— Да? А зачем же тогда ему убивать Буданова?

— Хороший вопрос, — поддакнул Кругликов.

— Чтобы самому шантажировать Денисова, — улыбнулся Филимонов. — Теми самыми фотографиями, которыми Тараса собирался шантажировать Егор. Это так прекрасно — иметь бывшего любовника в полной власти. Может быть, вы мечтали, что Денисов под нажимом снова вернется К вам — и на этот раз навсегда?

— Нет! — закричал Вадим, вскакивая с места. — Нет! Нет! Нет!

— Вас подвели эмоции, — усмехнулся Игорь. — И сейчас они снова вас подводят, как в тот раз, когда, примеряя дома кроссовки на спортивные туфли, вы в приступе неожиданно нахлынувшей ярости сорвали со стены портрет, нарисованный Тарасом, и ударили его ногой, сломав. Так появились следы розовой и желтой пастели на кроссовках и на обоях. Если бы не это, возможно, вам удалось бы остаться безнаказанным.

— Вы ничего не докажете, — стиснув зубы, произнес Кругликов.

— А вот тут вы ошибаетесь, — вкрадчиво возразил Филимонов. — Убийца ведь забрал у Буданова фотографию и негатив. Нам остается только хорошенько поискать.

Сквозь сон Юра Демарин чувствовал смутное нарастающее беспокойство. Мочевой пузырь все более настойчиво напоминал ему о своем существовании. Повинуясь выработанному с детства рефлексу, Юра застонал, пошевелил руками и попытался разлепить налитые свинцом веки. Это ему не удалось. Впрочем, это было и не обязательно. Постанывая и мыча от мучительных усилий, Демарин сполз с кровати и, держась за стены, на ощупь двинулся к туалету.

Выполнив основную задачу, он облегченно вздохнул и, помогая себе пальцами, поднял веки.

В глаза больно ударил отвратительно яркий свет полуденного солнца.

— Ч-что с-со мной? — пробормотал милиционер. — Чт-то это б-было?

По-прежнему держась за стены, но уже чуть-чуть более уверенно, Юра дополз до кухни и, напившись холодной воды из-под крана, плеснул ее в лицо и расслабленно плюхнулся на стул. Эти усилия полностью вымотали его.

"Ничего не помню, — подумал Демарин. — Что же со мной случилось? Чем я вообще вчера занимался?”

Чувствуя, как внутри зарождается паника, Юра принялся массировать виски, надеясь, что это ему поможет восстановить пропавшую память. Впервые в жизни он на собственной шкуре ощутил обескураживающие последствия амнезии.

Массаж помог. В голове стало проясняться.

"Спецслужбы! — неожиданно сообразил Демарин. — Мы же как последние идиоты стали расследовать дело, в котором были замешаны спецслужбы и скорее всего мафия. Боже мой! Мафия и спецслужбы! Это они! Наверняка они похитили меня и накачали наркотиками. Иначе как объяснить мое состояние? Но для чего? Чтобы выведать у меня все, что мне известно? Или они незаметно промыли мне мозги и запрограммировали меня на совершение какого-либо преступления? Может, они под гипнозом даже заставили меня кого-нибудь убить?”

Вместо воспоминаний о вчерашнем вечере в голове у Юры вихрем проносились отрывки из американских боевиков, в которых коварное ЦРУ, “плохие парни” из советской разведки или еще более плохие инопланетяне хитроумными методами воздействовали на сознание невинных граждан, заставляя их поступать самым неподобающим образом, а то и вовсе стирая их память и заменяя ее на новую, ничего общего не имеющую с действительностью.

Сцену с вживлением в мозг микрочипа неожиданно сменила соблазнительная фигура Селены в развевающемся полупрозрачном пеньюаре.

"Селена! — сообразил Демарин. — Я же шел к Селене! Точно! Я направлялся к ней. Но что же было потом?”

Его мучительные размышления прервал телефонный звонок.

— Юра? — В голосе художницы звучали бархатные нотки. — Это Селена. Как ты себя чувствуешь после вчерашнего?

— После вчерашнего? — слабым голосом переспросил Демарин. Ударная доза валерьянки все еще продолжала оказывать свое действие.

— Но ты ведь помнишь, что было вчера? — не без задней мысли поинтересовалась Селена. — Лично я этого никогда не забуду!

— Вчера… — пробормотал милиционер. — Да, конечно, вчера… Помню, как не помнить.

"Врет, — подумала Селена. — Помнит он, как же!”

Мысль о возможной причастности ее последнего клиента к убийству отошла на второй план. Нет, об этом она, разумеется, еще поговорит, но сначала она слегка порезвится. Нет ничего лучше старого доброго розыгрыша.

— Ты зверь! Ты настоящий зверь! — сладострастно прошептала Далилова.

— Зверь?

— Ты хищник! Неукротимый коварный хищник, вырвавшийся на волю! Ты был так великолепен, что я даже не стану подавать на тебя в суд за изнасилование, но я требую, чтобы ты возместил мне материальный ущерб за порванное нижнее белье. Это был мой любимый комплект от Найман-Маркуса. За простыни, так и быть, можешь не платить. Они были обычные, отечественные. Но белье от Найман-Маркуса…

— Я что, порвал тебе белье? И простыни?

— Ты что, не помнишь? Неудивительно, ты был так увлечен, что уже ничего не замечал. Мой зверь! Когда я увидела тебя в дверях и ты сказал, что пришел меня допросить, я сразу поняла, что это был только предлог. Потом ты схватил меня и поволок в постель. Ты был как безумный. Я пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. А потом… Впрочем, зачем я все это говорю, ты и сам знаешь.

— Так я тебя действительно изнасиловал? Весь ужас был в том, что это вполне могло оказаться правдой, но в таком случае это было еще хуже, чем инопланетяне с микрочипами. Он, Юрий Демарин, сотрудник правоохранительных органов, под предлогом расследования вломился в дом к супердорогой путане и изнасиловал ее, порвав при этом дорогостоящее белье! И еще простыни… Что сказали бы его родители, если бы узнали? А коллеги по работе? Впрочем, коллеги вряд ли бы его осудили. Возможно, на его месте они сами сделали бы то же самое. Хотя это ни в коей мере его не оправдывает.

— Если тебе не нравится это слово, можешь считать, что ты меня взял, как изголодавшийся по женщинам викинг, ступивший на сушу после длительного плавания. Это был самый незабываемый сексуальный опыт в моей жизни, а мне, поверь, есть с чем сравнивать.

— Спасибо. Я польщен, — растерянно пробормотал Юра, не имея представления о том, что следует говорить в подобной ситуации.

— Мне нужно срочно увидеться с тобой. Ты можешь подъехать прямо сейчас?

— Прямо сейчас? Ты знаешь, я немного не в форме…

— И неудивительно! — залилась серебристым смехом Селена. — Не беспокойся, я имею в виду не секс. После вчерашней ночи с тобой мне придется отдыхать по меньшей мере две недели. Я хочу поговорить с тобой об убийстве Вермеева. У меня появилась кое-какая новая информация, которая может оказаться важной. Кроме того, ты ведь так и не успел меня допросить.

— Хорошо, — согласился Демарин, с трудом приподнимаясь со стула. — Я буду у тебя через сорок минут.

— Вот они! — радостно воскликнул Гоша, протягивая Игорю том “Аквариумного рыбоводства”, между страницами которого были заложены фотография Безбожной и Тараса и негатив.

— Это же Тамара Безбожная! — бросив взгляд на фотографию, восхищенно присвистнул эксперт. — Вот это телеса! Да чтобы прикрыть такой зад, чехол для машины потребуется!

Крестовоздвиженский с торжествующим видом повернулся к Вадиму.

— Ну как, будем колоться или предпочитаешь в несознанке сидеть? — весело поинтересовался он.

— Ваша взяла. Сознаюсь. Это я убил Буданова, — мрачно произнес Кругликов.

— Сознался? Вот здорово! — воскликнула Оля.

— Видела бы ты, как я его расколол! — похвастался Гоша. — Загнал его в угол своими вопросами, как сурка в силки.

— Точно. Он был великолепен, — поддержал приятеля Игорь. — Что будем заказывать? Такое дело надо отпраздновать. Рекомендую свиную вырезку, запеченную со спаржей, сыром, шпинатом и овощами. В этом ресторане ее готовят просто отменно.

— От свинины толстеют, — пожаловалась Кузина.

— А у меня так вообще нет аппетита, — грустно вздохнул Гоша.

Его разбитое сердце все еще продолжало кровоточить.