— Это…? — я поняла раньше, чем закончила вопрос.

Дети.

— В гнезде много детей. Этих родила королева Паука.

— Но зачем?

Довольный вид Киромару был почти гадким.

— Это сокровища войны. Они — рабочая сила, что будет служить нашей колонии в будущем.

Один из солдат принес малыша Киромару. Он еще не открыл глаза, тянулся лапками, пытаясь коснуться чего-нибудь. Его розовая кожа усиливала сходство с крысой.

Я вспомнила слова Сквилера. Если королеву казнили, остальные становились рабами. Пока они жили, с ними обходились как с грязью, и когда они умирали, их бросали в полях, чтобы оплодотворить землю.

Детей ждало ужасное будущее. Хоть они были почти такими же умными, как люди, бакэ-недзуми оставались похожими на муравьев своим поведением. Почему существовали такие искаженные существа? Я много раз задавалась этим вопросом с прошлой ночи.

Сквилер, который шагал за нами, подошел к Киромару и стал что-то ему рассказывать. Я не понимала, ведь он говорил на своем языке.

— Боги тут. Говори на японском, — рявкнул Киромару.

— Ах, боги. Прошу прощения. Как представитель колонии Ктыря, я просто озвучиваю свои права, — Сквилер кланялся и кланялся.

— Права? — с жалостью улыбнулся Киромару. — С чего ты взял, что они у тебя есть?

— Разве нет? Колония Ктыря послужила первой линией обороны от опасных завоевателей и сдерживала их, пока не прибыла помощь. Но в это время мы потеряли многих солдат от жестоких и подлых атак врага. Любая колония пострадала бы. Раз колония Ктыря послужила барьером для остальных колоний, разве их не нужно наградить за старания? — сказал Сквилер с таким пылом, что почти плакал.

Я не понимала, куда он клонил с этим.

— Хм. Глупости, — Киромару увидел мое смятение и сказал. — Хорошо. Будет обидно, что маленькая колония вот так умрет. Оставим вам двести взрослых и триста детей. И все.

Сквилер растянулся на земле перед Киромару.

— Благодарю! Я могу гордо доложить об этом королеве. Двести рабов и триста детей хватит, чтобы отстроить колонию. Я так благодарен, что нет слов!

— Отплатите долг, когда придет время, — глаза Киромару пугающе холодно сияли.

У выхода из гнезда началась суета. Солдаты, что стояли с копьями наготове, бросились помочь тем, кто выбежал из проема.

— О, похоже, там еще кто-то прячется, — бодро сказал Киромару.

Оттуда медленно вышел большой бакэ-недзуми. Не меньше Киромару. Я помнила его голову в форме молота и кожаную броню с плащом. Это был солдат Паука, которому отчитывался капитан Шишка. Раз Шишка подчинялся ему, это был командир.

Молотоголовый встал и спокойно огляделся. Он развел лапы, показывая, что он без оружия, а потом что-то сказал удивительно изящно.

— Хм, — фыркнул Киромару.

— Что он сказал? — спросила я.

Его улыбка стала шире.

— Это диалект, так что я не все понимаю. Наш язык отличается в странах и регионах. Но он хочет, чтобы мы пощадили королеву, если они сдадутся.

— Вы поможете ей?

— Ни за что, — он прищурился. — Сдаваться сейчас глупо, и щадить королеву в войне колоний недопустимо. Даже такой идиот, как он, должен это понимать.

Молотоголовый все говорил.

— Он хочет переговоры с нами. Важная информация взамен на жизнь королевы. Посмотрим, что он пока что скажет, — Киромару шагнул вперед, улыбаясь.

Может, командир Паука знал что-нибудь о Шуне и остальных. Стоило подумать об этом, что-то выбралось из гнезда и спряталось за плащом Молотоголового. Киромару тут же замер. Но, когда существо выглянуло из-за Молотоголового, он успокоился и пошел дальше.

Тот, кто не знал, что это, приняли бы их за двух больших собак. Их тела покрывала жесткая черная шерсть, мелкие головы были у земли.

— Взрывопсы! — попыталась закричать я, но прозвучал лишь хриплый шепот.

Киромару был в семи метрах от Молотоголового.

Вдруг перед глазами всплыла сцена смерти Риджина, яркая, словно происходила сейчас.

Взрывопес раздулся. Его черная шерсть торчала, и между ее клочков появились белые лучи света. Если это игнорировали, он раздуется еще раз. Перед смертью он закатил глаза, слюна капала изо рта. На морде был неописуемый экстаз. Он достиг предела, кожа стала такой тонкой, что местами просвечивала. Внутри плясали синие и белые искры. (Я впервые видела, когда порох в его теле загорелся.)

И взрывопес взорвался.

Кожа на его спине порвалась, голова с застывшей улыбкой Чеширского кота, разлетелась на куски. Шоковая волна подняла облака пыли и разлеталась на поразительной скорости. Острые осколки костей взрывопса терзали Риджина, и его тело разорвало на кусочки.

Я пришла в себя. Прошло две или три минуты, как мне казалось, но на деле это был лишь миг.

Взрывопсы встали перед Молотоголовым. Киромару остановился. Словно ощутив опасность, он попятился. Но честь командира заставляла его двигаться медленно.

Взрывопсы не стали предупреждать, а сразу раздулись до точки взрыва.

— Сатору! — я крепко сжала его руки.

Он открыл глаза.

Все звуки пропали, все замедлилось. Время тянулось как во сне.

Взрывопсы стали двумя огромными шарами. Белые лучи сияли среди шерсти.

Они вот-вот взорвутся.

За миг до этого Сатору остановил их проклятой силой. Одного унесло в проем. Второго он не успел отогнать, так что силой крушил тело взрывопса, пока тот пытался взорваться. На миг две силы столкнулись в противостоянии.

Взрывопес странно замерцал, словно его сжала невидимая рука, и взорвался.

Сила взрыва сотрясла пса, а потом вырвалась наружу еще мощнее, чем должна была.

Если бы этот второй взрыв не подавили, что бы случилось? Когда печать ломали взрывом, чем сильнее была печать, тем мощнее был взрыв. Если взрыв сломал бы печать из проклятой силы, никто не выжил бы.

К счастью, Сатору представил большую ладонь, когда применял силу, и это спасло нас. Энергия вырвалась только из бреши между указательным и большим пальцами.

В то же время второй черный шар, который втолкнули в гнездо, сотряс воздух взрывом, с потолка упало много земли.

За миг до того, как взрыв донесся до нас шоковой волной, я из последних сил толкнула Сатору на землю.

Мы ждали, пока все успокоится от взрыва, и я думала о радости на лице взрывопса, когда он уничтожал себя. Почему-то мне показалось, что это был самец.

Гнездо стало огромной могилой.

Тела, которые приносили Шершни, были в огромных ранах. Конечно, все были мертвы. Кости взрывопса не могли пролететь по извилистым туннелям, так что их убило шоковой волной, разнесшейся быстрее скорости звука.

Солдаты, что раскапывали гнездо, вдруг зашумели. Один из них прибежал.

— Нашли тело королевы, — сказал Киромару после отчета солдата.

Он был серьезно ранен от взрыва, бинты на спине и плече были красными от крови. В воздухе было полно мух, что окружили горы выкопанных трупов, и они назойливо летали возле Киромару.

— Я осмотрю его.

Он посмотрел на истерзанное тело у лап. Если бы не обрывки плаща, не удалось бы узнать Молотоголового. Он хотел убить Киромару вместе с собой. Киромару решительно наступил на труп и пошел дальше. Идти явно было больно. Но гнев и сожаление из-за жертв в его отрядах, вызванных его неведением, были больнее.

Я смотрела на Сатору, потерявшего сознание. Он не был ранен, дышал ровно. Наверное, он будет в порядке, если его оставить на пару минут.

— Можно и мне посмотреть?

Впервые после взрыва Киромару улыбнулся.

— Я не советую.

— Прошу, возьмите и меня с собой, — Сквилер пошел за нами, не слушая предупреждение Киромару.

Он почти не пострадал от взрыва.

Большая часть гнезда рухнула от шоковой волны. Мы встали у глубокой трещины и посмотрели вниз. Я охнула.

— Это королева? — спросила я.

Киромару кивнул.

— Королеве нужно рожать многих детенышей, так что ее тело намного больше. Говорят, таких больших в нашей стране еще не было.

Ее было бы невозможно поднять на поверхность.

Она была размером со среднего кита. Почти весь ее размер отводился на чрево, а голова была ужасно маленькой.

— Вернемся, — сказал Киромару, отдавая быстрые приказы солдатам, работавшим внизу.

Солдаты взялись вместе и перевернули королеву на спину. Мы увидели ее застывшую морду. Она напоминала королеву колонии Ктыря, но была еще страшнее. Ее зубы в десять сантиметров длиной были оскалены, словно она умерла в приступе гнева.

Потрясало ее неестественно длинное тело. На нем было множество сосков для кормления детей. Но я видела и множество лап, как у миноширо.

— Почему так много лап? — спросила я.

— Немыслимо… Это ужасно, — сказал Сквилер. — Это непростительно!

— Мы уже знали, что солдаты мутировали, почему вас удивляет, что королева — мутант? — с сарказмом спросил Киромару.

— Мутант…? Но как?

— Королева не может! Она производит мутантов. Королева мутировала от предыдущей королевы, которая родила ее! — закричал Сквилер.

— А? Так…?

Киромару зло посмотрел на Сквилера, который не управлял собой от гнева.

Сквилер скривился и закрыл рот.

— Простите, не могу объяснить больше.

Киромару повернулся ко мне и поклонился.

— Почему? Я — бог!

— Понимаю. До этого ты спасла мне жизнь. Я не забуду это до смерти. Но комитет этики сказал, что нам нельзя раскрывать юным богам знания, что могут навредить им.

Похоже, я ничего больше не могла от них узнать, так что я сдалась и ушла к Сатору. Пока я уходила, Киромару отдавал приказы, как передвинуть тело королевы. Я хотела знать, зачем им требовался труп, но боялась ответа. Я вдруг так устала, что была готова рухнуть. Мне было плевать на бакэ-недзуми. Они могли убить друг друга, мне было все равно.

Нас привели в лагерь Шершней. Два бакэ-недзуми несли Сатору, он не проснулся.

Я упала на мягкое сено и собиралась уснуть.

С вчера мы только и попадали из одной опасности в другую. Но теперь мы были в безопасности. Мы собирались домой. Киромару посторожит нас, пока мы не отыщем лодки, а потом мы сами уплывем по реке. Я смотрела на крепко спящего Сатору рядом с собой. Я уже не переживала. Даже если он не проснется, я отнесу его домой.