Это оказался самун из голодных духов, попавший на корабль, вероятно, с одного из необитаемых островов во время пополнения запасов пресной воды. Голодные духи питались жизненной силой, которую они высасывали из людей и животных. Самуна нельзя было оставлять в живых, и Эрвин сжег его магическим огнем, обнаружив в трюме, в пустом бочонке из-под воды. Затем он еще немного задержался на судне, чтобы частично восстановить жизненную силу пострадавших людей. Сам он, конечно, остался без сил и едва дошел до гостиницы. Хорошо еще, что за работу он получил достаточно, чтобы в ближайшее время не думать ни о какой другой.

В течение последующего месяца он выполнил еще несколько работ, преимущественно лечебного характера. Не для всех из них требовалась работа мага – кое-где хватало лекарских знаний, но Эрвин всегда использовал магию для ускорения выздоровления больных. Тирса умела находить высокооплачиваемые работы, поэтому вскоре у друзей скопилось достаточно денег, чтобы купить Армандасу хорошие доспехи.

За полтора месяца дангалорской жизни Армандас приобрел и обещанное Гарибом воинское мастерство. Теперь, когда у него было снаряжение, ничто не мешало ему наняться на службу к лорду Астуру. Посоветовавшись с Гарибом, он сказал Эрвину, что теперь сможет сам зарабатывать себе на жизнь и на дальнейшее обучение.

Войско лорда Астура размещалось в казарме. Нанявшись на службу, Армандас должен был переселиться туда, и Эрвин оставался в гостинице один. Армандас обещал, что будет навещать его, но было понятно, что дружба, не связанная общими интересами, не может оставаться тесной. У Армандаса появилось множество знакомых среди мастеров и учеников оружейной школы, и теперь он достаточно хорошо владел оружием, чтобы быстро завоевать уважение среди воинов лорда Астура. Эрвин снова начал подумывать об отъезде из Дангалора.

В этот день Армандас собирал своих друзей, чтобы отметить первый заработок. Он уже несколько дней жил в казарме, но накануне вечером зашел к Эрвину и пригласил своего друга на это выдающееся событие. Эрвин долго отнекивался, потому что не понимал, зачем он нужен в компании военных, но наконец согласился, чтобы доставить другу удовольствие. Они договорились, что Армандас зайдет за ним вскоре после полудня – видимо, кутеж обещал быть длительным.

После завтрака Эрвин заглянул в гости к Тирсе – колдунья больше не ловила клиентов на рынке, полностью перейдя на поиски работы для своего нового знакомого. Работы сегодня не было, и они посидели за чашечкой настоя, пока Эрвин не вспомнил, что ему пора в гостиницу.

Выйдя из-за угла, он не узнал знакомую улицу. У дверей гостиницы скопилась огромная толпа, широким полукругом обступившая что-то. Здесь собрались, наверное, все жители не только этой улицы, но и соседних. В толпе маячила фигура Армандаса, на полголовы возвышавшаяся над общей массой зевак.

– Что случилось? – спросил Эрвин в спину Армандасу, с трудом протолкавшись к нему сквозь толпу.

– Ты посмотри, какие лошади! – восхищенно протянул тот, пропуская его перед собой.

Эрвин вылез в первый ряд и тоже остолбенел.

– Это не лошади, – не оборачиваясь, бросил он Армандасу. – Это лары.

Их было двое, лар и лара. Стройные, длинноногие, с узкими мордами, с выгнутыми шеями, они были выше и легче лошадей, но главным отличием, конечно, были сложенные на спине крылья огненных скакунов. Их длинные гривы и хвосты не были жесткими и прямыми, как у обычных лошадей, – они были тоньше и мягче женского волоса, и они вились крупными кольцами. Но эта тонкость и мягкость была обманчива – Эрвин знал, что мало что на свете прочнее волоса лара. Кроме того, волосы ларов не горели ни в каком огне.

Лар был пепельно-серым, как Ки-и-скаль, но его грива и хвост были не темными, а одного оттенка со шкурой. А лара – лара была белой. Она была чистейшего белого цвета, самого чистого, какой только можно представить. Ее пышная грива и хвост вились, словно весенние облака в голубом небе. Ее шея горделиво выгибалась, неся на себе небольшую, изящную голову. На ее узкой точеной морде светились глаза изумительного оттенка – нежно-зеленого, цвета молодой травы, – обведенные длинными ресницами.

Эрвин, казалось, весь обратился в зрение. Никогда в жизни он не видел ничего прекраснее этой лары – дивного небесного создания, словно вышедшего в этот мир из мечты. Его глаза утопали в белой гриве, казавшейся нежнее волос любимой женщины, скользили по ослепительной бархатистой шкуре, ласкали серебряные бокальчики ее копыт…

– …везде одно и то же, Ги-и-рраль, – услышал он слова на и-илари. – Где бы мы ни останавливались, везде эта толпа неотесаных зевак, которые пялятся на нас, словно на каких-нибудь лошадей. Как мне это надоело…

Эрвин не сразу понял, что этот тихий, певучий голос принадлежит ларе.

– На лошадей они не пялятся, дорогая Ди-и-ниль, – поправил ее лар. – Потерпи немного, мы уже почти на месте.

Нежно-зеленый взгляд лары обошел толпу. Эрвин почувствовал легкое прикосновение ее глаз.

– Вот этот какой-то другой. – Она кивнула мордой на Эрвина, уверенная, что он не понимает смысла ее слов и жестов.

– Все люди одинаковы, дорогая Ди-и-ниль, – ответил Ги-и-рраль. – Только маги другие.

– Пожалуй. – Она отвела зеленый взгляд от Эрвина. – К счастью, маги другие.

Ну и пусть, подумал Эрвин. Пусть неотесаный зевака – это даже хорошо. Значит, можно сколько угодно стоять среди других неотесаных зевак и беззастенчиво разглядывать восхитительные линии ее стройного тела.

Из дверей гостиницы вышел слуга. В его руках дымилась жаровня с почерневшими углями, лежавшими там вперемешку с головешками. Он подставил угли под морды ларам. Ги-и-рраль опустил морду в жаровню и начал ворошить языком угли, разыскивая еще тлеющие, Ди-и-ниль демонстративно отвернулась.

– Ну почему я должна есть это! – раздался ее жалобный голос. – Мы третий месяц в пути, и все время эта ужасная пища. Я не могу ее есть. И зачем только мы согласились!..

– Мы почти на месте, дорогая Ди-и-ниль, – сказал Ги-и-рраль. – Не могли же мы не оказать эту маленькую услугу нашему доброму другу Гримальдусу.

– Я начинаю находить эту услугу большой, – продолжала жаловаться лара. – Даже слишком большой.

– Скоро мы прибудем в академию, и там тебя накормят, – попытался утешить ее спутник. – Маги знают, как кормить ларов. Кроме того, Гримальдус не просто так послал тебя в академию. Возможно, тот маг, за которым мы поехали, окажется твоим седоком.

Только сейчас Эрвин заметил седло на спине Ги-и-рраля. Ему было прекрасно известно, что маги садятся на своих ларов без седла. Видимо, это был лар Гримальдуса, но на нем ехал кто-то другой. Ехал, чтобы нанять на службу кого-то из выпускников академии, а Ди-и-ниль, конечно, предназначалась тому, кого наймут. И она была без седла.

– Возможно. – Ди-и-ниль вздохнула. – Но я все равно не буду это есть, я лучше потерплю до академии.

Лара страдала. Эрвин отчетливо чувствовал это. Конечно, эти потухшие головешки не годились в пищу ларам, которые питались чистым огнем. Неожиданно для себя он вдруг сорвался с места и выхватил жаровню из рук слуги.

– Ну чем ты их кормишь! – возмущенно воскликнул он.

– Углями, как сказано, – непонимающе глянул на него слуга.

– Углями, но не потухшими же! И уж никак не головешками. – Палец Эрвина уперся в черный обломок полена. – А это что? Это же еловое полено, а еловые угли горчат!

– Но откуда мне было знать… Ихний хозяин сказал – углями, я и кормлю углями.

– Давай я сам наберу их. – Эрвин с жаровней в руках понесся в кухню. Там он вытряхнул содержимое жаровни в печку и с помощью кочерги наполнил жаровню заново, выбирая мелкие малиновые угли.

Вернувшись обратно, он подставил Ди-и-ниль наполненную углями жаровню. Лара осторожно опустила узкую морду в жаровню, обнюхала сладкие малиновые угли. Затем прихватила губами щепотку углей, и они захрустели у нее на зубах. Да, этот мальчик знал толк в чистом огне.