А месяца два назад мы узнали, что Лаврентий собирается наладить эмиграционный поток — переправлять желающих из одного мира в другой. Естественно не за спасибо. А когда он про книгу Времён узнал, так совсем голову потерял. Ещё бы — такие возможности нарисовались, такие перспективы! Целое турбюро можно открывать. Золотая жила, не иначе. Сам Лаврентий выкрасть книгу никак не посмел, боялся наследить, да, и припрятана она была неплохо.

Я улыбнулась, услышав от Ди похвалу. Книга-то в моём шкафу лежала, откуда Лаврентию было знать об этом? Девочка поправила лежащего рядом Туську и продолжила.

— Это он внушил Степаниде, что книжку надо найти и выкрасть. Только одно не учёл, что дочка Антеи сдаст фолиант букинисту. А потом вы появились, и попытались лишить его такого дохода.

— Теперь понятно, почему он так дрался за книгу. А я думала, что она интересна для Лаврентия только как антиквариат. Погоди, так получается, что мы вам чуть всё дело не испортили?

Ди немного замялась, потом приложила ушко ко рту медведя.

— Туська говорит, что есть немного. Я ведь не случайно оказалась в коллекции дяди Лаврентия, — девочка звонко и заливисто расхохоталась. — Он когда увидел меня плачущей на дороге в одном из миров, так сразу же приволок в свой замок. Хорошо, когда тебе на ночь читают сказки, особенно волшебные. Я ведь изначально не знала, чем его прельстить, на что бы он повёлся. Девочкой с крылышками на тот момент его уже трудно было удивить, а вот ревущую бриллиантами — ещё поискать надо. Первая часть задания завершилась успешно. Моей второй задачей стало дождаться, когда Лаврентий отправит первую партию переселенцев. У нас на руках появились бы неоспоримые доказательства его вины.

— А разве надо кому-то что-то доказывать?

По-моему мнению, таким древним сущностям, как Ди и её друзья, нет надобности перед кем-то оправдываться.

— Ты многого не знаешь, Най. Да и ни к чему тебе это, жить спокойнее будет. И, если бы не ваше вмешательство, то Лаврентий Васильевич получил бы по всей строгости закона. Им с радостью занялись бы более компетентные органы, чем мы. Но благодаря тебе, Най, он отделался лёгким испугом.

— Ничего себе — остаться без магической силы, закапсулированным в собственном мире ты называешь «лёгкий испуг»?

— Да, и это значительно лучше, чем встреча с карающими органами.

— Кем? — я не совсем поняла, что Ди имела ввиду.

— Понимаешь, если всё время нарушать закон, то рано или поздно придётся отвечать за содеянное. Вот тогда приходят те, кто наделён властью карать за проступки. У них нет эмоций, а разжалобить слуг закона или пообещать, что «больше так не буду», бесполезно. Они просто-напросто исполняют свои обязанности. Их приход — это смертный приговор.

Она говорила таким загробным голосом, что мне стало не по себе, и захотелось резко сменить тему разговора. И тем более не возникало желания выяснить как зовутся эти монстры, которыми только что пугала Ди.

— Так что с моим третьим вопросом? — впрочем, четвёртый, пятый и все последующие вопросы, прозвучали бы с не меньшим любопытством.

Малышка Ди забарабанила пальцами правой руки по подбородку, изображая на лице мучительный процесс размышления. Делала она так специально или у неё получилось само по себе, не знаю, но это выглядело настолько забавно, что я не выдержала и рассмеялась.

— Ты придумала коварный вопрос? — спросила девочка, глядя на мою реакцию.

— Нет, — улыбка всё ещё не сходила с моего лица, — вопрос будет очень даже серьёзный. Но ты так сосредоточённо думала, что я невольно засмеялась.

— А… Знаешь, какие мысли посетили меня? — и не дожидаясь ответа, она продолжила. — Я подумала, что шоколадка или две, а может и даже три, сделают меня очень доброй, и ты сможешь задать ещё пару вопросов. Но не сегодня, а потом. А вот шоколадки лучше сегодня. А если сейчас — то вообще отлично. И Туська точно так же думает.

Передо мной в кровати лежал ангел-сладкоежка, и, глядя снизу вверх, мило улыбался.

«Тебя развели на очередную порцию шоколада, — отметил Меч. — Кстати, что за игру вы тут устроили? Слежу за тобой и не могу понять — зачем тебе всё это?»

«Я и сама пока не знаю, но что-то подсказывает — надо».

Тем временем, Ди поправила лежащего рядом медвежонка и громко кашлянула, напоминая мне о шоколаде.

— Пожалуйста, — я протянула ей три огромных плитки в разноцветных обёртках.

— Пасиб, — девочка как всегда была кратка.

Третий вопрос появился сам по себе, изначально хотелось спросить совсем иное. Задавая его, я надеялась, что поступаю правильно. К тому же, лежащий в лапах у медведя шоколад, давал надёжду на то, что череда вопросов не окончена.

— Ты поможешь мне, когда я попрошу об этом? — только и спросила я.

Дитя Ночи не торопилась с ответом, потому, что от него зависело многое. Ведь помогать мне будет не семилетняя озорница, уминающая за обе щёки шоколадки, а древнейшая сущность, сила которой во много раз превышает мою и Феликса вместе взятых. Ситуация для Дитя Ночи не из простых — неизвестно ещё о какой помощи я попрошу. А вдруг мне в голову придёт мысль развязать с кем-нибудь войну, или взять и уничтожить несколько планет? Это я знаю, что на такое никогда не пойду, а вот Ди сейчас в замешательстве.

— Хорошо, — наконец сказала девочка, — я дам тебе такое слово, но и ты поклянись, что при этом не пострадают невинные. Поклянись не простым словом, а как Хранитель Меча Перемен.

Просьба её была весьма обоснованна, и не вызывала вопросов. Я встала с кровати, наклонила голову и достала Феликса. Возле кровати, на стене висело зеркало, в котором отражалась невысокого роста девица в пижаме и с коричневым Мечом в руках. Бросив короткий взгляд на собственное отражение, я отвернулась, чтобы не рассмеяться. Ди ждала клятвы Коричневой Леди.

«Может, всё-таки оденешься, — предложил Феликс, — я не привык взирать на Хранителей в пижаме».

«Ничего, так сойдёт».

«Найяр!»

Быстро переодевшись, и при этом поняв, что больше мне не завалиться спать, я встала перед Ди, и крепко сжимая рукоять Меча, произнесла клятву:

— Я, Найяр, Коричневая Леди Предела, даю тебе, Дитя Ночи, клятву, что никогда не попрошу от тебя помощи, которая может привести к гибели разумных. Что просьба моя не будет нести в себе угрозу невинным. Да будет так.

Феликс, для пущей важности клятвы, вспыхнул ярким коричневым светом, пропустил по лезвию несколько змеевидных молний, а голова дракона на рукояти выпустила из пасти огонь.

«Актёр», — ухмыльнулась я, но, впрочем, его выходка мне понравилось.

И не только мне: Ди восторженно смотрела на Меч, не пряча любопытства маленького ребёнка. Наблюдать за ней — одно удовольствие, столько непосредственности, открытости и самое главное — не наигранности. Если Ди восхищается, то это от всего сердца, если радуется, то всей душой. Прожить не одну сотню лет, повидать многое и суметь сохранить в себе чистоту ребёнка — это не каждому дано.

— Хорошо, Най, твоя клятва принята и я обещаю, что приду на помощь, когда ты позовёшь, — пообещала Дитя Ночи.

После этого она соскочила с кровати, подхватила под лапы медведя, не забыв при этом о шоколаде, и направилась к двери.

— Пойду, отнесу Туську домой, он соскучился по своим игрушкам, — деловито объяснила девочка. — Оденусь и приду к тебе. Хорошо?

— Ладно, — я улыбнулась в ответ. — И не забудь почистить зубы.

— Посмотрим, — ответила Дитя Ночи, и, волоча за собой медведя, вышла в коридор.

Забираться обратно в кровать не имело смысла, поэтому, быстро застелив её, я направилась в ванную комнату. Впрочем, слово «комната» не совсем подходило данному помещению. Своими размерами «ванная» больше напоминала спортзал, в котором помимо тренажёров, разместили небольшой бассейн, метров десять в длину, джакузи, душевую кабину и ещё пару агрегатов, о предназначении которых оставалось только догадываться. Первым желанием было нырнуть в бассейн и поплавать в своё удовольствие, но зная, что скоро вернётся Ди, я решила ограничиться душевой кабиной. Горячая вода приятно расслабляла тело, смывая остатки сна. Тут же в кабине находились всевозможные гели, шампуни и масла, коими я непреминула воспользоваться. Густая, пахнущая дыней и клубникой пена, заполнила дно кабинки. Сотни мелких струек барабанили по моей голове, плечам, спине, а я стояла и во всю горлопанила песню, отплёвываясь и отфыркиваясь от воды, попадающей в рот. Вылезать не хотелось, но мысль о том, что скоро придёт Дитя Ночи, выгнала меня из душа.