— Нет еще, дружище, но я чую их носом, — ответил Кардосо спокойным голосом.

— Ты чуешь их носом?

— Именно, Диего. Весь воздух пропитан запахом дичины и испарениями пота.

— Верно, они приближаются ползком, словно змеи, сеньор доктор?

— Думаю, что так, — ответил Альваро, внимательно вглядываясь в громадную равнину.

— Нужно будет пустить наши конфетки прямо по земле. К счастью, мы стоим на склоне, позволяющем моей митральезе произвести подобный маневр.

— Скажите мне, сеньор доктор, — спросил Кардосо, — вы предполагаете, что это племя нашего колдуна?

— Это весьма вероятно, друг мой.

— И они хотят нам отомстить?

— Да, чтобы ограбить нас и опорожнить наши бутылки.

— Ах они, обжоры этакие!

— О-о! — воскликнул в это время старый моряк.

— Ты видишь их? — спросил доктор.

— Да, они ползут, словно пресмыкающиеся, и стараются достичь вон той группы скал на берегу.

В эту минуту в воздухе послышался сильный свист, быстро приближавшийся к драю, и секунду спустя по оконечности митральезы ударил бумеранг и затем, описав длинную параболу, возвратился к своему хозяину.

Кардосо, видевший человека, который его бросил, не спеша прицелился и выстрелил.

На берегу раздался крик боли, и один из дикарей свалился с откоса, размахивая руками и судорожно корчась. Ниро Варанга, спрятавшийся под драем, поразил его двумя пулями из револьвера.

— Молодец, Коко! — вскричал Диего. — Я возвращаю тебе мое уважение.

Во мраке послышался ужасающий хор нестройных завываний. Минуту спустя показались австралийцы, скакавшие через камни, разбросанные по склонам. Они пустили вниз целую тучу бумерангов и стрел с наконечниками из рыбьей кости.

— Ну, теперь твоя очередь, Диего! — закричал доктор.

Моряк, быстро наклонившийся вниз, чтобы не дать разбить себе голову граду палок, прилетавших со всех сторон к драю и затем снова улетавших назад прямо в руки своих хозяев, разом поджег запал орудия.

Вой нападающих был покрыт целой серией резких выстрелов. Картечь, вылетевшая из двадцати пяти жерл митральезы, с громким свистом пронизала воздух на расстоянии шестидесяти шагов и врезалась прямо в толпу отвратительных дикарей.

Воинственные вопли австралийцев превратились в душераздирающие стоны, крики боли и хрип, но митральеза не остановилась и продолжала беспрерывно отправлять своих посланников смерти. Ряды осаждающих редели с ужасающей быстротой; целые потоки крови начали стекать вниз по откосу и достигли самого драя.

— А ну-ка, чей там еще черед катиться вниз? — ревел старый моряк.

— Вот вам еще и эту конфетку на дорогу! — воскликнул Кардосо, разряжая свое ружье, направленное в густую толпу бегущих.

Дикари, испуганные непрерывным ревом митральезы и опустошениями, производимыми в их рядах снарядами этой адской машины, остановились на минуту, затем попятились назад и наконец бросились врассыпную, оставив, по крайней мере на время, надежду даром напиться пьяными теми напитками, что везли с собой белые люди, и наесться до отвала бычьим или лошадиным мясом.

— Эй, вы, рысью, рысью! — закричал Диего, выпуская второй залп пуль. — Надеюсь, что на этот раз с вас достаточно!

Впрочем, не было никакой надобности советовать дикарям спасаться. В одно мгновение вся орда дикарей, уменьшенная в десять раз адским огнем митральезы, спряталась между скал, покрывавших верхнюю часть берега позади непроницаемых для пуль прикрытий.

— Гром и молния, — проворчал Диего, в сердцах перекатывая из одного угла рта в другой свою жвачку. — Нельзя ли выгнать этих попугаев из их гнезд?

— Это будет трудновато, друг мой, — ответил доктор. — Мне кажется, что теперь они собрались осаждать нас.

— Но ведь река не занята ими, и мы всегда можем достичь противоположного берега.

— Но как же мы можем это сделать, если у нас сломано колесо?

— Черт побери! Дело-то становится серьезным!

— Ну неужели вы думаете, что они надеются победить нас? — спросил Кардосо. — Мне кажется, что после такого жестокого урока они должны были бы оставить всякую надежду на это.

— Может быть, они рассчитывают уморить нас голодом или жаждой?

— Но ведь мы сделаем себе новое колесо.

— Они будут стараться помешать нам его сделать, действуя ударами бумеранга.

— Разве они заметили, что мы не можем двинуться с места?

— Я думаю, что да.

— А быть может, кто-нибудь сообщил им, что мы находимся в затруднительном положении? — спросил Диего.

— Кто же мог это сделать?..

— Кто!.. Кто, клянусь тысячей люков! Таинственная прогулка этого Коко внушила мне большие подозрения, сеньор доктор.

— Если бы он был заодно с дикарями, то дал бы им захватить нас врасплох, а не стал бы нас предупреждать, — сказал Кардосо.

— Хм! Я никак не могу понять, зачем ему нужно было шататься по равнине, и боюсь, что этот Коко вовсе не так глуп, как кажется. Поживем — увидим.

— Не следует торопиться со строгим приговором, Диего, — сказал доктор.

— Посмотрим, что будет дальше, сеньор доктор. Ну„ а пока что же мы будем делать?

— Подождем зари, — сказал доктор.

— А что, если бы мы воспользовались темнотой, чтобы перейти через ручей, срубить одно из стоящих там деревьев и сделать новое колесо? — спросил Диего.

— А не лучше ли нам попробовать пока починить сломанное? — заметил Кардосо. — У нас есть ящик с железом, и мы можем худо ли хорошо ли починить колесо, не подвергая себя большой опасности. Эти воющие обезьяны зорко следят за нами и легко могут наброситься на нас и разбить нам головы своими бумерангами, лишь только мы высунемся из драя.

— Попробуем, — сказал доктор. — Эй, Ниро Варанга, брось нам сюда колесо!

— Мои соотечественники убьют меня, если я вылезу из-под драя, хозяин, — ответил проводник.

— Старайся держаться позади быков.

— Все равно, бумеранги достанут меня.

— Трус! — воскликнул Кардосо. — Смотри!

И он в один прыжок перескочил через парапет драя и оказался на земле.

Два бумеранга свистя пронеслись над его головой и, дотронувшись до земли, возвратились с математической точностью в руки своих хозяев. Диего и доктор ответили двумя выстрелами, причем пули, кажется, не были потеряны даром.

Этого момента было достаточно для Кардосо, чтобы бросить в драй обе половины колеса.

— За работу, — сказал Диего. — Если эти мошенники догадаются, что мы намереваемся переехать через реку, то они будут способны убить наших лошадей и быков, чтобы совершенно отнять у нас возможность передвигаться. Займитесь-ка митральезой, сеньор доктор, пока мы с Кардосо примемся за колесо.

Австралийцы как будто поняли, что намереваются сделать осажденные. Они начали выть, как безумные, и снова осыпали драй целым градом бумерангов и стрел, пронизывавших тент телеги и немилосердно колотивших ее бока.

Тяжелые палки так и свистали по всем направлениям над головами доктора, Кардосо и Диего, описывая странные кривые линии, ударялись обо что-нибудь и затем неизменно улетали назад в руки пославших их дикарей.

Доктор и оба моряка снова взялись за карабины и всячески старались свалить ловких стрелков, избегая при этом выставлять головы (бумеранги могли разбить их насмерть), но дикари не выходили из-за прикрывавших их скал.

Ниро Варанга также не оставался праздным, и время от времени слышно было, как он разряжал свой револьвер, производя, впрочем, при этом больше шума, нежели вреда для осаждающих.

Вдруг с высоты берега показалась целая лавина неудержимо стремившихся вниз по скату людей, издававших ужасающие крики ивой.

— К митральезе! — воскликнул доктор.

— Я здесь, сеньор, — ответил Диего.

Он поспешно прицелился и открыл адский огонь в самую середину осаждающих. Многие из них свалились, но другие продолжали бежать вперед и бешено налетели на драй, стараясь влезть в него с той стороны, на которую он был наклонен. Доктор, Кардосо и Диего бросились в ту сторону с револьверами в руках.