Поэтому она согласно кивнула, глядя, как Стивен устраивается в кресле. Он скрестил ноги, плотно обтянутые джинсами, и Одри удивилась, как можно так одеваться в столь жарком климате. Брюки как будто прилипли к его мускулистым ногам, выделяя одновременно мужские достоинства Стивена…

В горле пересохло от неожиданных воспоминаний, и она отвернулась.

– Может, хочешь кофе? – поспешила она спросить, пытаясь скрыть волнение. Боже мой, какие глупости она позволяла с ним, когда он был совсем юношей! Нельзя больше глупить, когда он стал взрослым мужчиной.

– Спасибо, да.

Стивен не остался в гостиной, а последовал за ней на кухню, оперся о косяк двери, внимательно разглядывая сад, пока она разливала кофе. О чем он думает? О том, что она стала типичной домашней хозяйкой? И как она могла решиться отказаться от карьеры ради сомнительных радостей материнства?

– Очень красиво, – сказал Стивен и указал на цветок цезальпинии, который она перенесла из сада и посадила в горшке на кухне. – Я никогда не думал, что ты так любишь цветы. Ты сама все это вырастила?

Она обернулась, держа кофейник в руках.

– Мне кажется, ты многого не знаешь обо мне. Пойдем на террасу? Там дует освежающий ветерок.

Стивен взял чашку, слегка коснувшись рук Одри.

– А ты не присоединишься ко мне? – В глазах его вспыхнули лукавые искорки. – Или ты готовишься к ланчу, на который меня не приглашают?

Одри вздохнула и быстро сказала:

– Я… Можешь остаться, если желаешь.

Она не могла сообразить, поступила благоразумно или совершила глупость. Но ведь он видел Кена и говорил с ним. Теперь нечего скрывать. Да и как иначе смогла бы она справиться с этой ситуацией?

– Ты разрешаешь? – В голосе Стивена прозвучала некоторая ирония, но она отреагировала спокойно:

– А почему бы нет? Я не хочу обижать твою мать.

Его губы сжались, но он не стал пикироваться. Кивнув, последовал за Одри на террасу.

Вернулся Кен, держа в руках полное блюдо клубники. Губы его были красными от ягод.

– Этого хватит? – спросил он, передавая матери блюдо и поглядывая на гостя. – Я видел вашу малолитражку. А я умею водить машину, мама научила меня. Я ездил на нашей машине по берегу.

– Мистера Харлана не интересуют твои дела, сынок, – нетерпеливо перебила его мать, непонятно почему раздражаясь. – Посмотри на себя в зеркало и пойди умойся. Ты весь измазался клубничным соком.

Мальчик смущенно посмотрел на мать, а Стивен неодобрительно покачал головой.

Что ему известно? – с беспокойством подумала она, ставя на стол клубнику. Если бы не Стивен, она вела бы себя гораздо спокойнее. Не было бы этого напряжения.

– Мистер Харлан останется на ланч? – спросил Кен сквозь открытую дверь.

Одри едва сдержалась, чтобы не накричать на сына и не отменить приглашения.

– Да, я его пригласила, – натянуто произнесла она, как будто еще сомневалась в содеянном.

Мальчик удовлетворенно кивнул и исчез, прежде чем мать успела остановить его.

Возникло неловкое молчание, и Одри воспользовалась моментом, чтобы отнести ягоды на кухню. Боже мой, с отчаянием подумала она, положив руки на холодные края раковины, что со мной происходит?! После стольких лет относительного спокойствия я начала терять контроль над собой.

Применив приемы, которым ее когда-то научил преподаватель йоги, она постаралась успокоиться. Решив, что нельзя долго оставлять Стивена в одиночестве, она провела ладонями по волосам и вернулась на терассу.

Стивен расположился в одном из плетеных кресел, бесцеремонно положив ногу на перила ограды. Он бездумно глядел на море, а Одри, воспользовавшись тем, что он не знает о ее присутствии, начала внимательно разглядывать его.

Странно, каким знакомым и в то же время незнакомым показалось ей его лицо. Глубоко посаженные глаза с длинными ресницами; с небольшой горбинкой нос, широкий рот, который мог быть и жестким, и чувственным; волевой, мужественный подбородок.

Однако все в нем сейчас казалось совсем другим. Глаза стали более проницательными, резкие линии прорезали лицо, рот иногда изгибался в циничной улыбке, демонстрирующей знание жизни. Все это было ей незнакомо.

Интересно, женат ли он? Эта мысль возникла внезапно, и глаза ее невольно обратились к его рукам в поисках обручального кольца. Но его на пальце не было, за исключением кольца-печатки на мизинце.

Хотя какое это могло иметь значение? – пыталась она убедить себя. Многие мужчины стремятся скрыть свой истинный статус, не нося колец. Почему это должно интересовать ее? Может быть, у него уже куча детей. Какое ей до этого дело?

Однако это ее интересовало, что было удивительно в ее теперешнем положении. Ведь она сделала выбор десять лет назад.

Как будто почувствовав на себе взгляд, Стивен внезапно обернулся и успел заметить любопытство в ее глазах.

– За пять минут все разглядела? – прямо спросил он.

Одри сделала вид, что хочет сесть.

– Не надо, Одри, я ведь чувствовал, что ты смотришь на меня. Некоторые вещи не меняются. Я чувствовал твое присутствие.

– Но ты мог бы и не говорить об этом, – горячо запротестовала она, сожалея о том, что он опять застал ее врасплох. Немного поколебавшись, Одри все же решила сесть рядом с ним – хотя бы для того, чтобы там не уселся сын.

Однако ответ Стивена был для нее несколько неожиданным.

– Но что бы ты хотела услышать от меня? – спросил он тихим голосом. – Что я тоже наблюдал за тобой? Что ты стала еще красивее, чем раньше? Но ведь это правда, поверь мне. И ты выглядишь такой сексапильной!

Вот этого не нужно было говорить! Стивен разозлился на себя. Такое мальчишество с его стороны. Господи, когда же он избавится от своей юношеской влюбленности! Ведь он уже пережил это и приехал сюда не для того, чтобы делать ей комплименты. Здесь он выполняет деловое поручение.

К их обоюдному облегчению, появление мальчика помогло им выйти из непростого положения. И вообще, ведь он ничего страшного не сказал. Просто спросил, это ли она желала от него услышать. Она не могла обвинить его в том, что ему было просто любопытно узнать, чем кончится ее созерцание, длившееся несколько минут. Ну, может, он пару минут прибавил. Может, ему так показалось.

– Мама, а у нас будут гамбургеры на ланч? – Голос мальчика как будто разрядил грозовое напряжение в комнате.

– Будут.

Ответ Одри прозвучал резко и натянуто. Она, наверное, разозлилась на слова Стивена. Он быстро посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и понял, что прав. Она была очень красива, и в нем вновь проснулось сильное желание овладеть этим прекрасным телом.

– Вы любите гамбургеры, мистер Харлан?

Вопрос мальчика вернул его к действительности.

– Да, очень, – поспешил ответить Стивен, как будто ребенок мог прочесть его мысли в отношении матери.

Мальчик обрадованно улыбнулся.

– Здорово. – Кен посмотрел на мать.

Одри хотела что-то сказать, но удержалась.

– Сейчас принесу. – В голосе ее сохранялась напряженность. Она уперлась руками в подлокотники кресла и резко поднялась на ноги.

– Помочь тебе? – И вновь Стивен поймал себя на том, что язык опережает его мысли. Однако холодный взгляд Одри пригвоздил его к месту.

– Ты? Мне? – Ее красивый рот растянулся в презрительной улыбке. – Нет, сиди на месте, сын поможет мне.

– Но, мама!

Совершенно ясно, что это вовсе не входило в его намерения, и Стивен догадался, что мальчику хотелось поговорить с ним. Неужели ему не с кем общаться здесь, на острове, когда он приезжает сюда? Или Одри и его отделила от людей?

– Мы оба поможем тебе, – сказал Стивен, не обращая внимания на сердитое лицо Одри. Он встал и улыбнулся Кену. – Я и сам делаю неплохие гамбургеры. А какая получается жареная картошка!

– У нас будет салат, – охладила его пыл Одри.

Но он упрямо продолжал идти в дом. Будет, как я решил, подумал он нетерпеливо. Он не поддастся. Ему нравится ее сын, и она нравится, и он попытается доказать это.