Как день и ночь, разнятся лед и пламень,

Вот так и люди - разные кругом.

Но если вдруг найдет коса на камень,

И меж друзьями может грянуть гром.

- Не волнуйтесь, Иван Афанасьевич, - говорил по телефону полковник Извеков. - Мой человек в Нью-Йорке - надежный и проверенный. Он не подведет. Спеленает нашего клиента, как грудного ребенка, и преподнесет нам на блюдечке с голубой каемочкой.

- Эх, Коля! - восклицал в ответ Бармин. - На Украине говорят: «Не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь!» Таганцев - зверь опасный. И в его руках находятся такие документы!…

Заговорив по телефону о бумагах, найденных Таганкой и, скорее всего, успешно вывезенных за границу, Бармин тут же осекся. Стареть он стал. Раньше не позволял себе распускать язык до такой степени. Или, может, просто нервы начали сдавать.

- Можете не сомневаться, - в очередной раз заверил его Николай Извеков. - И до Таганцева доберемся, и до его бумаг. Я сегодня же свяжусь с Нью-Йорком и выясню, как там идут дела.

- Смотри, Коля, не подведи меня, - не то попросил, не то предупредил Бармин и повесил трубку.

У Ивана Афанасьевича Бармина были все основания именно сейчас особенно волноваться за исход дела. Уж больно неспокойно стало в Кремле и Доме Правительства.

Президент России не объявил о традиционных периодических чистках правительственных кругов и сопутствующих институтов, словом не намекнул о каких-либо реорганизациях. Более того, он как-то заметил на очередном плановом заседании правительства, что с учетом наметившихся положительных сдвигов в наращивании внутреннего экономического потенциала страны и стабилизации социально-политического положения никаких существенных перемен не ожидается.

Многие обладатели заветных кожаных портфелей и высоких кабинетов поуспокоились. Мол, чего суетиться, если главу государства все в их работе устраивает?

А тут неожиданно по приказу Путина снимается с занимаемых должностей ряд руководителей Министерства иностранных дел и российских посольств. Заодно пересматриваются основные межправительственные соглашения в области нефтяной и газовой добычи. Оптимизируются международные отношения, касающиеся сотрудничества в космической отрасли и сфере высоких технологий. Соответственно качественно меняется взгляд западных стран на Россию как на полноправного участника Европейского Экономического Союза.

Кроме того, коренные изменения претерпели взаимоотношения России и стран так называемого ближнего зарубежья. Братья-славяне, провозгласившие полнейшую независимость и самостоятельность, как только им напомнили о размерах долгов перед федеральной Москвой, поумерили свой псевдопатриотический пыл и поспешили к стенам Кремля - договариваться с В. В. П. полюбовно. Первым условием российского президента стало требование все взаиморасчеты между странами бывшего СССР конвертировать и исчислять эквивалентно рублю. О том, что еще вчера все охотно ссылались на доллар, пришлось забыть.

Вот так президент издалека начал. А потом шарахнул, можно сказать, кулаком по столу.

Одновременно как бы сам собой сократился штат некоторых министерств и ведомств, включая, собственно говоря, Управление делами президента с великим множеством его ФГУПов - Федеральных Государственных унитарных предприятий. Состав Кабинета министров сменился в мгновение ока, в рабочем, так сказать, порядке.

Журналюги пытались раздуть сенсацию о кризисе власти и неизбежности дальнейшего хаоса. Не получилось. В. В. П. конкретно и немногословно объяснил: уходят со своих постов те, кто не хочет и не может работать в современных условиях.

Короче говоря, ничего хорошего от активных, решительных и самостоятельных действий президента ожидать не приходилось. Это-то и тревожило Ивана Афанасьевича Бармина более всего. Пережив в своей политической жизни всех - от Брежнева до Ельцина включительно, - теперь он опасался, что может и не удержаться на своем месте.

Да хрен с ним, с местом! Уйдет на пенсию, в конце концов!

Гораздо страшнее было то, что в руках Таганцева в столь опасное для Бармина время находились документы, могущие стать для него настоящим приговором. Стоит лишь доказать Президенту Российской Федерации тот факт, что внешний государственный долг России - в значительной своей части - хорошо замаскированная и более десяти лет исправно функционирующая кормушка всего нескольких человек из так называемого ближнего круга главы государства.

И Бармин, всегда хладнокровный и рассудительный, занервничал.

Переговорив по телефону с полковником Извековым, которому поручил достать Таганку, он вновь набрал его номер.

- Але! - взволнованно заговорил в трубку. - Это снова я. Я хочу, чтобы ты проникся всей важностью поставленной задачи. От твоего успеха зависит сейчас судьба многих людей. И моя судьба в том числе.

- Не стоит так переживать, - невозмутимо отвечал ему Извеков. - Можете не сомневаться - я сделаю все возможное и невозможное.

- Мне мало твоих заверений! - неожиданно выкрикнул Бармин.

- Но я держу на постоянной связи своего человека в Нью-Йорке…

- Нет! Это все не то. Ты должен сам немедленно туда вылететь и взять всю операцию в свои руки!

- Вот как? Но вы, Иван Афанасьевич, учтите, что в Америке мне особо хозяйничать никто не позволит.

- Насрать! - взвизгнул от возмущения Бармин. - Договорись там со своим другом! Пообещай ему денег! Много денег!

- Много - это сколько?

- Сколько хочешь! Я все оплачу!

- Ну, это - совсем другой разговор. Америкосы - народ жадный. За хорошую сумму, думаю, мой друг сделает все как надо.

- Вот и пусть делает! Пусть делает! Только не мотай мне больше нервы! Все! Лети! Лети! - Бармин бросил трубку и дрожащими руками налил себе из графина стакан воды.

Стал жадно пить, не рассчитал, облил рубашку и пиджак, а потом со злостью швырнул стакан в серую стену.

- …Оставаться в Москве стало смертельно опасно. Мне нужны были только деньги, чтобы беспрепятственно убраться из России и обеспечить себе жизнь за границей, - говорил Таганка, когда они с Алексом «уговаривали» уже вторую бутылку. - А об этих документах я и знать не знал. Сам очень удивился, когда обнаружил их.