— А что ты здесь делаешь? — спросил Фане, наливая вино.

— Так… слушаю… расспрашиваю…

— О чем?

— Об убийстве этих несчастных.

— С чего это ты вдруг заинтересовался этими корсиканцами?

Мариус наморщил нос, сощурился и медленно произнес:

— На твоем месте, Фане, я не задавал бы вопросов… Много будешь знать…

Тот понял и поспешил заверить:

— Ты прав… Я ничего не говорил… Еще стаканчик?

— Давай… Но раз уж ты сам заговорил о корсиканцах, скажи мне, что там случилось. Ты ведь знаешь?

— Как и все.

— Мне тут кое-что неясно.

— Что именно?

— Почему убийцы оставили в живых старуху и детей? Они ведь могут стать нежелательными свидетелями.

— Наверное, их там не было.

— А тебе не странно, что бабушка с детьми осталась в городе?

— Да от корсиканцев всего можно ждать… Я с ними не вожусь. А этих я знал только в лицо. Мы даже не здоровались.

— Легавые хотят пришить это дело Фреду.

— А это точно не он?

— Можешь мне поверить.

— Вот гады!

— Поэтому Фред хочет узнать, была старуха на перевале Вильфранш или нет. Если она была там, она может подтвердить, что Фред к этому делу не имеет никакого отношения. Понял?

— Может, ты бы поспрашивал друзей Пьетрапьяна? В «малой Корсике», наверное, все знают.

Сестра инспектора Кастелле Арлетт с мужем Пьером держала молочную лавку на улице Россетти в самом центре старого города. Кастелле при каждом удобном случае заглядывал к ним, чтобы повидаться с племянниками — Жаном и Мари-Агнессой по прозванию Блошка. Эти коротенькие визиты всем доставляли удовольствие.

Так случилось, что в это утро Кастелле, выйдя от зятя, заметил Бандежена. Полицейский встревожился, увидев, что люди Консегуда рыщут в старом городе. Он пошел следом за Мариусом.

Увидев, что тот направляется в «малую Корсику», он понял, что дело Пьетрапьяна еще рано сдавать в архив, что бы там ни думали в Управлении. Полицейский удовлетворенно хмыкнул. Он опасался, что бандиты после преступления залягут на дно и погибшие останутся неотомщенными.

Полицейский спрятался в уголке, откуда ему была видна вся «малая Корсика». Он решил не вмешиваться, по крайней мере до тех пор, пока Бандежен не войдет в дом Базилии.

Мариус, не отличавшийся особой изворотливостью, не знал, с чего начать, чтобы добыть нужные патрону сведения. В конце концов он решил, что лучше всего идти прямо к цели. Он постоял немного, не зная, куда войти — в колбасную лавку или в бакалейную. В конце концов он выбрал бакалейную, вспомнив, что ему нужен кофе. Он толкнул дверь, на которой много лет назад художник красивыми буквами написал «ЖАН-БАТИСТ МУРАТО».

Сначала Мариус подумал, что в лавке никого нет, потом услышал детский голосок:

— Что вам угодно, месье?

Оглянувшись, он увидел маленькую, немного сгорбленную старушку с живыми глазами на поблекшем лице.

Расплатившись за кофе, Бандежен спросил:

— Скажите, мадам, здесь жили те несчастные, которых убили на перевале Вильфранш?

Антония насторожилась. Неужели это один из убийц?

— Да… такое несчастье… такие славные люди…

— Говорят, что в живых остались только дети и бабушка?

Антония уже не сомневалась, что он пришел сюда не за пакетиком кофе.

— Да, слава Богу, Базилия с детьми по-прежнему живет здесь.

— Значит, она не ездила вместе со всеми на перевал?

Антония задрожала. Базилия была права: убийцы явились сюда.

— Вот этого я не знаю… Понимаете, у нее такое горе… мы не решаемся расспрашивать ее… да она и не выходит никуда…

— Послушайте, мадам… Я журналист. Я хотел бы написать об этой трагедии. Вы не могли бы узнать, была ли мадам Пьетрапьяна на перевале в момент убийства?

Мадам Мурато решила разыграть дурочку.

— А какое это имеет значение?

— Тогда моя статья станет сенсацией. Так я могу рассчитывать на вас?

Чтобы развеять последние сомнения бакалейщицы, Мариус вынул из кармана несколько 100-франковых бумажек.

— Если вы мне поможете, я буду очень вам благодарен…

Антония быстро схватила деньги и спрятала их в карман.

— Приходите сегодня вечером часиков в 11. Я схожу к Базилии, поговорю с ней, а потом расскажу вам все, что узнаю.

— Не слишком ли поздно?

Старуха, хитро подмигнув, прошептала:

— Лучше, чтобы мой муж ничего не знал, а он ложится не раньше одиннадцати.

Заинтригованный инспектор Кастелле, подождав, когда Бандежен уйдет, тоже зашел к Антонии Мурато.

Рассказав комиссару о своем посещении, инспектор закончил:

— Мадам Мурато заявила, что не знает его, что он зашел купить пакетик кофе. Она утверждает, что он ничего не говорил об убийстве на перевале. Но мне кажется, эта старушенция надувает нас.

— Согласен. А вот почему она лжет нам?

— Как только я ушел, она тут же побежала к мамаше Пьетрапьяна.

— Значит, она знает Бандежена или догадывается, кто он такой.

— Но к чему эти тайны?

— Не знаю, и это меня очень тревожит. Я убежден, что Базилия видела бандитов. Она не хочет называть их, потому что боится… Но это совсем на нее не похоже. А может она ждет чего-то, о чем я не имею ни малейшего представления…

— Может, установить наблюдение в «малой Корсике»?

— Это ничего не даст. Но все же нужно обеспечить охрану этой упрямицы. Хотя я не думаю, что Консегуд и компания решатся убить старуху. Но что бы там ни было, нужно установить круглосуточное наблюдение.

Пока Кастелле совещался со своим начальником, Антония совещалась с Базилией. Женщина, у которой убили мужа, сына и невестку, готовила план мести за пролитую кровь.

Анжелина по одному виду мужа сразу поняла, что у него что-то случилось. Опыт подсказывал ей, что в таких случаях лучше помалкивать и ждать. Обычно комиссар не выдерживал и сам выкладывал все. И на этот раз, садясь за стол, он пробурчал:

— Эта Базилия меня до инфаркта доведет!

Анжелина с облегчением вздохнула. Теперь нужно только слушать.

— Хотел бы я знать, что она затевает! И не говори мне, что это мои выдумки! Я уверен, что эта сумасшедшая старуха собирается сделать какую-то глупость! Она воображает, что может сама наказать негодяев, это в ее-то годы! Эти древние старцы смотрят на меня, как на сопливого мальчишку, который сует нос в дела взрослых! Это уж слишком!