— Невероятно! Его всего изрешетили!

Комиссар Сервион даже не шелохнулся, когда ему сообщили, что Бероль убит в «малой Корсике».

— Нам остается только ждать, пока они убьют всех до единого. Больше мы ничего не можем сделать.

— На этот раз, патрон, это непреднамеренное убийство, — заметил Кастелле. — Рапорт полицейских…

— Я умею читать, Кастелле… Жозе сам нарвался… Но я должен вам напомнить, если вы забыли, что нам платят деньги не за то, чтобы просто регистрировать убийства…

— Хотите, я поеду и все расследую на месте?

— Зачем? — спросил Сервион, пожимая плечами. — Зачем снова совать нос в это гнездо лжецов? Человека убили на пятачке размером с носовой платок, а мы не знаем не только кто его убил, мы даже не знаем, из какого оружия! Лаборатория ничего не может определить! Самые опытные эксперты говорят, что это была не иначе как пушка, заряженная картечью!

— Но в любом случае это оружие находится в «малой Корсике». Дайте мне ордер на обыск…

— …и вы ничего не найдете, старина. Поверьте мне, сейчас его там уже нет…

— Что же нам делать?

— Ничего… ждать…

Фред Кабрис ждать не хотел. После смерти Бероля Фред понял, что следующим будет он. Ему очень не хотелось покидать Ниццу и свою жену Анаис, которая все еще находилась в тюрьме, но из соображений безопасности нужно было убраться подальше от столицы Лазурного Берега. Он решил позвонить Консегуду и сообщить ему о своих планах. Трубку сняла Жозетта.

— Алло, мадам Жозетта?

— Да, здравствуй, Фред.

— Вы уже знаете?..

— Да… Это ужасно!

— Я сматываюсь, мадам.

— Вы покидаете нас?

— Вы ведь понимаете, что следующий в списке — я…

— Конечно.

— До свидания, мадам. Передайте привет патрону.

— Чьему патрону? — подумала Жозетта, подходя к мужу, который сидел в кресле, осунувшийся и сгорбленный, как глубокий старик.

— Это Фред.

— Чего он хотел?

— Попрощаться.

— Попро…

— Он уезжает. Он боится.

— А… Послушай, а не уехать ли и нам?

— Мы уже не так молоды, Гастон, — сказала жена, пожав плечами. — И потом… оставить все это? Нет! Нам слишком дорогой ценой досталось это! Я никуда не поеду. И если нам суждено умереть, я хочу умереть дома.

Затем, немного помолчав, она добавила:

— Но ты можешь уехать, если хочешь.

— Нет, — сказал он, покачав головой. — Мы с тобой в одной упряжке. Будь что будет!

Юбер еще спал после тяжелого вчерашнего дня, когда прибежала жена.

— Юбер! Юбер, проснись!

Он с трудом открыл глаза и проворчал:

— Ну что там?

— Жозе!

— Жозе? Какой Жозе?

— Бероль!

— Он пришел? Скажи ему, что меня нет. Я не хочу его видеть!

— Ты его больше не увидишь!

Она произнесла это таким тоном, что Юбер сразу проснулся.

— Почему я его больше не увижу?

— Потому что он мертв. Его убили сегодня ночью.

Юбер ничего не ответил. Он побледнел и натянул одеяло на голову, как бы пытаясь укрыться от всего мира. Его охватила паника. Он уже чувствовал, как стальной клинок вонзается в его тело, как его сжигает яд, как взрывом его разрывает на мелкие кусочки.

Жена стянула с него одеяло и обомлела, увидев перекошенное от ужаса лицо мужа. Она села на кровать и сурово сказала:

— Все, хватит, Юбер! Ты можешь делать все, что тебе вздумается, а я уезжаю.

— Ты…

— И я вернусь только тогда, когда все успокоится. Я не желаю умирать, как Аскросы!

— Я боюсь…

— Я тоже боюсь.

— Что же делать?

— Не знаю… тебе решать.

— Но что я могу?

— Ты прекрасно знаешь!

— Это невозможно!

— Подумай, Юбер. Остался только Кабрис, и ты ради этого подонка…

— Это еще не значит, что я должен предать его!

— Делай, как знаешь!

— Ну, а если я выдам его?

— Если успеешь!

Она вышла. Оставшись один, Юбер огляделся. Привычная обстановка уже не успокаивала. Самолет, пролетавший высоко в небе, преодолел звуковой барьер, и в доме задрожали стекла. Юбер закричал и вскочил с кровати. Примчалась жена.

— Что случилось?

— Я… я думал… это бомба…

Она с жалостью и отвращением посмотрела на него.

— Ты понимаешь, что сходишь с ума?

— Ты… ты действительно думаешь, что мне нужно пойти к Сервиону?

— Мне кажется, это единственный выход. Собрать тебе вещи?

— Ты… ты так говоришь!

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет… лучше я сам.

Она с грустью подумала о близкой разлуке.

— Значит, ты любишь меня?

— Ты никогда не замечал этого, — прошептала она, гладя его по плечу. — Глупенький мой… Я надеюсь, они не будут слишком суровы с тобой. Я буду тебя ждать, можешь быть уверен.

— Я верю тебе… Теперь я хочу немного отдохнуть… Я пойду к Сервиону вечером… или завтра утром…

— Тогда я уезжаю в Канны. Можно мне взять машину?

— Теперь она в полном твоем распоряжении.

Услышав шум отъехавшей машины, Юбер принялся складывать вещи. В два чемодана он сложил белье и костюмы, потом открыл тайник, устроенный в стене подвала, и вытащил оттуда деньги, припрятанные как раз на такой случай: несколько тысяч долларов, 50.000 французских франков и пять тысяч швейцарских. С этими сбережениями Юбер надеялся продержаться некоторое время. У него не было ни малейшего желания садиться в тюрьму. Всю эту комедию он разыграл, чтобы усыпить подозрительность жены. Он не питал никаких иллюзий по поводу ее истинных чувств к нему.

Юбер думал только о том, как спасти свою шкуру и прихватить побольше денег. Боясь, что его могут уже разыскивать на вокзалах, он решил отправиться в Ниццу, переночевать там в гостинице, а оттуда уйти в горы, где его никто не будет искать.

Даже не оглянувшись на ресторанчик, который он покидал возможно навсегда, не вспомнив о жене, он сел в автобус, который курсировал между Сен-Рафаэлем и Ниццей. Выйдя из автобуса возле Казино, он почувствовал, что почти избавился от страха.

Он поставил чемоданы на землю, закурил, потом нагнулся за чемоданами и вдруг застыл, как парализованный, в этой нелепой позе. Сигарета выпала изо рта. Рядом с Юбером стояли две женщины, одетые в черное, и смотрели на него. Его охватила безумная паника. Он уже не думал, те ли это старухи, или просто они поджидают кого-то. Он не подумал, что все старухи, живущие в горных деревнях, одеваются в черное. Он был вообще не в состоянии думать. В его голове колоколом звенела навязчивая идея: они убьют меня, они убьют меня, убьют, убьют…