— Добрый вечер! Правда, я капитан не совсем обычный, но можете меня называть Капитаном. Жду вас уже целый час.

Горошек хотел объяснить, в чем дело, но только откашлялся. Зато Ика отвечала совершенно свободно, словно разговаривая с добрым знакомым:

— Просим извинения, но обо всем этом деле мы узнали всего несколько минут назад.

Голос недоверчиво буркнул что-то, и Ика чуточку покраснела. Тем более, что Горошек покосился на нее довольно сердито.

— Вы извините, Капитан, фактически нас известили раньше, но ведь мы… мы должны были все продумать, — сказал он веско.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Капитан. — Понимаю!… Все это было… немного странно, а?

— Вот именно, — сказал Горошек.

— Вот именно, — шепнула Ика.

— Дорогие мои, — сказал Капитан, — удивляться будем потом, а сейчас поехали! Но только… — голос вдруг стал очень суровым, прошу ничего не трогать. Я поведу себя сам. У вас водительские права есть? Нет. Какой отсюда вывод, — ясно?

— Извините, пожалуйста, — шепнул Горошек, убирая руки с баранки руля.

— Пустяки, — сказал Капитан уже мягче. — Договорились?

— Да.

— Стало быть, поехали. На Главный Вокзал, правда?

— Точно.

И путешествие началось. Мотор зашумел сильнее, включилась, слегка заворчав, первая, потом вторая передача, и вот машина, включив подфарники, медленно выехала из ворот на влажный асфальт улицы. Заработал «дворник» на ветровом стекле, и Капитан, сразу набрав скорость сорок километров в час, покатил в сторону Главного Вокзала, унося Ику и Горошка.

Вел он замечательно. Мчался с максимальной скоростью, разрешенной правилами. Но как умно, как плавно и осторожно! Легко обходил другие машины, мигая световыми сигнальными огнями, плавной дугой мягко проходил повороты…

— Браво, Капитан! — закричала Ика. Видимо, Капитан все еще сердился на нее.

— Извините, — сказал сухо, — во время езды по городу я не разговариваю.

— Это вы меня извините, Капитан, — пробормотала, опешив, Ика.

Еще поворот, полминуты ожидания перед светофором на перекрестке — и вот перед ними засияли огромные окна Главного Вокзала.

Горошек подтолкнул Ику в бок и показал ей на большущие часы над входом.

— Гляди-ка. У нас еще часа четыре до возвращения родителей!

— Значит, не тратьте даром времени, — вмешался Капитан, тормозя прямо против главного подъезда. — Я вас жду.

Горошек и Ика молча набросили плащи и вышли из машины, направляясь в зал ожидания.

ВЫ САМИ ЗНАЕТЕ, каково приходится человеку на Главном Вокзале. Там может потеряться не только трехлетний ребенок, там и тридцатилетний, вполне взрослый человек может растеряться. И неудивительно! Вы представьте себе: ко входу подкатывает одна машина за другой, к дверям подбегают носильщики, отбирая от путешественников чемоданы: с трамвайных, автобусных и троллейбусных остановок без перерыва тянутся ленты навьюченных пассажиров, в зале ожидания — толкотня, толпа людей перед кассами, киосками, справочными бюро, у выхода на перрон; кто-то кого-то постоянно вызывает, окликает, люди прощаются, здороваются, целуются, то и дело звучит голос из репродуктора:

«Внимание, Внимание! Скорый поезд Варшава — Прага — Париж отправляется с первой платформы первого пути. Пассажиров просят занять места!»

«Начинается посадка на пассажирский поезд до Вроцлава, вторая платформа третьего пути!…»

«Дежурного Мицака просят зайти к начальнику вокзала!…»

«Скорый поезд Москва — Берлин прибывает на третий путь, платформа номер пять»…

Ика с Горошком вдруг оказались среди всей этой толчеи, суматохи и шума. Не приходится, стало быть; и удивляться, что в первую минуту они несколько оробели. До сих пор все, собственно говоря, делалось как бы само собой, почти без их участия. А что будет дальше?

Горошек посмотрел на Ику, Ика на Горошка. Они стояли в самом центре зала ожидания. Кругом валом валили пассажиры. Кто-то кричал: «Завяжи как следует шарф!», кто-то обещал: «Сейчас же вам напишу, еще сегодня»…

«Ну что же?» — взглядом спросила Ика.

«Где его искать?» — так же ответил Горошек.

А вслух оба разом сказали:

— Что будем делать?

И обрадовались, — ведь говорят, что это хорошая примета. Но примета приметой, а что делать — неизвестно.

— Здесь его нет, — сказал Горошек.

— Очевидно.

— Если бы он был тут, его бы взрослые сразу сами нашли.

— Ты прав.

— Но ведь тут, — продолжал рассуждать вслух Горошек, — тут могли остаться какие-нибудь следы!

— Его кто-нибудь мог видеть, — подхватила Ика.

— И запомнить, что с ним приключилось.

Увы, этой фразы Ика уже не расслышала, потому что в эту самую минуту на них налетел какой-то опоздавший пассажир с двумя огромными чемоданами. Ика отлетела в одну сторону, Горошек — в другую, а он ни на кого не глядя, понесся дальше.

— Дяденька! — крикнул в ярости Горошек. — Висла загорелась, что ли?

Он хотел повторить Ике эту остроту и вдруг заметил, что Ики уже нет.

Вокруг кипела толпа чужих взрослых людей, занятых своими делами, а Ики не было.

— Ика! — отчаянно крикнул Горошек, кидаясь в толпу.

Он тут же сам налетел на кого-то, кого-то толкнул локтем в бедро, запутался в чьем-то пальто. Кто-то выругался, кто-то охнут. Горошек несколько раз повторил «извините»… И все зря. Ики не было.

Горошек остановился, глубоко вздохнул и сосчитал сначала от одного до десяти, а потом наоборот — от десяти до одного: десять, девять, восемь, семь и так далее. Так учил его папа собираться с мыслями. И действительно, он собрался с мыслями. Но мысль была одна: нечего сказать, хорошо они начали поиски — сами потерялись!

«Ладно, — сказал себе Горошек, — главное — спокойствие. Только спокойствие может нас спасти. Надо обдумать, как ее найти. Вопервых, я могу пойти к дежурному по вокзалу и попросить, чтобы Ику вызвали по радио. А во-вторых? Что во-вторых? Ага! Есть!»

И вот в самом центре людного зала ожидания Варшавского Главного Вокзала вдруг раздалось громкое, заливистое, я сказал бы даже душераздирающее «ку-ка-ре-ку».

Петухи, понятно, были тут ни при чем.

Кукарекал наш друг Горошек. Зажмурив глаза, встав на цыпочки, он несколько раз подряд прокричал петухом.

Вокруг него сразу же собралась кучка людей.

— Что это с ним?

— Бедный ребенок!

— «Бедный»! Хулиган, а не бедный ребенок!

— Может, больной? — наперебой толковали собравшиеся. Горошек покраснел, но снова что было сил закричал:

— Ку-ка-ре-ку!

— Милиция! — крикнул кто-то.

И тут кто-то другой схватил Горошка за руку и строго спросил:

— Что это за выходки?

Это был не кто иной, как милиционер.

К счастью, в эту критическую минуту совсем рядом прозвучал спокойный голосок Ики:

— Товарищ милиционер, извините, пожалуйста! Это мой братишка.

— А зачем он кукарекает? — улыбнулся милой девочке милиционер. Улыбнуться улыбнулся, но Горошка не отпустил.

— Он еще очень маленький и не очень умный, — отвечала Ика. Очаровательно улыбнувшись и сделав милиционеру реверанс, она потянула Горошка за рукав. — Извините, пожалуйста, но нам надо идти, нас мамочка ждет. До свидания, товарищ милиционер!

Милиционер галантно козырнул. Люди расступились. Кто-то сказал:

— Какая хорошенькая девочка!

Еще кто-то:

— Какая умная и заботливая!

Ика, вытянув Горошка из толпы, немедленно перестала очаровательно улыбаться и зашипела:

— Ты что — с ума сошел?

— Нет, — спокойно отвечал Горошек.

— А что все это значит?

Горошек молча взял ее за руку и отвел в уголок, туда, где стояла телефонная будка с объявлением «Автомат не работает». Только тогда он сказал:

— Во-первых, будь добра больше не теряться, хорошо?

— Да ведь… — начала Ика.

— Никаких «да ведь»! Мы должны искать мальчика, а не друг друга. А во-вторых, я знал, что делаю.