Он затушил сигарету, хотя можно было сделать ещё дюжину затяжек, и хладнокровно приступил к извлечению из пачки следующей. Уголком глаза Кэллаген видел, как пухлый белый палец Беллами нервно стучит по подлокотнику.

Кэллаген закурил, но продолжал молчать.

Беллами улыбнулся. На этот раз улыбкой понимающей. Но теперь его пухлое толстое лицо показалось ещё более извращенным. Блекло-голубые глаза ещё больше выкатились.

— Предполагаю, мистер Кэллаген, это как-то связано со мной?

Кэллаген усмехнулся.

— Да ещё как! Чертовски связано!

Беллами сложил руки на животе.

— Меня это начинает интересовать. Продолжайте, пожалуйста.

Кэллаген улыбнулся, поняв, что Беллами задет за живое, и продолжал вдохновенно врать.

— Мистер Беллами, несколько дней назад меня втянули в это дело на условиях строгой конфиденциальности; правда, тогда это не имело ничего общего с убийством. Я добыл определенную информацию. На тот момент эти сведения не имели большого значения. Но после убийства Августа Мероултона они его приобрели. И поверите вы в это или нет, теперь это дьявольски касается вас!

Для эффекта он выдержал паузу. И позволил себе восхититься: какая прекрасная ложь! И как легко сходит с языка! Затем продолжил:

— Если вы читали газеты, а в этом я не сомневаюсь, то наверняка обратили внимание, что полиция пытается изловить человека, которого видели на Энзел Стрит прошлой ночью. Вы, вероятно, удивлялись, почему, а может быть и догадались. Этот человек — тот самый тип, который стащил вещь, по мнению полиции ставшей причиной убийства вашего дядюшки. Завещание, о котором он объявил всем вам около недели назад, то самое что он таскал в часах.

— Итак, мистер Беллами, я здесь не для того, чтобы отвечать на какие-то вопросы; я намерен рассказать вам о некоторых обстоятельствах, и когда вы с ними ознакомитесь, спросить, не возникнет ли у вас желание нанять меня для оказания услуг в качестве…

Задребезжал звонок, прервав сладкую музыку его голоса. Кэллаген не делал попыток продолжать.

В дверях появился слуга.

— Вас просят к телефону. Говорят — из клуба «Сильвер Пират». Просят вас лично.

Кэллаген про себя усмехнулся. Дарки в фантазии не откажешь.

Беллами встал и удалился. Когда его шаги затихли в холле, Кэллаген быстро оглядел всю комнату. В противоположном углу разместились старинные часы на деревянном пьедестале. Двигаясь быстро и тихо как кошка, он пересек комнату, выхватил серый «хомбург» из под пальто и засунул его в угол между часами и стеной, так далеко, как смог. Затем также быстро вернулся на место.

Когда Мероултон вернулся, Кэллаген курил и задумчиво смотрел в потолок.

Беллами направился к своему креслу и сел.

— Вы говорили, мистер Кэллаген, что я, возможно, пожелаю воспользоваться вашими услугами. Зачем?

Кэллаген пожал плечами.

— Я уже заявил, что не намерен отвечать ни на какие вопросы. Так и будет. Но если у вас есть хоть немного здравого смысла, — а я думаю, вы способны быстро оценивать обстановку, — вы захотите, чтобы кто-то позаботился о ваших делах.

Он подался вперед.

— Послушайте, мистер Беллами! По версии полиции Август Мероултон был убит вовсе не на Линкольн Инн Филдс, его убили совсем в другом месте и тело швырнули туда просто чтобы навлечь на кого-то подозрение. На того, кто этого не делал, но кто уж очень сильно недолюбливал покойника.

Он опять выдержал паузу для большего эффекта. А когда заговорил снова, речь его была медленной и неторопливой.

— Кто бы это ни был, он проник в морг за завещанием, — Кэллаген погрозил пальцем. — Кто бы это ни был, он знал про убийство все. И забрал завещание, чтобы навлечь подозрения на человека, который потеряет больше всех, если завещание найдут и докажут его законность. Так кто это мог быть? Вряд ли я ошибусь, если скажу, что этим человеком окажется Беллами Мероултон. То есть вы!

Беллами вцепился в ручки кресла. Лицо его побелело, как мел, лоб осыпали мелкие капли пота.

— Если завещание найдется, ни вы, ни вся прочая четверка не получите ни гроша. Если оно исчезнет, такой поворот дела бросит подозрение на одного из вас. Да-да, из вас четверых. Для того его и похитили. Ну а теперь, мистер Беллами, вы все ещё не полагаете иметь меня под рукой для защиты ваших интересов?

Кэллаген замолчал, благодушно улыбаясь в сторону камина. Кэллаген заметил, что переливчатый рукав шелкового халата задрался, и смог различить на предплечье следы, оставленные шприцем. Итак, Беллами пользует оба способа: кокаин через нос и морфий — уколом в руку. Милейший малый для компании.

Беллами вновь откинулся на спинку кресла — глаза широко раскрыты, зрачки расширены. Он явно был сильно напуган.

— Что вы хотите? — прорвалось пересохшим горлом. — Сколько бы вы хотели, если я надумаю предложить вам приглядеть за некоторыми вещами и вообще представлять мои интересы?

— Я бы рассчитывал на пару сотен. Приглядывать за людьми и их благополучием — штука дорогая.

Беллами поежился.

— Куча денег… и у меня их нет. Но вот что я скажу. Я смогу достать вам сотню — вечером. И ещё сотню — через день-другой. Но я хочу все знать. Я хочу знать, кто меня хочет подставить. Я хочу знать…

Кэллаген поднял руку, останавливая Беллами, дошедшего до грани истерики.

— Вы все узнаете, мистер Беллами. Узнаете, когда заплатите первые сто фунтов, но не раньше. Возможно, кое-что я смогу сообщить вам уже сегодня вечером.

Он встал, продолжая наблюдать за хозяином. Улыбка на его лице была приветливой и дружеской.

Руки Беллами дрожали, глаза беспокойно бегали по комнате, избегая взгляда Кэллагена.

— Если вы сможете встретиться со мной вечером, деньги у меня будут. Будет первая сотня. И я желаю знать всю подноготную. Знать все, что происходит. Я буду в коктейль-холле «Грин Сигнал» в 0.30 или 1.00. Это на Паллардс Плейс, недалеко от Лисл Стрит. Я предупрежу, и вас впустят. Вы придете?

— Не беспокойтесь, мистер Беллами. Я буду там и встречусь с вами. Всего хорошего!

Около двери он оглянулся и увидел, что Беллами вернулся в кресло и уставился в огонь.

— Не надо нервничать, — усмехнулся Кэллаген. — «Сыскное агентство Кэллагена» никогда не допускает, чтобы клиент попал в беду.

Если в его словах и звучала насмешка, до Беллами она не дошла. Он взглянул на детектива, кивнул и попытался улыбнуться.

Кэллаген вышел.

Было 5.30. Он зашагал в сторону Челси и остановился возле чайной, одного из замечательных уютных заведений, принадлежавшим двум хозяйками — истинным леди — и их любимому коту. Войдя, он заказал чашку чая и пачку «плейерс».

Пристроившись у камина с пылающим огнем, он с наслаждением вдыхал и медленно выпускал носом сигаретный дым.

После нескольких минут подобных размышлений он вспомнил о пакете, лежавшем в кармане пальто, вытащил листки бумаги, которые передал Дарки, выложил их на стол, расправил и стал читать четкий аккуратный почерк. При этом важные детали он сразу запоминал.

Дарки славно поработал. В глазах Кэллагена светился неподдельный интерес.

"Отчет 11.01.38

Дорогой Слим!

Здесь изложено все то, что я успел узнать. Продолжаю работать. Использовать Келли я не смог, ведь он работал на тебя. Мейзин дежурил в твоем офисе и передал, что кто-то стал названивать с десяти утра. Но не хотел назвать ни имени, ни сути дела. Его интересовало только, когда ты появишься. Мейзин сообщил, что ты в Эдинбурге, но звонки продолжались. Не иначе он тебя считает отъявленным лжецом. (А он не прав?) Я привлек к работе Вильпинса. Он уже неплохо поработал с экономкой в доме Августа в Найтсбридже, где тот прожил последние дни. Та думает, что что-то может рассказать дворецкий, если захочет, разумеется. То ли она сама что-то знает, то ли пытается навести тень на плетень. Сам знаешь, как ведут себя женщины после убийства: они, мол, все предвидели, но, как сказал Наполеон, умны только задним умом.

Главное — старина Август Мероултон держал офис в западной части Линкольн Инн Филдс, в доме 6968, на верхнем этаже, куда обычно приходил и иногда работал. Он хранил это место в секрете от племянников, кроме Вилли. Дворецкий рассказал, что случайно слышал, как Август рассказывал Вилли об этом офисе и заставил обещать, что тот ни слова ни скажет братьям. Не то, чтобы Вилли это понравилось, но он вынужден был согласиться ради их же пользы.