Хьюз, сухо: «Контракт мисс Бледсо позволяет ей сниматься в одном независимом от меня фильме в год, так что только из-за этого расторгнуть с ней контракт я не могу. Однако контракт может быть расторгнут и из моральных, так сказать, соображений: если нам удастся доказать, что мисс Бледсо является: наркоманкой, алкоголичкой, преступницей, коммунисткой, лесбиянкой или нимфоманкой, то на этой основе мы имеем право расторгнуть ее контракт и в дальнейшем закрыть для нее двери шоу-бизнеса навсегда. Другим аспектом нашего предприятия в США. является сбор доказательств, что мисс Бледсо намеренно нарушила наш с ней контракт исключительно для того, чтобы сняться в этом кошмарном ужастике. Ваша работа, лейтенант, будет заключаться в наблюдении за мисс Бледсо, в особенности в поиске того, на основе чего можно будет расторгнуть контракт. Ваш гонорар, лейтенант, будет составлять три тысячи долларов».

– А ей вы объяснили ситуацию, мистер Милтир?

– Да.

– И какова была ее реакция?

– Она ответила: «Да пошел ты». А вы что ответите, лейтенант?

Едва не сказал «нет» – стоп – надо подумать.

В «Строго секретно» сообщалось, что продюсирует этот фильм Микки К.

Домик для гостей = персональный бордель = Говард Хьюз щучит своих птичек сам.

Думай же.

Нанять кого-нибудь из Бюро для слежки. И грязные деньги: расчет за Кафесьянов.

ПОДОЮ-КА Я ЕГО.

– Пять тысяч, мистер Хьюз. Я мог бы порекомендовать и кого подешевле, но своими непосредственными обязанностями готов пренебречь не меньше чем за такую сумму.

Хьюз кивнул. Милтир вытащил пачку банкнот. «Хорошо, лейтенант. Здесь задаток – две тысячи долларов, и я буду ждать от вас отчета, по меньшей мере раз в два дня. Можете звонить мне сюда, в „Бель-Эр". Итак, вам нужно что-нибудь еще знать касательно мисс Бледсо?

– Нет, я попробую влиться в съемочную группу.

Хьюз встал. Протягиваю ладонь. «Попробую поймать ее с поличным, сэр».

Вялое рукопожатие – Хьюз тайком вытер ладонь.

Новые деньги – побыстрей потратить. И думать побыстрей.

Быстренько засечь эту Гленду Бледсо. Возложить расследование дела Кафесьянов на Джуниора – будем надеяться, полоса его проколов закончилась. Выяснить, кто послал за мной давешний хвост в Черном городе, избавиться от него.

Инстинкт: Эксли не станет меня закладывать в деле Джонсона – иначе зачем ему было уничтожать протокол вскрытия? А я – я могу заложить его по поводу дела Дисканта. Инстинкт: назовем его личной заинтересованностью Эксли в деле Кафесьянов. Инстинкт: назовем меня приманкой – плохой полицейский, нанятый поддать жару.

Выводы:

Номер один: пусть Уилхайт и Отдел по борьбе с наркотиками опасны, пусть я – коррумпированный полицейский, который вздумал зарезать их дойную коровку. Может, они боятся федерального расследования и Большого жюри – а вдруг и вправду последуют приговоры и громкие разоблачения? Тогда кое-кто из полицейских чинов вылетит из своих кабинетов, один козел отпущения – юрист-домовладелец со стопроцентной выслугой. Рыщущие по городу убийцы, одна цель – я.

Номер два: надо найти какого-нибудь взломщика-извращенца – какого-нибудь придурка, чтобы признался и взял на себя мой провал в расследовании 459-го. Написать в отчете какой-нибудь бурды, и пусть формально делом занимается Джуниор. Нет подозреваемого? – пусть им станет наш приятель-извращенец.

Засим я поехал в участок Голливуд. В архиве никого – я сгреб все папки, озаглавленные «Раскрытые 459-е». «Ложные признания 1949—1957 гг.». На доске – Блуждающий Огонь – убийства пьянчуг. Попахивает извращенцами – отлично – я захватил копию.

Вывод номер три:

Все-таки я здорово перетрухнул.

Гриффит-парк, на запад – искусственные ручьи и горы. Крутые повороты, поросшие кустарником холмы, каньоны – Голливуд.

Я въехал на импровизированную парковку – полным-полно машин. Выкрики, путь мне перегородила толпа пикетчиков с плакатами. Хватаю планшетку, пытаюсь сообразить, по какому поводу шум.

А-а – члены профсоюза – перед ними стоит Чик Веккио, в застывших руках – бейсбольная бита. В проплешине между деревьев – трейлеры, съемочная площадка: камеры и космическая ракета, наполовину сделанная из «шеви».

– Штрейкбрехер! Все вы штрейкбрехеры!

Разворачиваюсь, расталкиваю толпу: «Полиция, с дороги!» Хреновы пикетчики расступаются – а что им еще остается? Чик приветствует меня – объятья, хлопанье по спине.

«Проклятые штрейкбрехеры! И полиция с вами заодно!»

Мы пошли к трейлерам. Свист, но камни не летят – нежные попались. Чик: «Ты ищешь Микки? Держу пари, у него для тебя пухленький конвертик».

– Он тебе говорил?

– Нет. Как сказал бы мой братец, «безошибочное умозаключение посвященных». Да ладно тебе, свидетель вылетает из окна, а рядом стоит Дейв Клайн – какой может быть из этого вывод? Что должен в этом случае подумать искушенный?

– Я гляжу, ты тут с профсоюзом воюешь.

– Ага, где же наш старый добрый Вышибала? Серьезно, у тебя есть какие идеи на этот счет? Микки они уже поперек горла встали. Не знаешь каких-нибудь парней, которые подешевле берут?

– Да хрен с ними – пусть пикетируют.

– Ага, пусть. Они орут во время съемки, и из-за этого приходится переозвучивать – а это денег стоит.

Кто-то, где-то: «Камера! Мотор!»

– Серьезно, Дейв.

– Лады, позвони в спортзал на Мейн-стрит Фэтсу Медине. Скажи, что я заказал ему пятерых спарринг-партнеров и дорожную заставу. По пятьдесят баксов на рыло.

– Серьезно?

– Позвонишь сегодня вечером – завтра тут никакого пикета не будет. Ладно, пошли посмотрим, что у вас тут за кино снимается.

На съемочную площадку. Чик подносит палец к губам: снимается кино.

Двое «актеров» оживленно жестикулируют на фоне «космического корабля» – стабилизаторы от «шеви», вентиляционная решетка от «студебеккера», пусковая установка – коробка от «Котекса».

Крутой Веккио: «Русские ракеты сбросили на Лос-Анджелес атомные отходы – это заговор с целью превратить горожан в роботов – приверженцев коммунизма! Они создали вирус, который превращает людей в вампиров! Люди становятся монстрами, пожирающими собственные семьи!»

Его партнер – блондинчик с торчащей ширинкой: «Семья – вот то святое, что связывает всех американцев. И наш долг – остановить эту дьявольскую экспансию, чего бы это нам ни стоило!»

Чик, переходя на шепот: «Самое смешное знаешь? Мой братан, который замочил восемь человек, принимает всю эту трепотню всерьез! И прикинь – он и вот этот блондинчик педерастического вида трахаются в своем трейлере при каждом удобном случае и, помимо того, кадрят всяких пидоров в Ферн-Делле. А вон того типа с мегафоном видишь? Это Сид Фритцелл, так называемый режиссер, – Микки где-то нанял его по дешевке, а по мне – какой-то бывший уголовник, который не способен заставить трахаться кучку монголов. Он вечно советуется с Уайли Баллоком – это наш оператор. У него, по крайней мере, есть где жить, в отличие от большинства алкашей, которых нанял Микки. А знаешь, где он их набрал? – на рынках дешевой рабочей силы в трущобах. Они и ночуют здесь, как будто тут ночлежка какая. А диалоги? Тот же Фритцелл – Микки приплачивает ему по баксу в день за сценарий.

Ни Микки, ни женщин. Крутой: «Я поубивал бы весь советский секретариат, чтобы защитить святость и неприкосновенность моей семьи!»

Блондинчик: «Я, конечно, согласен. Но сначала мы должны собрать все атомные отходы, пока они не попали в голливудское водохранилище. Только взгляните на несчастных жертв вируса!»

Камера перемещается на массовку – одетые в маски вервольфов алканавты немедленно запрыгали. Прыг-скок – из задних карманов брюк торчат бутыли с дешевым пойлом.

Сид Фритцелл: «Стоп! Я же вам говорил – оставляйте вино там же, где ваши одеяла и спальные мешки! Вспомните приказ мистера Коэна – никакой выпивки до обеденного перерыва!»

Какой-то тип юркнул в «космический корабль». Крутой незаметно ухватил блондинчика за ягодицу.