Наконец он нарушил свое молчание.

— Я не имею права сообщать такие сведения, пока вы не представите мне доказательства вашего родства, — выговорил он, почти не разжимая губ.

— Ладно, — ответил Франсис. — Стало быть, вы предпочитаете, чтобы я подал заявление о краже? Тогда всю работу придется проделать вам… а потом, когда я встречусь с подозреваемой, я заберу заявление назад.

Инспектор нахмурился. Он ломал себе голову, придумывая существенное возражение, но, ничего не придумав, выбрал менее утомительный выход.

— Подождите секунду, — сказал он. — Я сверюсь с карточками, присланными из гостиниц сегодня утром.

Коплан без приглашения сел на один из стульев и закурил сигарету. Пока офицер разбирал пачку карточек, Франсис любовался прекрасным видом Сан-Хуана.

Инспектор положил ладонь на карточки и заявил тоном, в котором прорывалось удовлетворение:

— Если особа, которую вы назвали, действительно находится здесь, ночь она провела не в гостинице. Ее фамилия нигде не фигурирует.

Коплан принял известие не поморщившись, хотя разочарование сжало ему желудок. Он подумал и сказал:

— Вы уверены, что получили все карточки?

— Последние приносят в половине девятого. Это крайний срок.

А если Моник, оставив багаж, пошла на встречу со своими друзьями?

Коплан стал настаивать:

— А вчерашние дневные уже разобрали? Полицейский устало поморщился, показывая этим, что шутка слишком затянулась. Его лицо сделалось еще более суровым.

— Но кто вам сказал, что она отправилась в гостиницу? — заворчал он. — Разве у нее нет друзей в Сан-Хуане?

— Мне это неизвестно, а я очень хотел бы это знать… Окажите мне любезность посмотреть еще раз, иначе я подам заявление не о краже, а об исчезновении человека.

Перспектива получить дело об исчезновении иностранной подданной заставила полицейского сделать дополнительное усилие. Если этот странный посетитель приведет свой план в исполнение, труды по ее розыску будут еще более утомительны.

Он встал, подошел к картотеке, взял пачку карточек, нанизанных на нитки, и снова сел за свой стол.

Нервничая, Коплан со все возраставшим нетерпением ждал, пока полицейский закончит проверку. С медлительностью, говорившей о твердых принципах или скрывавшей желание помариновать посетителя, инспектор просматривал карточки одну за другой.

Наконец пуэрториканец наклонился вперед, перечитал запись и поднял голову, несколько удивленный.

— Эта дама остановилась вчера в отеле «Ки-Уэст», — произнес он, — но пробыла там всего два часа.

Взгляды Коплана и офицера встретились. Оба они поняли, что это значит.

— С кем она была? — спросил Франсис на всякий случай.

Полицейский развел руками:

— Установить невозможно, карточки строго индивидуальны.

Коплан встал, погасил свою сигарету в пепельнице и улыбнулся:

— Спасибо, инспектор. Надеюсь, мне больше не придется вам надоедать.

Махнув на прощанье рукой, он направился к двери, открыл ее и вышел в коридор. В лицо ему ударила жара. Входная дверь открывалась, как печная заслонка.

Он вышел на улицу и остановился на широкой мраморной лестнице, чтобы приучить глаза к яркому свету. В Париже он забыл положить в чемодан солнечные очки.

Прищурившись, он спустился по ступенькам, ища поблизости стоянку такси.

Нужно было срочно сделать маленький визит в отель «Ки-Уэст». Франсису необходимо было выяснить имя и получить словесный портрет счастливого смертного, с которым Моник встретилась сразу по прибытии в Сан-Хуан.

В отеле «Ки-Уэст» Коплану пришлось иметь дело с крайне услужливым, но немного туповатым сотрудником отдела регистрации. После двух или трех вопросов Франсису даже показалось, что тип специально притворяется идиотом, чтобы вытянуть из него деньги. Он достал из кармана купюру и незаметно для окружающих сунул ее в бювар служащего, шепнув:

— Это чтобы освежить вашу память… Я уверен, что вы вспомните эту молодую даму. Француженка, очень красивая… Она приехала около шести часов.

Наконец в тусклых глазах служащего отеля блеснула искорка понимания. Он энергично кивнул головой:

— Да-да-да… С большим декольте…

Указательным пальцем он нарисовал на своей груди круг, который должен был изображать вырез платья Моник.

— Вот именно! — подтвердил Франсис. — А как выглядел мужчина, сопровождавший ее?

Лицо типа вдруг изобразило смесь напряжения и тупости.

— Не могу вам сказать. Знаете, за день я вижу столько народу…

Похоже, что когда его очаровало глубокое декольте, он вообще ничего не видел. Коплан мысленно ругался, но заставлял себя оставаться спокойным. С мягкой настойчивостью он продолжал:

— Какой номер вы им дали? Это легко установить… Этот номер был занят всего два часа.

Служащий старательно перелистывал свою толстую книгу. Он с умным видом кашлянул, пробежав список вселившихся.

— Сорок второй! — уверенно сказал он.

— Хорошо! — обрадовался Коплан. — И какие фамилии там вписаны?

Служащий снова склонился над книгой, морща лоб:

— Госпожа Моник… Лери и… господин Рикардо… Палос.

— Прекрасно. Вы и теперь не помните, как выглядел тот господин?

— Нет, — признался тот смущенно.

Франсис вздохнул, улыбнулся и без всякой надежды задал последний вопрос:

— Откуда он?

Служащий наклонился и громко прочитал:

— Сан-Хуан в Пуэрто-Рико.

Далеко же продвинулся Коплан! Чтобы найти этого Палоса, ему придется прибегать к традиционным методам, а это отнимет немало времени.

Он ушел, не поблагодарив служащего, задумчиво чесавшего затылок авторучкой.

Возвращаясь в гостиницу, Коплан снова продумал все, что узнал об этом деле, начиная с Лурда. Так он надеялся создать своего рода основу, которая помогла бы ему сделать какие-то умозаключения.

Если группа собралась в Пуэрто-Рико, а у него были некоторые основания предполагать это, то что она сделала с человеком, похищенным на перекрестке О-Вив? Ликвидировали его или держали в качестве пленного где-то в городе?

Понимая, что этот разговор с самим собой никуда его не приведет, Коплан ускорил шаг.

Он с удовольствием нырнул в прохладу холла и направился к бару, чтобы выпить стаканчик ледяного виски.

Его глаза привыкли к относительным сумеркам, контрастировавшим с ослепительным светом снаружи, но на секунду он усомнился в своем зрении.

К нему подошла женщина, и голос, который ему было трудно забыть, спросил:

— Вы здесь, месье? Каким чудом…

Коплан вздрогнул. Они оказались сильнее, чем он предполагал. Пока он старался найти Моник, они засекли его меньше чем за сутки.

Демонстрируя радостное удивление, он воскликнул:

— Мадемуазель Берваль! Вы, в этом уголке мира? После этого вступления последовал обмен светскими любезностями.

— Вы случайно остановились не в этой гостинице? — поинтересовался Франсис.

— Ну да! — подтвердила, расцветая в улыбке, молодая женщина. — А вы тоже живете здесь?

— Да! — признался Коплан. — Это очень забавно!

Оба они улыбнулись, удивленные причудами судьбы. Потом Франсис сказал:

— Нам остается сделать только одно: подчиниться воле провидения и провести этот день вместе…

Но, вдруг помрачнев, он добавил, прекрасно зная, что не получит отказа:

— …если только вы не заняты.

— Вовсе нет! Я свободна как ветер, — весело ответила Моник.

— Браво! — сказал он, убежденный, что она не долго пробудет на свободе, если он останется жив.

Он положил ладонь на ее нежную руку и с мягкой властностью повел в ресторан.

Они сели за столик друг против друга, в некотором отдалении от прочих посетителей. Составив меню, выбрав вина и снабдив метрдотеля кучей рекомендаций, Коплан заглянул в волнующие глаза Моник.

— В нашу предыдущую встречу мы беседовали о муравьиных львах. Вы приехали в Сан-Хуан изучать тропическую фауну?

— Это мое намерение, — уверила она с самым серьезным видом. — А вы разобрались с делом перекрестка О-Вив?