– Полагаю, там не самое удобное место. Я предлагаю перенести их в мой дом сразу же, как вы сочтете это возможным. Мне будет намного легче присматривать за ними, если в моем распоряжении окажется моя собственная кухня.

– Вы правы, – согласился доктор, и тут мисс Абигейл вдруг поднялась.

– А теперь могу я осмотреть пациентов?

– Конечно. Один на операционном столе, а другой – на софе в приемной комнате, но они оба не в себе в настоящее время. Завтра будет предостаточно времени, чтобы передать их под ваше покровительство.

Они прошли под аркой в приемную доктора, которая была лишь ненамного опрятнее гостиной. На продавленной софе, под трехстворчатым окном лежал без движения человек. Он был одет в городской костюм, жилетка и пиджак – расстегнуты. Одна ступня в коричневом чулке торчала из штанины, а другая с забинтованным носком и голой пяткой покоилась на подушке. Лицо, безмятежное в данный момент, было очень красивым. Каштановые волосы неопределенного оттенка спадали со лба мальчишескими волнами. Уши не были оттопырены, ногти были чистыми. И это вполне удовлетворило мисс Абигейл.

– Этот человек ограбил поезд? – спросила она.

– Нет. Это сделал другой. Этот, его зовут Мелчер, по всей видимости, помешал ограблению. Так рассказывают, что в Мелчера попала шальная пуля из револьвера другого парня, – доктор большим пальцем указал себе за плечо в сторону операционной. – Должно быть, про изошло что-то вроде драки, в которой участвовало несколько пассажиров, потому что к тому времени, как Так остановил поезд и по шел посмотреть, что там происходит, все уже рассказывали историю по-своему, а эти два парня лежали, истекая кровью. Один из выстрелов начисто отстрелил Мелчеру большой палец на правой ноге.

– Большой палец! – воскликнула она, прижимая пальцы к губам, чтобы скрыть улыбку.

– Если бы пуля прошла немного выше, было бы намного хуже. Но с другой стороны, он мог отделаться царапиной или вовсе не пострадать, если бы носил основательные ботинки, а не эти жиденькие городские туфли.

Мисс Абигейл посмотрела, куда указывает доктор Догерти, и увидела на полу одинокую стильную коричневую туфлю из замечательной мягкой кожи.

– Другую пришлось срезать с ноги, – объяснил доктор. – Но с отстреленным носком от нее в любом случае не было бы никакого толку.

Мисс Абигейл непроизвольно улыбнулась. Во-первых, из-за того, как доктор держал эту одинокую туфлю, бессмысленную без своей пары, а во-вторых, из-за нелепости ситуации – герой совершил свой геройский поступок, поплатившись за это пальцем!

– Что здесь смешного, мисс Абигейл?

Она моментально стала серьезной, досадуя на то, что ее поймали на легкомысленном отношении к утрате молодого человека.

– Нет... нет, простите, доктор. Скажите, потеря пальца – это серьезное ранение? Я хочу сказать, угрожает ли его жизни опасность?

– Нет, вряд ли. Палец срезан очень чисто, и так как пуля прошла через туфлю, в ране не осталось следов свинца или пороха. Парень находится в шоке и потерял много крови, но я дал ему снотворное и зашил рану, так что очень скоро он будет как новенький. Когда он проснется, этот палец будет пульсировать как сучий хвост, хотя... – Доктор, казалось, осознал, с кем он говорит. – О, простите, мисс Абигейл. Я не уследил за собой.

Мисс Абигейл густо покраснела и, запинаясь, проговорила:

– Я... О, бедный мистер Мелчер, мне он очень симпатичен.

– Да... ну... – Доктор Догерти прочистил горло. – Теперь мистер Мелчер, конечно, будет хромать, но это не так уж и страшно. Мы будем несколько дней накладывать шину и бинты, и я дам вам мазь. Но главные лекари – время и воздух. Вы правы, больше всего мистеру Мелчеру необходимо доброе участие.

– Об этом случае, пожалуй, хватит.

– А что другой? – спросила мисс Абигейл, успокоенная тем, что к ней вернулось самообладание.

Доктор направился к операционной.

– Другая пуля, боюсь, причинила гораздо больше вреда. Этот негодяй, без сомнения, будет сожалеть о том, что сунулся на поезд... если выживет.

Они подошли к двери, и мисс Абигейл вошла вслед за доктором в помещение кремового цвета. Здесь наконец-таки было чисто, однако мисс Абигейл не обратила на это ни малейшего внимания. Ее глаза были прикованы к прямоугольному столу, где, укутанная простыней, лежала неподвижная фигура. Стол стоял перед дверью, поэтому от входа было видно только голую ступню левой ноги, очень большого размера, как подумала мисс Абигейл, и простыню, покрывавшую согнутую в колене правую ногу.

– Ему повезло, что остался жив. Он потерял очень много крови от огнестрельной раны и еще больше, когда я ее прочищал. Для него было бы гораздо лучше, если пуля осталась бы внутри, А случилось так, что она вышла с другой стороны и проделала дырку раз в двадцать больше той, что со стороны входа, К тому же пуля и на своем пути понаделала много дел.

– Он умрет? – прошептала мисс Абигейл, уставившись на огромную ступню, которая вызывала у нее внутренний трепет. Раньше она никогда не видела голой мужской ноги за исключением ног ее отца.

– Незачем шептать. Он ничего не слышит и будет находиться в таком состоянии довольно долго. Но что касается того, умрет ли этот сукин с... дурак или нет, я пока затрудняюсь сказать. Прежде он, видимо, был здоров, как бык. – Доктор Догерти прошел по комнате дальше, чем мисс Абигейл, и теперь стоял рядом с человеком на операционном столе. – Подойдите и взгляните на него.

Мисс Абигейл внезапно ощутила приступ отвращения, но осмелилась продвинуться вперед на столько, что стали видны обнаженные плечи, выглядывавшие из-под простыни на уровне подмышек. Грудь покрывали темные, вьющиеся волосы, кожа на широких плечах загорела, в нижней части темнокожего лица красовались дьявольского вида усы. Лица выше усов мисс Абигейл с данного угла зрения не видела – только ноздри в форме сердца и нижнюю губу, которая внезапно дернулась как раз в тот момент, когда она на нее смотрела. На подбородке появилась однодневная бородка, и мисс Абигейл вдруг поймала себя на мысли, что для грабителя у него слишком приличный вид, если только чистые ногти и выбритое лицо можно было считать достаточными доказательствами.

Простыня укрывала его от плеч до лодыжек, нельзя было увидеть, куда он ранен и насколько серьезно. Сейчас казалось, что он лег здесь поспать, приподняв одно колено.

– Он ранен в пах, – сказал доктор, и мисс Абигейл внезапно побледнела и ощутила, как все внутри нее перевернулось...

– В... в... – запинаясь начала она говорить, но остановилась.

– Не совсем, но очень близко от него. Вы все еще хотите эту работу?

Она не знала, что сказать. Она представила себе, что будут говорить в городе, узнав причину ее отказа. Она стояла, разглядывая человека, дожившего до такого печального конца. Хотела ли она по-прежнему ухаживать за ним или нет, но ей стало необъяснимо жаль лежащего без сознания парня.

– Грабитель мог ожидать, что плохо кончит, но такого никому не пожелаешь.

– Нет, мисс Абигейл. Последствия могли быть гораздо хуже. Несколько дюймов в сторону, и он мог бы потерять... ну, он бы мог умереть.

Мисс Абигейл вновь залилась краской, но решительно посмотрела на доктора Догерти. Ведь никто кроме нее не вышел из толпы. И этот несчастный заслуживает сочувствия.

– Я прекрасно понимаю, доктор, какие сложности могут возникнуть с ним, но вы же согласитесь, что даже грабитель заслуживает нашего участия в нем, учитывая его теперешнее положение?

– Он уже получил мое участие, мисс Абигейл, и сполна. Я дам ему все, чем смогу помочь, но должен предупредить вас, что я не маг и волшебник. Если он выживет, это будет просто... чудо.

– Что я должна для него делать, док тор? – спросила она, вдруг решив, что мужчине в таком возрасте – выглядел он на тридцать пять или что-то около этого – еще рановато умирать.

– Вы уверены? Абсолютно уверены?

– Только скажите мне, что делать. – Выражение ее глаз, точно такое же, как было у нее несколько лет назад, когда она ухаживала за своим отцом, дало понять доктору Догерти, что мисс Абигейл уже говорит о деле.