— Не нужно, — прервал я. — Этим займется кто-то другой. Думаю, вполне успешно и безопасно.

— Ну, в таком случае, все. — Ник жестом завершил свой отчет. — Как ты и сказал, я не раскапывал слишком глубоко, чтобы не наделать шума.

— Угу. Хорошо. — Я потянулся к пачке, но не закурил. В горле стоял горький липкий комок. Я отхлебнул чая. — Есть какие-нибудь идеи? Мысли? Предложения? Нет? Тогда идем гулять с собакой. — Я встал и надел куртку.

Клод хлопнул себя по заднему карману, проверяя, на месте ли оружие, и мы оба вышли через кухонную дверь наружу. Дождь перестал, но при порывах ветра десятки капель срывались с деревьев. Остановившись в тени дома, я несколько минут стоял неподвижно. Клод слился с одним из близлежащих деревьев, лишь Феба, словно белая тень, маячила среди низких кустов. Потом я первым перебежал к своему домику и в дверях подождал остальных. Не зажигая свет, мы легли спать. Прежде чем уснуть, я услышал, как Феба громко зевнула и вздохнула с коротким стоном, а потом я погрузился в глубокий и мягкий, словно огромная подушка, сон.

Уже на пятнадцатой минуте пребывания в Тоухи я почувствовал себя худым как жердь и легким как перышко. Столица толстяков подавляла огромным количеством кусков сала, обтянутых брюками, шортами, юбками, глубоко врезавшимися в тело лямками и поясами. Все здесь было подчинено Ее Королевскому Величеству Тучности. Проживавшие в городе граждане и приезжие были как минимум вдвое толще обычного человека, а единственной целью их жизни, казалось, являлись еда и отдых. Здесь приходилось чуть ли не по одной пиццерии на человека. Все — с широкими, двухметровыми, дверями, кресла были способны выдержать полтонны обжирающегося живого мяса, порций хватило бы, чтобы накормить все вахты на авианосце, и, похоже, ни у кого, кроме меня, не было проблем с поглощением пиццы площадью в пол-акра или гамбургера размером с пуфик.

Я прошелся по главной улице, разглядывая витрины, с которых мне улыбались гигантские, раздутые во всех возможных направлениях манекены с симпатичными толстощекими мордашками. Я смотрел на брюки, из которых мог бы сшить себе два костюма. В немалое удивление привел меня автосалон, где были выставлены автомобили с усиленными рамами и рулевыми колесами, спроектированными так, чтобы они не упирались в живот водителю. Естественно, внутри машины были переделаны таким образом, что вместо пяти или шести человек там помещались двое.

Повернув назад в конце улицы, у пункта проката самоходных кресел-каталок, я остановился возле полицейского с добродушной улыбкой на лице и гигантской пушкой, а именно «бишопом» 51-го калибра, что, впрочем, было не удивительно, учитывая, какой слой сала пришлось бы в случае чего преодолеть пуле. Полицейский выпятил живот, вежливо отдал честь. Могучее брюхо надежно защищало его лицо от удара моей руки — ни за какие сокровища я не смог бы достать до его носа без какого-нибудь удлинителя. Я улыбнулся в ответ:

— Я ищу одного человека, сержант. Вы наверняка знаете всех или по крайней мере большинство жителей этого пухленького городка. Иэн Хоникомб, гм?

— Мне очень жаль. — Щеки, словно две большие женские груди, шевельнулись и приподнялись, а губы приоткрыли слишком маленькие для столь громадного лица зубы. — Такой наверняка тут не живет. Может, из гостей?

— Не-ет… — лучезарно улыбнулся я, — он точно здесь живет, у меня верный адрес, — а когда полицейский пошевелился, неровно колыхаясь всем телом, убрал улыбку с лица. — Я остановлюсь в гостинице. — Я ткнул большим пальцем назад. — Я не дурак, не ищу неприятностей на свою голову, и у меня для него есть кое-какая информация, которую он наверняка долго искал. Спасибо за помощь.

Повернувшись, я медленно перешел на другую сторону улицы, направляясь к отелю. У дверей я обернулся; полицейский радостно отдавал честь великанше, выглядевшей словно голем с рекламы шин «Мишелен». Я вошел в холл через дверь, напоминавшую вход в ангар для подводных лодок, и, уважительно обойдя несколько могучих туш, с сопением направлявшихся к выходу, добрался до стойки портье. С одной стороны, было не столь уж и тяжело огибать эти глыбы сала, словно моторная лодка в конвое броненосцев, с другой — я с радостью увидел бы кого-нибудь, кто был бы худее меня. Портье таковым не был.

— Мне нужна комната. — Я окинул взглядом доску для ключей. — Как видите, много места я не займу. И самое большее до завтра.

— Крайне сожалею, — забормотал он. — Даже свободного полотенца и то нет. У нас сейчас самый сезон. — В уголках его рта собиралась слюна, образуя маленькие пузырьки, которые затем лопались с почти слышимым треском. У меня возникло непреодолимое желание сплюнуть. Я набрал в грудь воздуха, и тут портье зыркнул глазами куда-то в сторону и неожиданно расплылся в масляной улыбке: — Вам повезло. — Он тряхнул головой. — Я вспомнил, что у нас есть комната, забронированная с завтрашней ночи, так что если вы хотите только на сутки, то…

— Именно. — Я обернулся, но успел увидеть только спину знакомого полицейского. — Оуэн Йитс, — показал я подбородком на клавиатуру. — Какой номер?

— Семнадцатый. Приложите сюда большой палец. — Он показал на квадратную пластинку датчика.

Оставив им на память отпечаток большого пальца, я пошел наверх. На лестнице было пусто, и воздух не казался столь насыщенным жиром. В номере я включил вентиляцию на максимум и бросился на гигантскую кровать, оказавшуюся неожиданно жесткой. Зазвонил телефон, а когда я после третьего звонка снял трубку, в ней послышалось:

— Зайдите в пункт проката самоходных кресел и возьмите кресло номер шесть. Сейчас.

Я сразу же направился туда. Пять минут спустя я заплатил за прокат, а когда после короткого инструктажа выехал на улицу и остановился в ожидании какого-то знака, меня обогнало точно такое же кресло и кто-то позвал:

— Йитс!

Я двинулся следом за провожатым. Мы проехали половину главной улицы, затем свернули в широкий переулок, закончившийся через сто метров. Потом мы пересекли небольшой парк и спустились в подземный гараж, еще немного поездили среди автомобилей, и провожатый прошептал:

— Подожди.

Я затормозил. Чичероне поехал дальше. Шины его кресла скрипнули на повороте. Я достал сигареты и закурил. Неожиданно сзади раздался голос:

— Не шевелись. — Что-то коснулось моей руки. — Надень этот мешок на голову и не пытайся подглядывать.

Я подчинился. Кто-то взял меня за руку и вытолкнул из кресла. Через несколько шагов мы сели в автомобиль, причем у меня не было сомнений, что я сижу на заднем сиденье не один. Поездка продолжалась недолго, у меня даже не успел заболеть живот, в который упиралось дуло какого-то оружия. Потом мы вышли, и я, поддерживаемый под локоть, прошел еще пару сотен шагов.

— Садись.

Наклонившись, я нащупал край дивана, сел и положил руки на колени. Капли пота стекали по моему лицу и после короткого полета от подбородка к груди приземлялись на рубашке.

— Можешь снять мешок, — услышал я сзади мужской голос, уже чей-то другой. — Но если хоть чуть-чуть повернешь голову, отсюда живым не выйдешь.

Медленно подняв руки, я стащил с головы мешок. Я находился в маленькой комнатке, похоже, без окон. Над головой горела мощная лампа. За моей спиной сидел по крайней мере один человек. Я не шевелился.

— Ну? Я слушаю, мистер Йитс, — вежливо произнес незнакомец.

— У меня для вас два сообщения, думаю, важных. Взамен…

— Еще чего! — перебил он. — Ты не на базаре. Что еще за торг? — одновременно удивился и возмутился он.

— Наверное, вы отдаете себе отчет в том, что я бы сюда не совался, если бы мне от этого не было никакой пользы? — спросил я. — А какая мне польза, если вы даже не знаете, о чем речь?

— Польза тебе будет, если выйдешь отсюда живым. Полезнее не бывает.

— Да что вы пугаете? — задал я очередной вопрос. — Нельзя нормально поговорить? Как частный детектив с шефом могущественной преступной организации? Я говорил полицейскому, что я не дурак и не искал бы контакта с вами, если бы не верил, что могу выйти отсюда невредимым и с определенной выгодой для себя.