Шахов в такие игры не играл принципиально. Еще в самом начале "перестройки" он вслух, на партсобрании, заявил, что мы рискуем повторить тот путь, по которому уже прошли США после принятия 18-й поправки Конституции[2] . Конечно, ему влепили выговор. А уже через два года даже в Политбюро многим стало очевидно, что Указ о борьбе с пьянством оказался роковой ошибкой.
Впрочем, не о нем речь… Итак, в 87-м году у капитана Шахова родился сын. Акапитан вовсю с преступностью боролся, в том числе с незаконным оборотом наркотиков, который с каждым годом все увеличивался. И за десять лет из тощего ручейка превратился в мощный поток. Шахов боролся, боролся, боролся. Потом вышел на пенсию. А уже через три дня судьба преподнесла ему чудовищный удар. Он хорошо помнил, как позвонила среди ночи Соня и истерично сообщила, что Сережку увезли в реанимацию. А он спросил: что? Что с ним, Соня? - Не знаю, ему вдруг стало очень плохо… Шахов, который за годы милицейской работы немало пообщался с наркоманами, сразу предположил худшее. Ночной визит в больницу подтвердил его опасения… А Сережке исполнилось всего тринадцать!
Это был шок.
Это было личное крушение подполковника Шахова.
Спустя месяц после этого события Игорь Павлович Шахов начал создавать собственную структуру для борьбы с распространением наркотиков. До него уже многие - журналисты, общественные деятели, священники - пытались что-то сделать… Но Шахов первый понял, что эффективно противостоять мафии можно только методами мафии. Шахов подобрал людей, Шахов создал Организацию. Он работал и получал удовлетворение от своей нелегальной и опасной работы. Не меньшее, чем удовлетворение от того, что сына удалось спасти и вот уже больше двух лет Сережка не притрагивался к шприцу. Впрочем, героиновая зависимость остается на долгие годы, и Игорь Палыч отдавал себе отчет в том, что в любой момент сын снова может протянуть руку к шприцу… Жить с этой мыслью было страшно, почти невозможно.
Тем более важной представлялась Шахову его тайная борьба, тем больше сил он вкладывал в Организацию. Он не щадил ни себя, ни других.
Именно он, Лидер, подтянул в Организацию Африканца. А Председатель сделал на него главную ставку в операции "Караван"… но Африканец вышел из-под контроля и стал опасен. Опасен не для Шахова лично - свою безопасность Лидер ценил только как элемент безопасности Организации в целом.
Африканец стал опасен для Организации. Лидер, в отличие от Председателя, хорошо это понимал.
- Понял тебя. Через два часа подскакивай на "семерочку", - сказал Шахов Ивану.
Несколько минут после разговора с Иваном Лидер сидел молча. На лбу залегли морщины… Потом он набрал номер и, когда абонент отозвался, спокойно произнес:
- Паша, ты мне срочно нужен в "теремке". Прихвати инструмент… возможно, придется поработать.
- Понял, - флегматично ответил Андрей Погодин, который в Организации носил псевдоним Паша. - А сколько будет клиентов?
- Один, Паша, один… но опасен, как четверо.
- Понял, еду
Потом Лидер еще несколько минут думал: докладывать Председателю или нет? Решил, что не стоит, - Председатель стал мягкотел, а тут решение нужно принимать жестко. Принимать придется ему, Лидеру.
Хотелось верить, что он ошибается, что "блок управления" в боевой машине "Африканец" еще не сгорел окончательно и ситуация поддается контролю… Но опыт и интуиция оперативника-агентури-ста подсказывали: Африканец вышел из-под контроля и, соответственно, стал опасен… Первоначальный план "Каравана" предусматривал захват или уничтожение груза. Но позже, когда Председателю удалось добыть информацию о причастности к таджикскому каналу высокого государственного чиновника, план подкорректировали. Груз решили пропустить, с тем чтобы отследить контакты чиновника, собрать компромат и нанести сокрушительный удар.
Таранов взвился на дыбы, когда узнал, что сто килограммов героина должны беспрепятственно уйти за границу. Ему растолковали ситуацию, и он согласился, что не прав… Но Лидера не оставляли сомнения в искренности Африканца. Уже тогда он принял решение о ликвидации Ивана по завершении операции "Караван". Таранов - слабое звено, а слабые звенья отбраковывают. Безжалостно и бескомпромиссно. Таков закон любой нелегальной организации.
Нынешний неожиданный звонок Африканца в "теремок", то есть в офис, был еще одним подтверждением, что что-то пошло не по плану… Возможно, что у Таранова просто сдают нервы. Но возможно, что происходит нечто более серьезное и необходимо принимать срочные меры.
Лидер решил подстраховаться и пригласил Пашу. Председателю решил ничего пока не сообщать… пусть себе сидит в Москве и реализует "кремлевскую" часть операции.
Игорь Павлович посмотрел на часы и поехал в "теремок" на встречу с Пашей.
Танцор нашел удачное место для встречи с Тарановым - недостроенный промышленный комплекс на северной окраине. Когда-то, в советские еще времена, здесь начали строить то ли завод, то ли склады… Начали, но не достроили. Две огромные железобетонные конструкции стояли на пустыре как скелеты фантастических монстров. Первый этаж уже зарос кустарником, кое-где перекрытия потрескались, осыпались, обнажая ржавую арматуру. Рядом, как водится, образовалась свалка.
Самым главным достоинством выбранного места являлась его уединенность и то, что к нему вела всего одна дорога. Незаметно не подберешься.
Танцор побродил по лабиринту и остался доволен. Теперь осталось дождаться прибытия бригады из Владимира.
Африканец прибыл на "семерку" минут за тридцать до назначенного времени. Он внимательно изучил двор - большой, с несколькими чахлыми деревцами, унылой детской площадкой и обязательным атрибутом всех петербургских дворов - старым "Москвичом" без стекол и колес. Марка машины может быть иной - "Запорожец", "Волга" или "Победа", но в каждом дворе обязательно стоит ржавый остов автомобиля, который уже никогда и никуда не поедет.
Таранов внимательно изучил двор и, конечно, ничего опасного не заметил. В одном из подъездов стоял Паша и флегматично наблюдал за Африканцем. В спортивной сумке, что висела у Паши через плечо, лежал АПС.