— Никто не сможет отнять тебя у меня, — яростно воскликнул он, глядя на нее горящими глазами. — Никто на свете!

И после этого не осталось ничего, кроме горячей волны наслаждения, вознесшей ее к вершинам невероятного, неописуемого счастья.

Снова садясь в лимузин. Марша чувствовала себя сильной и бодрой, ощущала необыкновенную легкость. Страх, угнетавший ее до этого, куда-то бесследно исчез. Это состояние было невозможно описать. Она твердо решила, что не позволит ему жертвовать собой ради нее. Пусть лучше суд, чем разлука с ним. И он ничего не сможет сделать, раз она так решила. Теперь, когда она поняла, как дорога для него и как его любит, она не может позволить отнять его у себя.

— Мне надо кое-куда позвонить, — сказал он, прежде чем они вылезли из машины возле дома. — Потом мы поедем и заберем Сэмми. Ты с ним полетишь прямо на Сицилию, а я на следующее же утро пойду в полицию…

— Нет! — протестующе закричала Марша, вернувшись из своего блаженного внутреннего мира к жесткой действительности.

— Я должен сделать это раньше, чем они сами найдут тебя. Не исключено, что они уже несколько месяцев тайно расследовали махинации Хоуарда, — уговаривал ее Винченцо, крепко сжав ее руку.

— Я не собираюсь возвращаться на Сицилию, — отрезала Марша и выдернула свою руку. — Я пойду в полицию. Я не хочу…

В это время шофер открыл дверь, и ей пришлось замолчать. Выбравшись из машины, она вошла в дом, натянуто улыбнувшись поприветствовавшему ее слуге. Едва они с Винченцо вошли в холл, как навстречу им выбежала очень элегантно одетая женщина в годах и сразу же, не здороваясь, быстро заговорила по-итальянски.

— Погоди, мама. — Винченцо сделал останавливающий жест рукой. — Во-первых, говори, пожалуйста, по-английски, прошу тебя. Марша не знает итальянского. А во-вторых, объясни мне, почему ты приехала в Лондон? Что случилось?

Женщина всхлипнула и судорожно вздохнула.

— Арестовали твоего брата… — произнесла она с заметным акцентом.

— Что на этот раз он натворил? Очередная авария? — раздраженно спросил Винченцо.

— Нет, все очень плохо, просто ужас… катастрофа!

— Марша, позволь мне представить тебе мою мать, Алессандру Моничелли, — тяжело вздохнув, сказал Винченцо.

— Ты слушал, что я сказать?! — пронзительно взвизгнула его мать, явно не настроенная сейчас знакомиться со своей новоиспеченной невесткой.

Винченцо прикрыл дверь гостиной. Не оставить ли мать с сыном наедине? — подумала Марша, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Лука… его арестовали за мошенничество! — Женщина горько зарыдала.

— За мошенничество? — недоверчиво воскликнул Винченцо.

— У него был… как это… партнер, который прошлая ночь арестован. Сегодня Лука тоже арестован… в аэропорту.

Марша замерла, боясь пошевелиться. Винченцо прокашлялся и вдруг перешел на итальянский. Его мать с заметным облегчением снова вступила в беседу. Они не меньше десяти минут переговаривались, периодически повышая голос, пока он не обернулся к Марше.

— Дело обстоит действительно хуже некуда. Этот урод Лука связался с Хоуардом. Да, собственно говоря, Хоуард был просто марионеткой, подставным лицом. Его махинации тянут на большой срок… — Винченцо был в ярости, его кулаки машинально сжимались.

Алессандра попыталась снова вмешаться.

— Но ты… ты не виноват… так говорят. Виноватый Лука…

— Как он мог?! — простонал Винченцо, сжимая виски руками.

Его мать в ответ разразилась новой тирадой на родном языке. Но Винченцо не стал ей отвечать. Угрюмо глядя в окно, он барабанил по стеклу пальцами.

— Она обвиняет меня, что я сам толкнул его на это, когда вышиб вон из «Моничелли энтерпрайзис», — внезапно обратился он к Марше. — Только она забыла, что он там уже успел прославиться своими воровскими наклонностями. Она всегда защищала его.

— Ты не любишь свой брат! — возмутилась Алессандра.

— Лука-негодяй и бездельник. Я выгнал его, потому что не хотел, чтобы он марал наше имя и честь моего предприятия. И я не намерен теперь его выгораживать!

Алессандра Моничелли подняла голову И с упреком посмотрела на своего старшего сына.

— Лука-твой брат. Ты должен помочь, пригласить адвокат…

Опустившись в одно из кресел. Марша невидящим взглядом уставилась на ковер. Теперь не было никаких сомнений в том, что четыре года назад ее подставил именно Лука. Но почему он поступил так именно с ней? Чтобы отвести подозрения от себя? Может быть, он боялся, что Винченцо подозревает о его делишках? А может, причина в том, что она отвергла его заигрывания и он просто приревновал ее к Винченцо? От этой догадки Маршу передернуло.

— Он всю жизнь лгал, — добивал мать Винченцо, нервно размахивая рукой перед ее лицом.

— Он твой брат! — еще громче крикнула она. — Твой брат!.. Ты такой злой, Энцо… как покойный Ремо, твой отец… О, мой бедный Лука, мальчик мой… — Она затряслась в рыданиях, что-то причитая по-итальянски…

С огромным трудом взяв себя в руки. Марша поднялась с кресла.

— Винченцо, я думаю, что тебе надо пойти в тот полицейский участок.

Когда он взглянул на нее, его глаза были глазами человека, в одночасье постаревшего на полвека, усталыми и потускневшими от горя. Марше стало не по себе.

— Прости меня, — запинаясь, выговорил он. Марша подошла к нему, отлично понимая, что Винченцо, так же как и она сама, до сих пор не может опомниться и сейчас ему совсем не до Луки.

— Доказательства, которые он мне предоставил, казались неопровержимыми, — неверным голосом сказал он, запуская пальцы в свои густые угольно-черные волосы. — Твоя подпись, твой голос, записанный на пленку во время телефонного разговора, банковские документы… Должно быть, это доставило ему немало хлопот. Подделка подписи… пленка, вероятно, была смонтирована…

— Не сейчас. — Марше пришлось повысить голос, чтобы заглушить отчаянные рыдания Алессандры. — Оставь все это на потом. Сейчас это не так важно.

— Не так важно? — изумленно повторил Винченцо.

— Послушай, сделай то, что должен сделать… ради своей матери, — попросила Марша.

— Нас ждет Сэм, — смущенно пробормотал Винченцо.

— Я заберу его и привезу сюда… после того как успокою твою мать. Нельзя же оставлять ее в таком состоянии.

— Однако…

Она слегка подтолкнула его к двери.

— Узнай, что творится в полицейском участке.

Всем своим сердцем Марша была с ним. Никогда еще она не видела Винченцо в таком замешательстве. Он просто не знал, что делать. В его голове, как на заезженной пластинке, крутилась только одна мысль.

— Ты ни в чем не виновата! — с горечью сказал он. — И все это время я…

— Сейчас ты поедешь в полицейский участок и выяснишь там все о своем брате, — сказала Марша, выпроваживая Винченцо из холла.

Его выразительный рот скривился в горькой усмешке.

— Хорошо…

— Такой бесчувственный, такой жестокий… — продолжала причитать сквозь слезы Алессандра, теперь уже обращаясь к Марше. — А Лука другой. Лука такой добрый…

Абсолютно не понимая, как мать могла выбрать своим любимцем Луку, Марша принялась за дело — приказала принести кофе, отыскала для свекрови пачку бумажных носовых платков.

С натянутой улыбкой на лице она слушала невнятные жалобы синьоры Моничелли. Наконец до нее стало доходить, почему Винченцо так мало говорил о своей матери. Алессандра всегда отвергала старшего сына, отдавая всю свою любовь и привязанность младшему, и Винченцо не смог ей это простить. Когда Марша, кое-как успокоив ее и уложив в постель, покинула дом, она вздохнула с облегчением. За какой-нибудь час Алессандра Моничелли сумела ее допечь.

Когда она добралась до Твейт-Мэнор, Сэмми бросился к ней на шею и повис на ней.

— А где мой папа? — требовательно спросил он.

— Ты его скоро увидишь, — пообещала Марша. — Мы прямо сейчас едем обратно в Лондон.

— Просто замечательно, — заметила Айрис, с жадным интересом читавшая в вечерней газете подробности ареста Луки. — Надеюсь, они предъявят этому подонку обвинения по всем статьям. За то, что он тебе сделал, его убить мало. А как все это воспринял Винченцо?