Теперь речь шла о строительстве танкерного флота, необходимость которого перед войной была ясна только гениальному уму Аристотеля Онассиса, который чувствовал себя в лучшей позиции: он жил в Америке, был женат на американской гражданке и собирался строить свои танкеры в Нью-Йорке. За деньгами (6,5 миллионов долларов) он обратился к Гарри Хэггерти, но результата не достиг.

Поняв, что он бьется головой о каменную стену, Аристотель решил изменить тактику и зайти с другой стороны. Онассис перенес огонь на нефтяную компанию “Сокони ойл” – огромный нефтяной концерн, контролируемый семейством Джона Рокфеллера. Подготовив (приглашениями на свои роскошные приемы) почву на различных руководящих уровнях, Аристотель предложил заключить долгосрочный контракт на перевозку их нефти его еще не существующими танкерами. Заранее оговаривалась точная цена за тонну перевозимой нефти на весь срок контракта. В различных пунктах контракта фиксировались гарантии, которые судовладелец давал нефтяным магнатам на случай всяческих неожиданностей. Стоимость ремонта всех повреждений, требующих для своего устранения 3–4 месяца или меньше, покрывается как обычно, страховой компанией.

Нужда в кораблях столь велика, – продолжал Онассис, – что ваша компания может заключить чартерный контракт, предусматривающий гарантированные платежи в таких-то размерах за тонну в месяц на срок в 60 месяцев без вычета времени простоя!

В этом и была суть предложения: Аристотель был готов предоставить компании двойные бесплатные услуги. То есть в том случае, когда накапливался простой в три месяца за весь срок чартерного контракта, он не только брал на себя связанные с этим расходы, но и обязывался бесплатно работать целых три месяца (простой свыше трех месяцев в любом случае покрывался страховой компанией). Это предложение являлось единственным очевидным решением всей проблемы с финансированием. Онассис иллюстрировал свое предложение простым примером: возьмем корабль водоизмещением в 30 тысяч тонн с оплатой в 4 доллара за тонну груза в месяц (типичный случай чартерного контракта на время), что составит 120 тысяч долларов в месяц.

При контракте в 5 лет это дает (60 месяцев по 120 тысяч долларов) всего 7,2 миллиона долларов минус время простоя. Онассис предлагал компании дать твердые договорные обязательства платить помесячно указанную сумму без вычета времени случайного простоя в обмен на указанные услуги. Это было выгодно как нефтяной компании, так и Аристотель, который благодаря этому пункту – мог преодолеть скептицизм банков и получать кредиты!

Так в январе 1947 года был заключен первый договор “Сокони ойл” с Онассисом на эксплуатацию танкера водоизмещением 28 тысяч тонн сроком на пять лет. Вскоре аналогичное соглашение было достигнуто и с нефтяной корпорацией “Тексако”. С этими договорами в кармане Аристотель отправился в “Метрополитен лайф иншуранс”, где Гарри Хэггерти, имея в руках твердое обязательство нефтяной компании платить за наем судна во всех случаях, сразу дал свое благословение займу.

Однако сумма этих двух контрактов сильно зашкаливала норму для обеспечения гарантий по займу. Онассис тут же ринулся на Уолл-стрит в Нью-Йорке, возобновил переговоры с “Метрополитен лайф иншуранс” и теперь легко пришел к соглашению о ссуде. Но уже не 6,5 миллионов (на которых остановились переговоры с Хэггерти), а 40 миллионов долларов на строительство шести танкеров водоизмещением по 28 тысяч тонн. Создание танкеров-гигантов предоставлялось стальной корпорации семейства Джона Пирпонта Моргана “Бетлехем стил”.

Так Онассис “запатентовал” свою формулу успеха: он начал спускать на воду свои танкеры как утят, не потратив ни одного своего доллара. Все это были деньги других людей. Открытие новой “формулы” выдвинуло его в высшие круги большого бизнеса. Он был теперь желанным гостем на Уолл-стрит, а его щедрыми кредиторами вслед за “Метрополитен лайф иншуранс” и “Фест нэшнл сити бэнк”, стали рокфеллеровские “Чейз Манхэттен бэнк” и “Кемикл бэнк”.

Его суда теперь регистрируются, кроме Панамы, в Аргентине, Уругвае и других странах – везде, где условия для их эксплуатации наиболее благоприятны, но распоряжается всем – он. Аристотель Онассис не любит возиться с бумагами и корреспонденцией, хотя он внимательно вчитывается во все документы и контракты, которые подписывает. Его зрение так остро, что он не нуждается в очках, чтобы прочесть даже самый маленький шрифт. Он носит с собой переплетенную в кожу записную книжку, куда заносит основные характеристики сделок, интересующие его, туда же он записывает секретные телефоны людей, с которыми делает бизнес, адреса друзей.

Он не любил путешествовать с большой свитой и перепоручал значительную часть рутинной и второстепенной работы (как делает большинство греков-бизнесменов) родственникам и близким друзьям. В Буэнос-Айресе его зять Николас Кониалидес надзирает за ходом дел; Нико Каниалидес сопровождал его деловых поездах; Коста Кониалидес представлял интересы хозяина в Монтевидео; Николас Коккинис, кузен его друга Андрэ Эмбрикоса, распоряжался в американском агентстве Онассиса, выполняя обязанности исполнительного директора в Нью-Йорке.

В 1950 году Аристотель Онассис купил бывший канадский фрегат “Стормонт” водоизмещением 2200 тонн всего за 50.000 долларов, а затем вложил в него свыше 4 миллионов долларов, чтобы превратить в самую фешенебельную яхту мира. Для этого олигарх не поскупился на гонорар выдающемуся немецкому профессору архитектуры Цезарю Пиннау, который набросал элегантные эскизы прекрасного белого корабля, изящные и дерзкие линии которого бежали назад от высокого стройного бушпиля.

На судоверфи Говальдта в г. Киле немцы были счастливы заняться строительством такого чуда, но их сбивали с толку экстравагантные желания богача. Онассис хотел палубу, вмещающую два аэроплана, несколько скоростных катеров, катер на подводных крыльях, парусную шлюпку, плавательный бассейн, танцплощадку и, конечно, обычный комплект спасательных лодок!

Для новейшей радарной системы и телефонной сети на 40 номеров требовалась непрерывная работа 4-х дизельных генераторов. Даже обеспечение звукоизоляции этих дизелей потребовало выписки из Берлина особого специалиста.

Детальное внимание было уделено интерьеру яхты. Каюты и помещения Ари приказал обставить с вопиющей роскошью: большой открытый камин в курительной комнате был выложен драгоценной ляпис – лазурью по цене 4 доллара за квадратный дюйм.

Обе двери, ведущие на Главную палубу, сделали из антикварного японского дерева, покрытого лаком. Для отделки девяти двойных кают на второй палубе для гостей, каждая из которых получила название одного из греческих островов, обильно употреблялся мрамор и мозаика.

У Онассиса были свои собственные апартаменты, состоящие из кабинета, спальни с полукруглой ванной, оборудованной знаменитыми серебряными и золотыми кранами и соединенной со спальней посредством зеркальной двери, через которую можно было видеть, что в ней происходит, но не наоборот!

В кабинете располагалась небольшая, но изысканная коллекция холодного и огнестрельного оружия, развешанная по стенам и стоящий перед стенкой антикварный письменный столик, некогда принадлежавший французскому королю. На нем стояли две электрические лампы с красивыми абажурами ручной работы, а прямо перед ним, на стене, висел знаменитый шедевр Эль Греко.

На яхте была большая, прекрасно подобранная библиотека с огромным, занимающим всю центральную часть стены портретом Кристины – дочери Онассиса, беззаботно сидящей на траве. В этой библиотеке имелся камин, отапливаемый настоящими дровами.

Подлинным чудом техники был и корабельный плавательный бассейн, дно которого искусно декорированное художественной мозаикой, изображавшей Миносского быка, могло осушаться и подниматься на уровень палубы, превращаясь в танцевальную площадку!

В то время яхта была по-настоящему просто чудом техники. Так (неслыханная вещь!) ее камбузы были полностью электрифицированы, погреба снабжены мощными холодильниками и морозильными камерами, способными вместить несколько тонн продуктов. Каюты же, как гостей, так и команды имели отличные кондиционеры.