Она начинает расспрашивать о наших расписаниях, учебной программе и проектах, чтобы составить практическое расписание для группы.

Я могу быть фронтменом, Джек может обладать харизмой, Бен — это душа, но Эмма — сердце группы.

Я думаю о том времени, когда осознал, насколько мы нуждаемся в ней. Насколько я нуждаюсь в ней. Это случилось при нашем первом официальном споре, причиной которого, конечно, стал я.

Кроме того, чтобы быть фронтменом, я еще был занозой в заднице для группы.

Наши первые выступления на первом году проходили хорошо. Звук был отличным — только у меня были проблемы, будучи выбранным необходимым "лидером" группы. Я думал, что иду на репетицию, но ошибался.

Это было ясно сразу, как только я вошёл в комнату, тишина давала понять, что здесь что-то не так.

— Нам надо поговорить, — Джек указывает на место рядом с собой.

Я остаюсь на месте.

— Ок, ну тогда без обид. — Джек не кажется удивленным.

Обычно произнося такие слова, за ними следует то, на что как раз можно обидеться.

— Я имею в виду, мы все любим тебя, — продолжает Джек, только затягивая дальше этот неловкий момент.

Я смотрю на Бена, пытаясь угадать, что здесь происходит, но тот лишь легонько улыбается мне. Могу сказать, что он улыбался так, чтобы вина была не так заметна на его лице. Эмма выглядела ещё хуже. Она смотрела в пол, даже не могла взглянуть на меня. Ей как будто было еще более неудобно, чем мне. И я считал это невозможным.

— Вы можете просто сказать, что здесь происходит? — спрашиваю я ровным тоном.

Джек продолжает говорить за всю группу:

— Слушай, ты замечательный музыкант и поэт; то есть, твой талант просто убивает. — Теперь я смотрю на пол. — Слава Богу, у меня привлекательная внешность, а то было бы не справедливо. — Джек снова пытается смягчить ситуацию. — Просто… когда ты на сцене, то выглядишь неуклюже. Ты не двигаешься, не занимаешься аудиторией, а просто закрываешь глаза и поёшь. Нам нужно чтобы ты был больше… фронтменом.

— Почему я должен быть им?

— Потому что ты ведущий исполнитель. — Джек поднимает руки вверх.

— Но это не означает, что я должен всё время говорить.

— Да, значит. — Джек смотрит на Бена и Эмму.

— Есть множество групп, которые…

Джек даже не даёт мне закончить.

— Нам не нужен сто первый урок о рок-группах. В этом смысла больше, и если честно, на репетициях ты не такой зажатый.

— А ты не думал, что выступления перед большой толпой немного пугают? Как бы ты воспринимал такое внимание?

— Мне бы понравилось.

— Тогда вперёд.

— Я не могу разогреть народ, пока я за своей аппаратурой.

Мой желудок сворачивается внутри. Мне нравилось играть, мне нравилась группа, но когда я оказывался на сцене, то чувствовал себя неуверенно. Все смотрели на меня, пока я пел. Мои плечи ощущали этот несомненный вес… и немного глупости.

— Эмма должна быть ведущим исполнителем.

Наконец она посмотрела на меня. Выражение её лица напоминает мне об одной из тех девушек, которых чуть было не убил серийный убийца.

— Я не умею петь, — протестует Эмма.

— Ты можешь, — спорю я. — Просто ты не хочешь. — Она снова опускает взгляд.

Ко мне подходит Джек и кладёт руку на плечо.

— Слушай, в группе ты лучший исполнитель. Если бы хоть раз открыл глаза, то увидел бы, что девушкам нравится то, что они слышат. Даже не пытайся притворяться, что не заметил того внимания, которое приобрёл с тех пор, как впервые спел на шоу первокурсников. Скажи ему, Рыжик.

Эмма разинула рот:

— Откуда мне знать, разговаривали ли девушки с Итаном? По-моему, мы вообще отвлеклись?

Вспоминая то время сразу после шоу, я осознал, что действительно получил больше внимания от девушек. Келси очень ревновала, но это можно было списать на встречу с Эммой. Ей никогда не нравился тот факт, что в нашей группе есть девушка, особенно, когда она увидела, как Эмма выглядит.

А затем наступило неловкое молчание. Я знал, что все ждут моего слова, но совершенно не представлял, как по мановению волшебной палочки смогу стать раскрепощённым на сцене. Мне даже неуютно просто разговаривать в классе, так что я был уверен, что получаемое внимание после концерта это от людей, кто считал меня немым.

Джек уставился на Эмму, пытаясь сподвигнуть её сказать что-то. Она тяжело выдыхает и застывает на месте.

Её цвет лица становится практически таким же, как цвет волос. Она закрывает глаза и кивает сама себе, её губы слегка двигаются. Я пытаюсь не засмеяться; ведь точно знаю, о чём она думает. Видел, как она так делала весь семестр. Обычно Эмма пыталась придумать новые слова для песни, но я не был уверен, что из её уст вылетит нечто вроде мелодии для меня.

Она открывает глаза и подходит ко мне. Оглядываясь назад на Джека, садится рядом, так что мы с ней оказываемся на одном уровне.

— Итан, — шепчет она, чтобы никто её не услышал. — Я когда-нибудь рассказывала тебе, что подумала, когда услышала, как ты поёшь? — Эмма не делает паузу, потому что мы оба знаем ответ на этот вопрос. — Это было, словно я услышала тебя впервые. Когда ты поёшь, это твой настоящий голос. Была просто поражена силой и теплотой голоса, словно меня укутали в плед. Я никогда не смогу сделать то, что ты делаешь, и даже не знаю, как это делает Софи. Но штука в том, я ощущаю себя одинаково, когда нахожусь на сцене с тобой и с ней. Я не нервничаю, потому-то мы вместе и всё закончится хорошо.

Она встала и села на прежнее место. Её взгляд снова вернулся к полу.

— Ок, — уступаю я. — Я понял всё, о чём вы говорили. И могу только сказать, что буду работать над собой.

— Вот об этом я и говорю! — Джек хлопает меня по плечу. — Мы — группа, что должно быть весело. Плюс ко всему, это хороший способ познакомиться с классными девочками. — Он бросает взгляд на Эмму. — Без обид.

Эмма качает головой:

— Ты знаешь, что я всегда смогу присоединиться к девичьей группе, если стесняю вас.

— Да ладно, — Джек обнимает её. — Я просто дразнюсь. Ты ведь знаешь, что мы без тебя никто, правда, Рыжик?

— Да, да, — произнесла она, отталкивая его.

Пока я не был уверен, что смогу быть на высоте на сцене, но на сто процентов знал: я бы не справился без Эммы.

— Итан? — я поднимаю взгляд на Эмму, в её руках голубой маркер (мой цвет).

Джек трясёт меня:

— Проснись, мужик. Это не так больно. Моё дело сделано, так что я вас покидаю. Увидимся позже ребят! — Джек оставляет меня наедине с Эммой.

Мы давно не оставались наедине с ней. С тех пор как…

И я вижу, что она осознаёт это, потому что одаривает меня лёгкой улыбкой и кладёт руку мне под локоть:

— Всё хорошо?

Я киваю. Не думаю, что происходящее сейчас со мной можно описать как "хорошо", но рядом с ней в голову не лезет что-то дельное. Я всегда был бесполезным мужланом рядом с девушками. Эмма была первой девушкой, с которой мне действительно не было неловко. Она была первым человеком, который поговорил со мной. Она — одна из моих лучших друзей. Вообще она — мой лучший друг.

И вот я здесь, стою перед человеком, который презирает меня больше других. И поверьте, этот лист длинный.

— Послушай, — мягко говорит она, бросая быстрый взгляд на коридор. — Я не хочу, чтобы ты думал… Мне действительно жаль, если…

Я качаю головой.

— Нет, это надо сказать.

Она закусывает губы. Затем Эмма чуть-чуть приоткрывает рот, я молюсь, что из её уст прозвучит то, что заставит почувствовать себя лучше, заглушит тот голос, что звучит с тех самых пор.

— Итан…

— Эмма, — голос Софи прерывает тишину и тем самым нарушает момент.

Она подбегает и обнимает Эмму. Мне больно от того, что это делает Эмму такой счастливой. Почему она не видит то, что видят другие. Софи просто использует её.

— Как прошёл твой первый день, Эм? — она обнимает Эмму и даже не подаёт виду, что заметила меня.

Мне неприятно её пренебрежение.

— Картер рассказал мне, что ты собираешься выступать с группой на вечере музыки?

И поехали.

— Да, оба — и я, и Итан. — Эмма кивает.

— Правда? — она смотрит на меня и заставляет улыбаться. — Здорово! Я всё думаю о прослушивании для проекта "Желание".

Вау, Софи хочет сыграть роль эгоцентричной актрисы? Будет интересно.

— Ты точно должна! — Эмма поддерживает её. Она всегда так делает.

— Правда? — Софи выглядит удивлённой. — А ты сможешь помочь мне подготовиться к нему?

— Конечно! — Эмма сияет от счастья.

Я одёргиваю себя. Эта пьеса продолжалась так долго. Софи нужна Эмма. А Эмма бросает всё ради Софи.

Я никогда этого не понимал. Эмма всегда стоит горой за Софи. И после всего она — её лучшая подруга. Это всегда меня бесило, ведь я подставляю ей плечо, когда она плачет из-за того, когда Софи ставила её на второй план.

Но Софи стала причиной поступления Эммы в CPA. И насколько это делает больно мне, настолько же я благодарен Софи Дженкинс хотя бы за это.

Я впервые признаюсь, что я паникёр и провожу много времени, переживая по пустякам. И я молчу, когда должен говорить. Но, не смотря на всё, что давит на меня ежедневно, есть один пункт, который должен выйти на свет.

Я весь день собираюсь с мужеством сделать необходимое. Но я забыл об одном.

Мистер Эбс.

Картер наблюдал за репетицией нескольких номеров в студии записи, построенной моими родителями в апартаментах на Парк Авеню (преимущество единственного ребёнка).

После каждой песни он немного переусердствовал с реакцией. Кажется, что просто не мог подобрать другого слова, кроме как прекрасно.

Но все в группе спокойно к этому относятся. Эмма улыбается ему, Бен практически вешается на него, а Джек полностью согласен на его присутствие.

Я решил, что, наконец, пойду и расскажу Эмме, что я думаю по поводу сегодня. Но не могу сделать этого, потому что Картер постоянно вьётся вокруг Эммы как присосавшийся моллюск.

Эмма закидывает за шею ремень от гитары, пока мы упаковываемся на сегодняшний вечер. Я быстро подхожу к Эмме, пока Бен спрашивает Картера о каком-то домашнем задании.

— Эй, Эмма, не могла бы ты после всего остаться, чтобы мы могли поговорить?