– Слушай, папа, достал. Я отключаюсь.

– …Одним словом, девочка, ты, скорее всего, сейчас в гостях у маньяка. Разин навряд ли стал бы использовать документы такого грязного типа. Так что будь бдительна. Если увидишь русалок, постарайся осторожно выйти на улицу. Хоть голая. Тебя встретят. У дома дежурят наши сотрудники. Не получится выйти – попробуй позвонить по мобильнику. Просто набери мой номер, но ничего не говори. Я буду знать, что это ты, и тебя надо отсюда вытаскивать. Если не удастся и позвонить, а этот пес начнет на тебя наезжать, ори во всю глотку. Или разбей окно…

– Все, папа, спокойной ночи.

– …Все, девочка. Удачи тебе. Я тобой восхищаюсь.

– Пока. – Ольга отключила мобильник и повернулась к Сергею. Тот стоял, облокотившись на стол, и правда, внимательно за ней наблюдал.

– Чего-то ты бледная, Оленька, – сразу подметил он.

– А! – Ольга со злостью швырнула мобильник на стол. Телефон сейчас должен быть под рукой. – Когда я злюсь, то всегда бледнею. А сейчас я зла-а-ая! – Как бы ей не было страшно, она пересилила себя, подошла к Сергею и крепко прижалась к нему. – Аж всю трясет!

Ее и правда трясло. Сергей не мог этого не заметить, и лучше было сказать ему об этом самой.

– Да, трясет, милая. – Сергей начал нежно гладить ее по головке.

– Терпеть не могу своих предков! – зло, сквозь зубы цедила тем временем Ольга. – До чего же они липучие! До чего душные! И кто бы меня забрал от них! Кто бы взял замуж!

– Выходи за меня, – Сергей опять начал искать ее губы, и ей пришлось ответить на его поцелуй. Но на этот раз она не испытала при этом ни капли удовольствия. Лишь отвращение. Словно целовалась с гремучей змеей. – Давай ложиться. А завтра утром позавтракаем и пойдем гулять. На целый день. Пока не стемнеет. – Сергей снял с себя свитер и остался в одной футболке. Потом повернулся к Ольге спиной, аккуратно развесил свитер на спинке стула. – А вечером отправимся в гости к моим друзьям. Замечательные ребята. Семейная пара. Вовка и Оля. Ха, ее зовут так же, как и тебя. – Сергей стянул футболку, остался голый по пояс, но продолжал стоять к Ольге спиной. Есть у него на груди русалки или их нет, было пока не заметно.

«А может быть, все-таки Костя? – пыталась обмануть себя Ольга, внимательно наблюдая за тем, как Сергей снимает джинсы. – Да повернись же ты! Повернись наконец!»

– Тебе когда домой, Оля? В воскресенье? К скольки?

– Часам к семи.

«Да развернись же!!!»

– К семи? Ладно, я тебя отвезу.

Сергей аккуратно сложил джинсы, повесил их на спинку стула…

«Поверни-и-ись!!!!!!!!»

…и, словно услышав Олин внутренний голос, – а точнее, внутренний вопль – наконец развернулся.

У него на груди лицом друг к другу были наколоты две большие русалки!!!

…Этот день оказался одним из тех редких дней, когда все… ну просто все супер! Позади чисто выполненная работа. До самого Курорта ни единого гаишника. Радушная встреча в гостях у смотрящего. Богато накрытый стол – на этот раз уже не в предбаннике, а в большой, шикарно отделанной столовой. Я герой дня.

– А где же бабы? – в шутку спросил я у заметно уже поддатенького Стилета. – Что за мальчишник? – и обвел рукой обеденный стол, за которым с аппетитом чавкали четырнадцать рыл. Я пятнадцатый.

– На хрена тебе бабы? – Посмотрел на меня смотрящий. – Ну их всех в жопу! Если хочешь, сейчас позвоню, привезут тебе шлюху.

– Это я и сам могу сделать. А где твои две русалки?

– Какие русалки? – не понял меня Стилет.

– Таджички, с которыми я плескался в бассейне.

– А-а-а, эти две. Я их загнал одному деловому. Задолбали. Да и что я, паша, на самом-то деле, чтобы гарем содержать? Братва не поймет. А что у тебя с харей, Денис? – отметил несимметричность моей физиономии смотрящий. – Застудил что ли? Или зуб болит?

– Нет. И не то и не другое. – Настала пора переходить к проблемам своего здоровья. – Ты же в курсах, что мне была переделана рожа.

– Ну, – промычал смотрящий. Еще бы он был не в курсах. – Так вот это, – я пошлепал ладонью себя по щеке, – последствия. И мне сейчас нужен лепила. Хороший лепила, а еще лучше клиника. Но я здесь сейчас никого не знаю. Надеюсь, поможешь ты. Или кто из братвы.

– Что за клиника?

– Пластической хирургии.

– Время терпит? – Еще полминуты назад весьма пьяный Стилет выглядел сейчас совершенно трезвым. – Сегодня же пятница, вечер. Где, кого я смогу отыскать? Терпи до понедельника. Как что будет, сразу же позвоню. – Смотрящий опрокинул в себя стопку перцовки, крякнул, занюхал ломтем обычного черного хлеба. – Значит, говоришь, пластической хирургии… Слышь, Эльман, что Знахарю надо?

…Я даже не сомневался, что моя просьба будет выполнена. А потому со спокойной душой просидел все выходные дома. Читал книжку, смотрел телевизор, воевал со стиральной машиной. Сходил в магазин за продуктами и набил холодильник так, что он был готов лопнуть. В воскресенье утром вызвонил двух проституток, и они кроме минета еще сделали уборку в квартире. А когда предъявили мне счет, то я лишь вздохнул и подумал, что надо нанять домработницу или завести нормальную телку. Только не такую, как Светка-Конфетка.

А в тот же день, вечером, мне позвонил смотрящий.

– В общем, Знахарь, нашли мы тебе лепилу конкретного. Главврач в лучшей клинике города. Занимаются как раз такими проблемами, как у тебя. Ждет тебя завтра в двенадцать. Записывай: клиника «Эскулап», Вознесенский проспект, дом тридцать четыре дробь двенадцать, Борщевский Борис Анатольевич. Ну, все, братан. Позвони, как там и что у тебя. Если ляжешь в больничку, не стесняйся, только скажи, так братва тачку подгонит. Только прям в понедельник тебя не положат, и не надейся. Перетрете с лепилой, и только. Он сказал, что там у них очередь, от двух дней до недели. Ну, это уж как подфартит. Хрусты-то есть?

– Хватает.

– Хорошо. Тогда бывай, братан, выздоравливай. А у меня дела.

Я положил трубку и улыбнулся. Все замечательно! Клиника найдена. В квартире порядок. Обед на плите. Все перестирано. Все перегла… Бли-и-ин! Надо опять вызывать проститутку, чтоб перегладила мне все рубашки.

Впрочем, на это уже не было времени. И рубашки так и остались мятыми на тот момент, когда я в понедельник вошел в двери клиники «Эскулап» на Вознесенском проспекте. Невзрачный охранник, сидевший на стульчике в просторном «предбаннике», проводил меня безразличным взглядом поверх газеты, которую читал.

И я решительно толкнул следующую дверь.

Звонко звякнул валдайский колокольчик.

Она никак не могла оторвать взгляда от двух русалок, которые медленно и неотступно надвигались на нее.

Одна чуть потолще; другая стройнее. Одна курносая, с каким-то смазанным, монголоидным профилем; другая больше походит на злую арабскую старуху или на ведьму. У одной отвисшая, неестественно низко расположенная грудь; другая вообще кажется плоской. И они держатся за руки, будто исполняют какой-то дикий танец. Две совсем не похожие друг на друга русалки. Русалки-лесбиянки. Уродины, каких не встретишь и в лепрозории. Тот, кто их когда-то изобразил, был плохим иллюстратором или сумасшедшим.

Оля зажмурилась, чтобы больше не видеть этой проклятой наколки. Этого ужаса, этого уродства. И подумала, что сейчас надо кричать, визжать, орать во всю глотку. Ее должны услышать и прийти на помощь менты, которые, как уверял диспетчер, дежурят сейчас возле дома. Но ужас сковал ее горло, парализовал голосовые связки, и она понимала, что сможет сейчас выдавить из себя лишь чуть слышный сип. Никто ее не услышит, кроме этого проклятого маньяка с русалками.

– Оля, Оленька, Олюша. – Сергей цепко взял ее за плечи, несильно встряхнул. – Оля, Оленька моя. – Она ощущала, как впились в нее его крепкие пальцы. Она чувствовала у себя на лице его жаркое дыхание. – Что такое случилось, красавица? Ты заболела? Тебе нехорошо? А-а-ах, тебя испугали две мои девочки, девочки-русалочки. – Ольга нашла в себе силы отмстить, как буквально в момент изменились и тон, и голос Сергея. Сейчас он говорил нараспев, явно подражая маньякам из американских триллеров. – Не волнуйся, милая. Они не сделают тебе ничего плохого. Это две мои давние и единственные подружки. Мой гарем… Оленька, Оля, открой свои глазки, посмотри на меня.