Ворота загрохотали в сторону и мы въехали во двор, мощеный битым щебнем. Мальчишка в мешковатом камуфляже сделал нам знак подъезжать к ступенькам собора. С тех пор, как сбежал последний священник, Божий дом приобрел пост-апокалиптический глянец. Большую часть орнамента с фасада здания отстрелили или замарали надписями; металлические листы сменили стеклянные витражные окна, белый мрамор ступеней был забрызган зеленой, белой и золотой краской, цепочки черных символов, наподобие магических уравнений, были написаны поверх покраски. С мачты свисал красный флаг с черным кругом. Я не удивился бы, увидев демонов, выглядывающих из-за колонн, окаймлявших резные деревянные двери.

Лупе выбралась наружу и начала инструктировать Фрэнки, как снимать то или это. «Мы снова вживую», шепнула она мне. «Действуй, как знаешь!»

Кроме нашей группы, единственным человеком во дворе был мальчишка. Костлявый, лет четырнадцати максимум, с волосами до плеч и тонкими усиками. Громадный темные глаза полнились ненавистью. Узкий подбородок и клювообразный нос на пару размеров больше, чем нужно для такого лица. Физиогномия Карбонеллов. Наверное, внук Рамиро, подумал я. Он уставился на меня с угрюмым высокомерием. Даже дети здесь сдвинутые. Вот почему Карбонеллы поднялись так высоко. Они сдвинутее всех остальных.

Я приказал Чилдерсу проверить церковь. Он и Фетисов промчались по ступенькам и исчезли внутри. Фрэнки рысил по фасаду здания от разбитого ангела до разбитой гаргульи, снимая сверху Лупе, которая принимала роскошные позы и выдавала сведения о Карбонеллах, рассказывая, как богатство Рамиро, построенное на похищениях людей и наркотиках, выросло в империю, основанную на пороке, но с громадными инвестициями в законные сферы. Зи стоял, взирая на церковь. Судя по его задумчивому выражению, можно было подумать, что планирует реставрацию. Двор окружала высокая беленая стена, несколько врезок с черными дверями вели в семейное логово. Охранники на воротах исчезли. Звуки с улицы слышны были плохо. У меня было недоброе предчувствие.

Чилдерс появился в дверях собора и сбежал ко мне по ступенькам. «Супрессорное поле включено. Как только мы вошли, оружейные компьютеры сбились. Фетисов просканировал место. Никаких следов некомпьютерного оружия. Феликс подобрал нож, но это не проблема.»

«Если супрессорное поле отключится», сказал я, «разрешаю затрахать всех.»

Чилдерс стрельнул в меня удивленным взглядом. «Знаешь, что случится, если мы пустим в расход Карбонеллов?»

«Никто никого не пустит. Поэтому я вас и нанял. Даже семейке Карбонеллов не по зубам война с сэмми.»

«Ну, да», бесстрастно сказал Чилдерс. «Для такого они должны спятить.»

«Окей, парень», сказал я, поворачиваясь к Зи. «Твой черед.»

Он осчастливил меня улыбкой и пошел вверх по ступеням. Лупе последовала за ним, щебеча в микрофон на шее. Сэмми и я замыкали тыл.

Карбонеллы вырвали потроха из тела церкви, заменив ряды стульев длинным банкетным столом красного дерева в испанском колониальном стиле и стульями в тон; однако оставили на месте алтарь, и это было знаком, который любого бы заставил пересмотреть свое отношение к доброму христианству. Драпированный белым шелком, снабженный четырьмя золочеными подсвечниками и затейливо узорчатым золотым потиром, увенчанный тридцатифутовым золоченым крестом. Поддерживаемый невидимыми тросами, он, казалось, материализовался из стены красного огня, что заменяла заднюю стену. Другие стены были опалены и усеяны пулевыми пробоинами. В воздухе висел запах старых взрывов. Матерь Божья Напалма, подумал я. Nuestra Seсora de la Guerra Mundial.[5] Банкетный стол располагался прямо под алтарем, так близко, что слышалось жужжание и чувствовался жар Эль Райо на коже. По одну сторону сидел Рамиро Карбонелл, его сыновья Феликс и Руй, и двое типов примерно в возрасте Рамиро, под шестьдесят, его советники, предположил я.

Рамиро был здоровенным, гордо смотрящим, коричневокожим мужиком, с телом, состоящим из жировых глыб, с густой гривой зачесанных назад седых волос и косматой бородой. Он был в белых слаксах и тесной рубашке матового шелка, подчеркивающей его пухлое брюхо. Золотые кольца, цепи, распятие. Феликс и Руй были более гибкими, высокими и чисто выбритыми версиями папочки, но их личный стиль тоже отличался друг от друга, они казались несхожими. Темно-синий костюм Руя делал его похожим на гробовщика-метиса, а Феликс напоминал мне маленькие магазинчики, полные дешевых блестящих сувениров, что я проехал на пути в «Крусадос». Он был в черном кожаном жилете на голое тело, в таких же брюках. Грудь украшала татуировка живыми чернилами, переливающаяся между образом радужного скорпиона и картинкой мужчины, целующего полногрудую красотку. Волосы ниспадали длинными хлыстоподобными прядями, куда были вплетены куски золота; солнечные очки пурпурного оттенка; и на себе он носил, наверное, фунтов пять цепей, браслетов и колец. В то время, как по правую руку от папочки Руй сидел прямой и настороженный, Феликс слева развалился на стуле и демонстрировал отсутствие интереса к происходящему. Дюжина телохранителей — представители татуированных прихлебателей, что мы видели на улицах, стояли на некотором расстоянии за спинами Карбонеллов. Судя по вниманию, с которым они следили за каждым движением сэмми, возникло подозрение, что они чувствуют себя в меньшинстве. Это насторожило мои детекторы. Не было похоже на Рамиро, обычно внимательного к вопросам безопасности.

Во время представления Рамиро был сплошная улыбка, особенно когда дело дошло до Лупе. «Никогда не пропускаю ваше шоу, сеньорита Бернал», сказал он, пожимая ей руку. «Это большая привилегия, участвовать в шоу Розы Границы.»

«Mucho gusto», ответила Лупе. «Вы знаете моего помощника, мистера По.»

«Мы разговаривали», ответил Рамиро, не отрывая глаз от выреза Лупе. Он представил Лупе Рую, который поклонился, и Феликсу, который ничего не сказал, просто смотрел. «Ну, что ж!», Рамиро потер руки и лучезарно заулыбался. «К делу!»

Когда все расселись, Рамиро склонился вперед, сложил руки на столе и обратился к Зи. «Мы изучили ваши экономические предложения, сеньор. Все ваши бумаги. Мы нашли их интригующими. Однако, идея революции…»

«Не столько революции, сколько экономического переворота», сказал Зи.

Рамиро не любил, когда его прерывали. «Очень хорошо. Мы наши идею „экономического переворота“ излишней. Мы контролируем сорок процентов Эль Райо. И когда вырастем, то естественно расширим и наш контроль. В конечном счете мы сможем управлять всей границей.» Он поднял бровь. «Зачем же нам тогда равняться на AZTECHS?»

«Могу я говорить в открытую?», спросил Зи.

«Конечно», ответил Рамиро.

«Прежде всего», сказал Зи, «семейства Гусманов и Лос де Абахо станут сопротивляться вашему расширению. К несчастью, это несомненно. Но вы потеряете много солдат.»

«Hombre![6] Солдаты для этого и нужны», сказал Руй.

Рамиро согласно кивнул.

«Как скажите», сказал Зи. «Но у вас бизнес, и каждая потеря, неважно насколько предсказуемая, насколько тривиальная, это потеря. А потом еще существуют вопросы законности.»

Руй вскочил на ноги, но Рамиро утихомирил его жестом. «В каком именно смысле», холодно спросил он, «вы считаете нас незаконными?»

«С международной точки зрения», ответил Зи. «То, что вам представляется сегодня — это уникальная возможность. Юг страны занят Пан-Майанской войной, и обещает быть занятым ею достаточно долгое время. Центральный регион, включая Мехико-сити, исчерпал свои ресурсы и обладает пустой властью… властью, которая не сможет противостоять серьезному вызову. AZTECHS поддерживает такие контракты с правительством, которые позволят нам нейтрализовать любое сопротивление созданию пограничного государства. Даже если они смогут возвратить силы, ныне воюющие на юге, мы сможем гарантировать, что у них не будет фондов для их пропитания. В течении нескольких месяцев вы сможете стать не просто наиболее влиятельным человеком границы, но президентом возникающей нации. Нации, которая за несколько лет, встанет вровень с самыми богатыми на планете.»