- Да не женщина я давно!!! - закричала вдруг Настя. - Не человек я!!!
- Уж ты-то - точно женщина, - произнес убежденно и прикрыл уставшие глаза.
Странное дело, но всего три женщины за всю жизнь оставили в душе Таганки глубокий след. Это Лидочка Семенова, после убийства рецидивиста Ракитина сама ушедшая в колонию строгого режима на восемь лет. Настя, безумно любимая и чудовищно предавшая эту любовь. И - мама, давно похороненная чужими людьми на кладбище неподалеку от небольшого подмосковного городка Люберцы.
- О чем ты думаешь? - тихо спросила Настя, вырывая Андрея из воспоминаний.
- Ни о чем, - отчужденно ответил он.
- Врешь. У тебя на глазах слезы.
- Это от света. Свет в глаза бьет.
Женька Усольцев и Серега Лопатин - верные братки Таганцева - сидели по своим углам, спеленатые, как малые дети. Горой возвышались распотрошенные документы, оказавшиеся в восьми инкассаторских мешках.
Настя по- прежнему не выпускала из рук автомат.
- Свет, говоришь, мешает? - едва заметно усмехнулась она.
Медленно поднялась с корточек, пересекла комнату по диагонали, как-то странно посмотрела на Таганцева и нажала на выключатель.
Свет погас.
- Вставай, - прошептала она Таганке в самое ухо. - Иди за мной.
В кромешной темноте он и не заметил, как она приблизилась. Затем взяла его за руку и помогла подняться, развязав предварительно веревку, стягивающую ноги.
Вдвоем они вышли из дому и остановились перед крыльцом.
В лунном свете он хорошо различал черты ее лица - совершенно холодные глаза, плотно сжатые губы-ниточки, остро выступающие скулы. Высочайшее напряжение было во всем ее теле.
- Андрей, - предупредительным тоном произнесла она, повернувшись к нему вполоборота. - Ствол не на предохранителе.
Могла бы и не говорить. Он теперь ни на минуту не сомневался, что эта женщина при необходимости не раздумывая всадит ему в живот длинную очередь и, скорее всего, сожалеть о содеянном не станет.
- Не смеши, - ответил Андрей. - Куда мне бежать?
- Человеку всегда есть куда бежать, - раздумчиво проговорила она. - Или к спасению, или в могилу.
- Ты о чем? - он с интересом посмотрел на нее. - Ты предлагаешь мне какой-то выбор?
- Ну а зачем бы мне выводить тебя из дому?
- Хорошо. Я слушаю.
- Можно сделать так: у меня остаются все документы и… твои парни. Ты - уходишь.
- Но это невозможно! Я не брошу своих!
- Уходишь прямо сейчас, Андрей! - повысив тон, с нажимом произнесла она. - Не будь дураком! Включи мозги! У тебя нет времени!
- Понятно, - сообразил наконец-то Таганцев. - Ты успела сообщить своим, где мы находимся.
- Слава богу, догадался, - с иронией проговорила она. - С минуты на минуту здесь будет группа захвата. Ты еще можешь спастись…
- А ты? - неожиданно спросил Андрей.
- Я доложу руководству, что тебе удалось обмануть меня и скрыться, - не поняла она суть его вопроса.
- Я не об этом, - Таганка решил уточнить. - Если я уйду, то, наверное, спасусь. А ты - остаешься. Понимаешь?
- Ну и что? Наш спецназ формально отработает операцию по задержанию особо опасных преступников, завладевших совершенно секретными документами…
- А если не формально? Где гарантии, что тебя не уничтожат вместе с моими пацанами?
- Мне не нужны никакие гарантии, - произнесла она. Но интонация, с которой были сказаны эти слова, выдавала ее сомнения, возникшие, увы, не вчера и не час, скажем, назад, а вот только что, сразу после вопроса, который задал Андрей. - Мне… не нужны гарантии. - Повторила медленно. - У нас, Андрюша, по своим не стреляют.
- Развяжи мне руки и дай сигарету, - сказал он просто.
А она - вот так же просто - взяла и развязала его.
Как будто беззаботно прогуливаясь, они не спеша направились в дальний конец двора, присели на хлипкую деревянную лавочку у самого забора. Настя даже автомат закинула за спину, предварительно подняв вверх «флажок» предохранителя.
После фразы Таганки о гарантиях что-то словно изменилось вокруг. Если ощущение опасности по отношению друг к другу отступило, то явная угроза исходила откуда-то извне.
На востоке уже занимался рассвет. Казалось, новый день принесет с собой новую опасность, новые проблемы.
Настя не выглядела уже столь уверенной в себе. В глазах ее появилась тревога. Она даже посмотрела несколько раз с опаской на въездные ворота и в сторону леса, примыкающего вплотную к задней части двора.
- Как давно ты доложила своему руководству? - спросил Таганцев, видя, что она волнуется.
- Уже три часа прошло, - она посмотрела на свои наручные часы. - А что, ты думаешь…
- Ничего я не думаю, - не слишком вежливо оборвал ее Таганцев. - Бросать надо эти чертовы бумаги к едрене фене и уносить отсюда ноги.
- Уходи, - ответила она ему, глядя в сторону.
- Так дело не пойдет, - заупрямился Андрей. - Мы либо уйдем вместе и заберем отсюда моих людей, либо…
- Не указывай мне, что делать! - вспылила Настя. - Я и так иду тебе на уступки. Лопатин и Усольцев останутся со мной. А ты - проваливай. Да поскорее, а то я передумаю. - При этом она вновь взяла автомат наперевес и сняла его с предохранителя. Впрочем, ствол был направлен в землю.
Со стороны дома, изнутри, раздался шум. Коротко и негромко, едва различимо. Но и Настя, и Андрей услышали его.
- Тихо! - приказала она и прислушалась, замерев.
Непонятный шум повторился. Создавалось впечатление, что в доме кто-то возился или боролся, или, может быть, перетаскивал нечто тяжелое.
Но - кто? И Кнут, и Рассол были крепко связаны. Хотя…
Настя кинулась к дому.
- Настя! - крикнул вслед Таганцев в надежде остановить ее.
Но она никак не отреагировала на его окрик. Если ее намерение отпустить Андрея с миром были совершенно искренни, то расставаться с двумя другими пленниками в ее планы явно не входило. Во всяком случае, до прибытия отряда специального назначения.
- Настя, подожди! - еще раз крикнул Андрей и ринулся за ней следом.
От строения, в котором находились Сергей Лопатин и Евгений Усольцев, было не более двадцати метров. Таганке удалось настичь Настю, когда она была уже перед самым крыльцом.
Не останавливаясь и не подавая больше голоса, он налетел на нее сзади, сильно ударив в спину.