может отдаться.

Джулия еще никогда не испытывала подобного: весь мир куда-то исчез и остались только они двое. Руки Найджела, прикасаясь к ее телу, наполняли его огнем и сладкой болью. Когда его пальцы скользнули к ее груди, отодвинув тонкую преграду платья, она невольно вскрикнула и инстинктивно прижалась к нему бедрами, наслаждаясь непривычной близостью.

С хрипловатым возгласом Найджел оторвался от ее губ и начал целовать шею и плечи, жадно вдыхая аромат ее кожи. Чуть задержавшись у впадинки под ключицей, он наклонился к ее груди. Изнемогая от страсти, еле держась на ногах, Джулия вся отдавалась его ласкам. Ее пальцы, казалось, обрели собственную волю и, соскользнув с плеч, начали неловко расстегивать пуговицы рубашки. Больше всего на свете ей хотелось сейчас прикоснуться к нему, прильнуть к сильной груди, уничтожив все преграды, стоящие между ними. Тонкий шифон казался ей удушающе тесным, и она была рада, когда платье затрещало под его нетерпеливыми пальцами и, разорванное, упало с плеч, обнажив тело, ожидающее прикосновения его губ.

Когда его пальцы прильнули к набухшему бутону груди, Джулии показалось, что еще немного — и она потеряет сознание. Страсть пульсировала в ее теле, подобно волнам морского прилива.

— Джулия, — прошептал Найджел. — Ты желанна… ты нужна мне.

Эти слова ворвались в ее сознание, заставив вдруг вспомнить о своем долге и положении.

— Нет! — выдохнула она, изо всех сил отталкивая его. — Нет, Найджел! Я не могу!

Она выбежала из комнаты и бросилась вверх по ступенькам. Ее рыдания эхом разнеслись по холлу и наконец затихли. Резкий щелчок сказал ему, что она заперлась в своей спальне.

Хотя Найджел целовал Джулию во время их недолгой помолвки, отвечая ему, она всегда помнила о том, что играет роль. Но сегодня она была охвачена страстью, которая грозила нарушить все ее планы. Как бы ни жалела она о том, что жажда мести заставила ее выйти замуж за него, она не имела намерения сделать их отношения подлинными, даже если Найджел все еще хотел этого. Поэтому она презирала себя за то, что ответила ему с таким пылом.

Почти всю ночь она провела без сна, думая, что стоит ей только позвать, и он придет к ней. Но что тогда произойдет? Что будет представлять их союз? Удовлетворение животной страсти, которое насытит ее плоть, но оставит лишь чувство, отвращения. Нет, любовь не должна быть такой. Любви нужно отдать себя целиком, и целиком принять другого, и воспоминание об этом должно быть таким же прекрасным, как и сама реальность. А если Найджел станет ее любовником, этого никогда не будет. Логика уничтожит ее страсть, заставит ненавидеть себя за то, что она жаждет человека, которого должна если не презирать, то по крайней мере чуждаться.

Уже светало, когда она наконец заснула и проспала до тех пор, пока Хильда не вошла к ней с завтраком и сообщением, что мистер Уинстер просит ее к телефону.

— Надеюсь, я не разбудил тебя? — начал он.

— Нет, — солгала она. — Я просто лежала в постели и читала газеты.

— Это не значит, что ты слишком утомлена, чтобы увидеться со мной за ленчем?

Она колебалась. Ее первым желанием было отказаться, но ее остановило то, что он был человеком, который мог сыграть роль буфера между нею и ее собственными глупыми неуправляемыми эмоциями.

— Прекрасная мысль, — сказала она быстро. — Мне это будет полезно.

— Тогда в гриле, в «Савое». В час.

Найджел тоже плохо спал этой ночью и спустился к завтраку намного раньше обычного. Он с трудом сдерживал нетерпение снова увидеть Джулию, намереваясь серьезно поговорить с нею. В полдень, когда она все еще не вышла из своей комнаты, он поднялся наверх и как раз увидел, как Хильда входит в ее комнату с завтраком.