Хан и его спутники подоспели как раз в то время, когда несчастное животное испустило последнее дыхание, смотря прекрасными глазами с таким выражением, точно умоляло своих мучителей о пощаде. Егеря скоро положили конец его предсмертным мукам, и носильщики унесли оленя, в то время как трепещущий читах спокойно дозволил своему сторожу надеть себе цепь и отвести снова в клетку.

– Теперь, – сказал хан, – мы покажем вам, как охотятся с ручными оленями.

Все пустились вперед к тому месту, где дожидались их дрессированные олени с вожаками. Охотники направились к другой части открытого леса и добрались до того места, на которое загонщики выгнали стадо оленей. Здесь животные паслись под охраной своих чутких сторожей – самых сильных и драчливых самцов. Их можно было заприметить уже издали. Теперь ручных оленей выпустили, и они двинулись вперед тихой рысью. Дикие самцы, стерегшие стадо, немедленно же выступили им навстречу. В первый момент они, казалось, находились в сомнении, что это за олени: друзья или враги? Но вскоре сомнение исчезло. Обе стороны вступили в горячий бой; дикие олени яростно бросились навстречу ручным, работая своими головами и рогами. Ручные олени держались вообще в оборонительном положении, ведя со своим противником не какую-нибудь шуточную войну, но ожесточенную борьбу. Когда охотники подступили ближе, стадо, завидев их, бросилось бежать; но сражающиеся были слишком разъярены, чтобы заметить зрителей этой борьбы. Они видели перед собой одних только противников и не могли заметить, как партия туземных пеших охотников, пробравшись в тыл сражающихся, стала между ними и лесом. Прячась, охотники прокрадывались к сражающимся с длинными ножами в руках. Им угрожала неминуемая опасность в случае, если какой-нибудь из диких оленей вздумает отступать и заметит их; но опасаться было нечего. Подойдя сзади на самое близкое расстояние к диким оленям, они одним ударом своих ножей перерезывали поджилки животным и затем поспешно убегали назад, и раненые олени, теснимые своими противниками, падали на землю, не будучи в силах более двигаться.

Затем вожаки отозвали назад ручных оленей, и те немедленно же повиновались, не делая ни малейшей попытки преследовать долее своих противников. Многие из них были покалечены; из ран струилась кровь. Но они как будто и не замечали ран, точно гордясь своим успехом, и весело прыгали, потряхивая рогами.

Охотники тем временем подошли, чтобы докончить начатую ими бойню, перерезав горло благородным оленям, беспомощно валявшимся на траве.

– Скажите, однако, – обратился капитан Бернетт к хану, – как это могут ваши охотники ловить и дрессировать этих оленей, так ловко исполняющих свою роль?

– Вы сейчас это увидите, – ответил хан. – Времени у нас еще довольно, а этот лес изобилует оленями, и охотники наши наготове.

Пробираясь вдоль опушки леса, они доехали до открытой поляны, сопровождаемые ручными оленями, наименее пострадавшими в бою, которых вожаки держали на поводу; за ними следовала партия охотников с большими тенетами. Вскоре показалось новое стадо оленей, и снова повторилась прежняя сцена. Ручные олени выступили вперед, и навстречу им вышло из стада равное количество диких животных, между которыми завязался отчаянный бой. Хорошо дрессированные и осторожные заманщики-олени медленно отступали лицом к своим врагам, не прерывая борьбы, подобно тому как ловкий фехтовальщик поступает со своим противником, стараясь вывести его из терпения. Ясно доносилось издали пощелкивание их ветвистых рогов в то время, как олени ожесточенно сцеплялись друг с другом. Пока между ними шла эта жаркая схватка, тенетчики подкрадывались, держа сети, до тех пор, пока не обойдут сзади диких оленей. Тогда они осторожно приближались, и становилось ясно, в чем заключалось дело. Они должны были набросить сети на головы диких оленей. Но сделать это было нелегко. Они могли или зацепить сетями за рога ручных оленей, или же не попасть, и в таком случае рисковали тем, что те, бросившись на них, могли забодать их рогами.

Первым двум охотникам удалось набросить сетку на одного из оленей; ручной олень, заманивший дикого своего собрата, по знаку отскочил назад как раз вовремя; между тем охотники, таща своего пленника изо всей силы, повалили на землю.

Два других охотника не были столь счастливы. Дикий олень, видя, что происходило, неожиданно обернулся, бросился на своих врагов и рогами, острыми как копье, буквально пригвоздил одного из них к земле, а другой едва успел спастись; затем олень с быстротою ветра умчался, так что пуля не могла уже догнать его. Не успели еще охотники подбежать к несчастному человеку, придавленному оленем, как он испустил дух. Смерть его, однако, не возбудила большого сочувствия, точно будто была убита собака.

Вслед за тем охотники поймали еще четырех оленей, и их притащили, совершенно запутав в сети с ног до головы. Этим кончилась охота, и участники ее расположились лагерем в палатках, привезенных для них из Аллахапура, а на другой день они возвратились в город.

– Ну, как вам понравилась охота? – спросил раджа, когда Реджинальд и его друг снова имели честь быть принятыми раджей.

– О, чрезвычайно! – ответили они.

– В таком случае я доставлю вам случай снова поохотиться, – сказал раджа. – Я намерен отправиться в экспедицию, которая выступит в ближайшее время. Я доставлю вам еще большее удовольствие, так как нам придется бороться не с четвероногими, а с двуногими зверями. Горцы, живущие к северу отсюда, осмелились спуститься с возвышенностей и произвели грабежи и убийства среди моего народа на равнине, и они должны быть наказаны за это во что бы то ни стало. Я очень буду рад услышать ваш совет и иметь ваше содействие, так как вы, англичане, имеете естественную склонность к войне.

Реджинальд и Бернетт поблагодарили раджу за эту любезность, но не дали ему обещания. Однако же они решили обсудить этот вопрос в своей комнате в присутствии Суддичума.

– Я полагаю, что благоразумие требует того, чтобы мы отправились, – заметил капитан Бернетт. – Так мы будем иметь случай лучше сойтись с раджей и попасть к нему в милость скорее, чем если бы мы остались здесь. И вы можете, когда возвратимся, скорее добиться открытия тайны, которой он владеет.

– Дик, готовы ли вы отправиться помогать радже в войне против этих диких горцев? – спросил Реджинальд.

– Я полагаю, что да. Куда ваша честь изволите отправиться, туда и я готов следовать за вами, – ответил Дик.

– В таком случае, Бернетт, скажем теперь же радже, что мы готовы помочь ему призвать к порядку его непокорных подданных.

Раджа остался очень доволен их решением.

– Если дело нам удастся, вы оба сделаетесь великими ханами и будете обладателями несметных богатств; это я вам обещаю, – воскликнул он.

На следующий день армия выступила в поход, но число воинов едва ли превосходило массу лагерной прислуги.

Впереди всех шел молодецкий отряд, состоявший частью из конницы, частью из пехоты. Конница была роскошно одета, офицеры были вооружены копьями, карабинами и кривыми саблями, осыпанными драгоценными камнями. Пехотинцы имели более воинственный вид со своими щитами и фитильными ружьями. За ними следовали слоны, неся на своих спинах живописно разукрашенные гавдахи; далее – верблюды, одни верховые, другие – вьючные, и несметное множество лошадей; потом паланкины с некоторыми из женщин раджи, без которых старый государь никогда не выезжал из дому. Весь этот поезд тянулся бесконечной нитью, занимая целую милю в длину. Смотря на это войско, Бернетт и Реджинальд подумали, что деятельный неприятель успел бы зайти с тыла и разграбить все раньше, чем солдаты подоспели бы на помощь.