В «Динамо» партнерами Сальникова были игроки выдающиеся: Василий Трофимов, Константин Бесков, Василий Карцев, Соловьевы, Леонид и Сергей. Тем не менее, внимательно наблюдая за игрой динамовцев, мы видели, что мяч ему достается нечасто. Он не получал его, будучи даже в выгодном положении. Сергея как-то игнорировали.

Когда в «Спартаке» стал начальником команды Николай Петрович Старостин, возвратившийся в Москву из дальних мест после реабилитации, он сделал все, чтобы Сальников снова стал играть с нами. Ведь он знал его еще мальчишкой, по Тарасовке. Сергея наказали – сняли звание заслуженного мастера спорта, – но переход разрешили. Курьезный, в общем-то, случай. «Потерял заслуженного, приобрел вас», – отбил нам Сергей телеграмму в Донецк, где предстоял очередной матч чемпионата.

1955 год был порой расцвета «Спартака», и Сергей тогда полностью раскрылся. С его приходом наша игра обрела новую краску. Николай Дементьев к тому времени закончил выступать, его место занял Сальников. И тоже стал великолепным диспетчером. Футболист комбинационного склада, он умел руководить игрой. Такому игроку чаще других адресуют мяч, потому что знают: он его не потеряет, распорядится как можно целесообразней и выведет партнера на ударную позицию. Соперник всегда приставляет к диспетчеру сторожа, который неотступно следует за ним. Но и Дементьев и Сальников всегда умудрялись ускользать от своих сторожей.

Как футболист Сальников был требователен к себе. Работал над техникой в поте лица своего. Часами после тренировок, часами… Порой, может, однообразно и даже нудно.

Отрабатывая обводку, собирал пять-шесть мальчишек, ставил двое ворот в двадцати метрах друг от друга и один играл против всей ватаги. А обвести юрких пацанов далеко не просто. Часами мог жонглировать мячом и на ехидные замечания Нетто неизменно отвечал: «Не лезь! У меня своя метода».

Техника владения мячом лучше постигается в раннем возрасте. А Сальников, как я уже говорил, в детстве имел возможность копировать мастеров, сколько душе угодно. Тренеры почти не работали с ним над техникой. Тогда как со многими новобранцами приходилось штудировать даже футбольную азбуку: как мяч установить, как сделать наиболее точную передачу, как ударить по воротам… Сергей же обладал техникой, я бы сказал, элегантной – красив был на поле.

Он вообще был красив и походил на голливудского киноактера. Знал об этом и, случалось, говорил, что он самый красивый футболист. Изысканно, модно одевался. Пользовался успехом у девушек.

В то время появился в ЦДКА Вячеслав Соловьев, и однажды я, подтрунивая над Сергеем, сказал: «А ты знаешь, есть футболист красивее тебя». Он встрепенулся: «Кто?» – «Славка Соловьев». – «Удивляюсь я тебе, Никита, – хмыкнул Серега, – в нем же нет совокупности мужских данных.. Рост, понимаешь? Он ниже меня ростом!..»

Прекрасно играл в теннис и своих дочек обучил с ранних лет. Одна из них, Юлия, стала чемпионкой Союза по теннису.

Был эстетом во всем. Одно время он работал старшим тренером «Спартака», и Николай Петрович Старостин рассказывал: забивают гол в спартаковские ворота – что в таком случае остается тренеру? Хвататься за голову. А Сергей восхищен: как красиво забили! Николай Петрович кричит ему: «Но ведь мяч в твоих воротах, чем ты восхищаешься?» А он опять свое: «Нет, вы видели, как красиво он это сделал!»

Умел на все взглянуть философски. Я, например, всегда остро переживал и собственные неудачи, и неудачи команды, а он относился к ним более спокойно: «Да ладно тебе, старик, не майся. Ну, проиграли сегодня – и что? Завтра выиграем. Проигрыш – не мировая трагедия».

Умел гасить конфликты в игре, в отношениях. Едем после матча, садится рядом, уже отошел от пыла борьбы: «Ну, что? Будем извиняться?»

Плохо, если между людьми, которые в общем-то уважают друг друга, что-то надолго встает – недоразумение или ссора, вспыхнувшая в горячую минуту. Не каждый умеет первым сделать шаг навстречу. Сережа умел.

Если предстояла игра с сильным соперником, он обычно всех настраивал: «Ребята, давайте получше подготовимся, подрежимим, сыграем красиво». И это действовало на нас.

Он соединил в игре интеллектуальное начало, эстетику, чувство товарищества. Был благодарен, если с подачи партнера забивал гол. Помню, в 1957 году в матче против «Милана» на стадионе Сан-Сир в присутствии ста с лишним тысяч зрителей мы с Сергеем сыграли в стенку, и он великолепно забил гол. Тут же подбежал ко мне: «Спасибо, старик!»

Как никто бил пенальти. Могу откровенно сказать, я одиннадцатиметровых не любил и бил их плохо. Если в игровых эпизодах был уверен в себе, то оставаться один на один с вратарем, чувствуя за спиной всю команду, зная, что на тебя надеются и товарищи и болельщики… Нет, тут надо иметь стальные нервы. А Сальников уверенно подходил к мячу и мог направить его в любой угол ворот.

Запомнилась его дуэль с Яшиным в 1955 году. Мне не пришлось тогда участвовать в матче с московским «Динамо»: был травмирован и смотрел на все происходящее с трибуны. Судья назначает пенальти в динамовские ворота. Сальников вроде бы уже приготовился бить. И вдруг подходит к судье – судил Николай Михайлович Хлопотин – и что-то говорит. Потом выяснилось, что: «Товарищ судья, обратите внимание на Яшина. Он до удара делает движение». Известно, такое не по правилам. Короче, первый мяч Яшин отбил.

Сдвинулся он на самом деле с места или нет – это уже загадка истории, но предупрежденному судье показалось, что сдвинулся, поэтому он заставил пенальти перебить. Возмущению динамовцев не было предела, они бурно протестовали. Лев Иванович вышел из ворот и тоже включился в дискуссию, но судья был неумолим. Сальников повторил удар и пробил в левый от себя угол (первый раз бил в правый), Яшин рванулся, достал мяч кончиками пальцев, но тот все-таки оказался в сетке. Это была чистейшая психологическая дуэль, и выиграл ее Сергей. Хотя можно спорить, имел ли он право на «обработку» судьи.

Правда, однажды произошел курьез, после которого Сергей бить пенальти наотрез отказывался. Играли мы с армейцами Москвы. А тренер ЦДКА Борис Андреевич Аркадьев, патриарх среди тренеров, не воспринимал нас в то время всерьез, поскольку мы были легкими игроками, не такими мощными, как у него Всеволод Бобров, Алексей Гринин. Нас он называл мотыльками. Кому это понравится? И иной раз с удвоенной энергией играли против армейцев, желая показать, на что способны.

В этом матче мы их переигрывали по всем статьям. И вдобавок за несколько минут до конца в ворота армейцев назначили одиннадцатиметровый. Сергей приготовился: «Ну, сейчас мы покажем Аркашке! (Так звали мы, обиженные, между собой Бориса Андреевича). Ударю – от сетки ничего не останется». Разбежался и… Изменил своему обычному – техничному, обманному удару, ударил изо всех сил, и мяч попал в верхнюю перекладину.

После этого в раздевалке слышим от него: «Я официально вам заявляю, что одиннадцатиметровых бить больше не буду». Мы дружно запротестовали: «Брось, что за глупости! Этот удар ничего не решал, мы же все равно выиграли». Но он стоял на своем: «Нет! Пусть бьют… холостые! А то моя Нина из-за меня на трибуне в обморок упала!» Говорил он это на полном серьезе.

На памяти у всех был матч в Будапеште. Наша сборная выигрывала у сборной Венгрии со счетом 1:0, и за пять минут до конца матча судья назначает одиннадцатиметровый в наши ворота. И когда Ференц Пушкаш устанавливал мяч, чтобы ударить по нашим воротам, его жена на трибуне упала в обморок…