У нас ныне тоже траур, печаль и скорбь: мы проводили в последний путь дорогого, родного и славного человека.

     На полотнище красного Советского флага, что много лет хранится в нашей редакции, есть особая мета, выделяющая его среди многих, ему подобных. Золотой нитью вшит сюда точно такой же, но меньших размеров, флажок, побывавший в просторах Космоса. Это Виталий Севастьянов, под лавину оваций на встрече мятежного "Дня" с восторженными читателями, преподнес нам когда-то в дар бесценный алый лоскут, "заверенный" памятным штемпелем одной из его звездных экспедиций. И мы бережно сохраняем эту реликвию — как символ великих свершений великой Державы, а отныне уже — и как память о добром нашем товарище, навсегда ушедшем недавно в миры иные…

     Сколько полезного и прекрасного он совершил в своей жизни! Какого признания был удостоен! Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, лауреат Государственной премии, Народный депутат, член ЦК КПРФ… А еще и Заслуженный мастер спорта, блестящий выпускник МАИ, кандидат технических наук, наставник первых советских космонавтов, командир отряда испытателей НПО "Энергия", Почетный гражданин нескольких городов мира, автор захватывающей книги "Дневник над облаками", ведущий популярной "космической" телепрограммы… А главное — редкой души человек, истинный русский патриот, не принявший "новых порядков", надежный и верный друг. Мы лишились возможности с ним общаться, обогащаться его интеллектом, очаровываться его смущенной улыбкой — и некому эту потерю теперь восполнить. Только верная, благодарная память навсегда сохранит для нас обаятельный образ достойного сына Родины.

Коллектив редакции «Завтра»

1

Гагаринская стела — мост в небо. Подойти, прислониться, обнять неземной титан — вдруг разогнаться вдоль ребер жесткости и вознестись к светилам. Стать ростом с Гагарина, выпрямиться на ветру красиво и гордо, обозреть Москву, Россию, всю Землю. Вырваться за облака, пронзить атмосферу, взвиться на первой космической, уткнуться черной бездне в брюхо, добраться до сказочной сферы неподвижных звезд — и выслушать от них правду о Гагарине, каким мы его и не знали.

     Памятник Гагарину — ось мира, вокруг которой вращалась вся Советская Россия. Сутью Красного периода русской истории был не ГУЛАГ, не пустые полки магазинов, а рывок в Небо. Проспект, названный Ленинским, стрелой пронзив земную твердь столицы, менял направление и гагаринским шпилем уносился вертикально в космос. Пересекал Млечный путь, терялся во Вселенной.

     Сегодня Гагарина в России почти не осталось. Русские свалились с небес, смешались с травой, стали ростом с пигмеев. "Луноход" выброшен на свалку, из "Бурана" сделали кабак, в павильоне "Космос" торгуют морковью. Россия стала плоской, низменной, повалилась больная на койку Евразии, еле дышит. Затоплена станция "Мир", закрыта Кольская сверхглубокая скважина: с недавнего времени наши максимумы "по оси ординат" — это полет двадцатилетнего бомбардировщика вверху и пара километров до "черного золота" Сибири внизу. Средним ростом Россия нынче — по крышу пригородного гипермаркета, с его зимним садом и подземной парковкой.

     Но есть памятник Гагарину. Он, рассмотренный метафизически, единственный придает Родине вертикальное измерение. После пожара на Останкинской башне памятник этот — последняя русская "господствующая высота". Стойкий солдатик во времена крушений символов, он оправдывает и все прочие высоты: от башен Кремля до нефтяных вышек. Сорок два метра титанового столпа поддерживают над Россией небосвод, не дают ему рухнуть наземь, размазав нас всех в лепешку. В зазоре этом мы и живем, дышим, растим детей, умираем и вновь живем, как будто и не умирали.

     Гагарин — пуповина, связывающая наш земной тлен с Небом.

     Гагарин — камышинка, через которую хворая Россия дышит чистым "горним воздухом".

     Гагарин — перископ: мы поднимаем голову над толщей океана смерти.

     Гагарин — нить, за которую народ подвешен над пропастью: порвать, и упадет.

     Гагарин рвется в космос над Ленинским проспектом — и значит, нам есть куда глядеть вверх. Мы щуримся и слепнем от нестерпимого блеска его скафандра — и значит, мы не свиньи, не способные смотреть в небо. Отвяжи Гагарина — и он унесется прочь, наш естественный спутник России. Если в небе Гагарин, стало быть, небо существует. А раз так, мы обязательно в него вернемся. Снова станем нацией космонавтов.

     Издревле считалось, что благородные души, свободные от пороков и грехов, легко восходят в свой небесный дом, преодолевая земное притяжение. Наше возвращение в космос станет очищением от скверны этого века. Только вернувшись в небо, Россия распрямится, расправит плечи, подымет высоко голову, встанет в полный рост. Стрелка русского компаса на Ленинском проспекте смотрит вверх, указывает наше предназначение.

     Нашей национальной идеей должен стать полет на Марс. Он будет означать преображение русских: техническое и социальное. Гагарин, запряженный в Россию, потянет всю страну вверх из трясины. Под полет на Марс будет подверстана вся модернизация.

     Марсианский проект вернет двухмерной России объемность. Поставленная в повестку дня, эта невозможная тема станет обрастать плотью, превращаться в реальность. Мельчайшая деталь для космического корабля, способного долететь до Красной планеты, потребует создания десятка научных школ, открытия прорывных технологий, запуска невиданных производств. Чтобы создать двигатель для такой ракеты, придется отказаться от кудринской "экономики смерти". Разработка навигационной системы для корабля заставит переориентироваться с добычи нефти на экономику знаний. Сотворение его системы жизнеобеспечения повлечет запуск в России пяти новых атомных станций. Его термостойкое покрытие удастся изготовить, лишь обеспечив всеобщее бесплатное образование. Для создания жилого отсека придется объединиться с Белоруссией, Украиной, Казахстаном...

     Марсианская Россия — лучший вклад в ее безопасность: таких не бомбят, таких любит весь мир. Слово "русский" на веки вечные станет ассоциироваться с "героем" и "творцом", с "первопроходцем небес" и "покорителем Марса", а не с "мафией" и "шлюхой".

     Но главное — полет на Марс изменит природу русского человека. У нации, посылающей своих детей на Марс, невозможны ни "Дом-2", ни майор Евсюков.

     Будущее — это не бластеры или мутанты, не туманные утопические теории, а ответ на вопрос "Что есть человек?" Другие цивилизации устремились к биофашизму и самокопанию в геноме. Мы пойдем в небесные искания духа и победу над космической Смертью, заставляющей гаснуть звезды. Первым борцом со смертью оказался Гагарин.

     Валентина Терешкова призналась: "Хочу полететь на Марс, пусть даже и не вернусь". Жреческий, кастовый фанатизм отличает космонавтов от остальных людей: ракеты бы делать из этих людей. Они — якоря, удерживающие Россию пришвартованной к Небу. Нация, у которой есть космонавты, — спасена.