- Я не убивал! Зачем мне это?! - Ольшевский уже не справлялся с истерикой, но все же продолжал упорствовать.

- Зачем?! - разъяренно переспросила Настя. И сама же ответила на этот вопрос. - Затем, что Звягин давно уже переработал и проанализировал секретные данные. Среди этих бумаг хранились и его личные записи, в которых фигурирует и ваша фамилия, Ольшевский, и фамилия Бармина, не так ли? А вашему ведомству стало известно, что ветеран госбезопасности Звягин добивается приема у президента страны с тем, чтобы раскрыть главе государства глаза на истинное положение дел, связанных с выплатой внешнего долга. Бармин не мог этого допустить и упек Звягина в дурдом. Но этого показалось мало: старик мог сбежать или еще как-то связаться с внешним миром. И Бармин приказал лично вам, Ольшевский, ликвидировать Звягина.

- Я - генерал! - возмущенно воскликнул Борислав Карлович.

- Вот именно, - сказала Настя. - Никому другому он и не мог поручить это щекотливое дело. Потому что вы к тому времени уже нагло уселись в кресло, из которого выжили Звягина, а Бармин давным-давно по полной программе участвовал в перераспределении денежных потоков, направляемых на выплату внешнего государственного долга.

- Что-о-о?! - неожиданно разъяренно заорал Ольшевский. - Не-е-е може-е-ет бы-ы-ыть!!!

- Вот здесь я вас, видимо, огорчу, - на лице Насти промелькнула улыбка. - Никакое, выражаясь вашим стилем, концептуальное перемещение сил на политической и экономической карте мира Ивана Афанасьевича по-настоящему не волнует. И было бы глупо поверить в то, что долгожитель коридоров отечественной власти, пусть даже такой непотопляемый, каким вы представляете себе Бармина, хоть на мгновение задумывается о завтраншем дне России. Его всегда интересовали и интересуют до сих пор только деньги - огромные деньги. И он их исправно получает, правда, за границей. А вы, тупой служака, усердно ему в этом помогаете, одураченные маразматической идеей о всемирном переустройстве.

- Я схожу с ума!!! - вновь заорал генерал.

- Это на здоровье, - спокойно ответила ему Настя. - Но я еще не закончила. Обнаруженные нами в известном колодце документы нужны Бармину только для того, чтобы окончательно замести следы былых преступлений. Ну и, конечно, генерал Звягин собрал достаточно материала, компрометирующего лично вас, Ольшевский, как исполнителя грязной работы. Вас ведь, случись что, судить будет не российский суд, а Международный трибунал в Гааге. Это, надеюсь, понятно?

- Понятно… - шепотом выдохнул генерал Ольшевский, окончательно раздавленный фактами.

- А теперь слушай меня, мужик, - с нажимом заговорил Андрей Таганцев. - Мы не расскажем Бармину о том, что ты его продал только что. И диктофон этот, - он кивнул на миниатюрный аппарат, который Настя до сих пор держала в руках, - тебе подарим вместе с записью. Но ты сделаешь все необходимое, чтобы мы втроем пересекли границу и безбедно прожили до глубокой счастливой старости далеко за пределами Российской Федерации.

- Не втроем! - решил поправить бригадира Сергей Лопатин.

- Не понял! - удивился Таганцев. - Ты что, решил здесь остаться?

- Не втроем, а вчетвером, - уточнил он. - Я с собой хочу Машу взять.

Таганцев готов был прыснуть смехом, подумав о том, что любвеобильный браток даже в такой напряженной до предела ситуации не позабыл о своей чернокожей зазнобе.

- Все сделаю!!! - с готовностью выпалил генерал. - Клянусь, Андрей Аркадьевич! Я все сделаю в лучшем виде!!!

- Вот и ладненько, - похвалил генерала Таганка. - Хороший мальчик, сообразительный.

- Да уж… - не мог не согласиться с ним Ольшевский.

- А шкуру-то свою жалко? - в завершение затянувшегося разговора спросил Андрей.

…- Иван Афанасьевич! - генерал Ольшевский продолжал нервно расхаживать по кабинету Бармина, к которому ввалился в тот же день, как только переправил за границу Таганцева сотоварищи. - Я о тебе думал прежде всего! У них же все факты на руках!

- Дурак! - перебил его Бармин. - Какие у них могут быть факты?! В этих бумагах еще разобраться надо, а они не специалисты. На них что, Минфин работать будет, чтобы документы расшифровать? Ни черта бы они не доказали!

- Я не хотел говорить… - неуверенно начал Ольшевский.

- Ну-ну, продолжай, что еще? - недовольно спросил Бармин.

- Все бумаги еще пятнадцать лет назад были отработаны генерал-майором Звягиным. А из его выводов не составляет никакого труда сделать заключение, что вы, оставаясь в правительственных кругах, прямым образом причастны к вопросам о так называемых выплатах внешнего государственного долга.

- Почему так называемых?! - оскорбленно, с вызовом спросил Бармин. - Что ты этим хочешь сказать?!

- Потому что внешний этот долг в некоторой степени возник благодаря тем контрактам - по несуществующим проектам - с дружественными зарубежными странами, которые вы лично подписывали на самом высоком уровне еще в восьмидесятые годы.

Бармин посмотрел на генерала и вдруг понял, что перед ним стоит его собственный - персональный! - палач.

- Значит, бумаги у тебя? - сделал предположение Бармин. Уж больно нагло вел себя этот золотопогонный служака. - Ты взял бумаги у Таганцева, подарив ему жизнь и свободу?

- Я сделал так, как посчитал в тот момент нужным, - неопределенно ответил генерал.

- Продался, - зло прошипел Иван Афанасьевич. - Бандиту, Таганцеву продался.

- Пока еще нет, - спокойно ответил Ольшевский. - Хожу вот и думаю: кто больше заплатит - Таганцев или вы, Иван Афанасьевич?

Натура от природы взрывная, Бармин тут же решил вспылить. Но вовремя передумал.

- Логично, - проговорил он в ответ на наглую реплику зарвавшегося генерала. - Логично, особенно если учесть пикантность ситуации. Назови сумму. Но с одним условием: бумаги должны быть в моих руках сегодня же.

- Мне нужно подумать, - произнес Ольшевский и тем самым совершил ошибку. - Это непростой вопрос.

- Сколько понадобится времени, чтобы обмозговать все? - закинул Бармин «удочку».

И Ольшевский, что называется, клюнул:

- Дня три… или, лучше, пять.

Бармину не нужно было напрягать мозги, чтобы сообразить: документов у Ольшевского нет, они по-прежнему находятся у Таганцева.