- Я всех убиваю сам, - сообщил он, надуваясь от собственной значимости. - Любого зверя я встречаю лицом к лицу...

- И эту бабочку? - спросила Ко, показывая на чудо с метровыми крыльями.

- Эту бабочку я поймал в Бесконечном лесу, но для того чтобы выследить и накрыть ее сачком, я прошел пешком около четырехсот миль, я болел тремя смертельными лихорадками, в двух стычках с туземцами потерял шестьдесят человек и, кроме того, возвращаясь домой, вынужден был убегать от двух патрульных крейсеров Экологического управления, потому что эта бабочка, как назло, оказалась последней во Вселенной. Вокруг подобострастно засмеялись. - Мне стыдно за вас, - сказала Ко. Князь Вольфганг добродушно развел руками: - Откуда я знал, что она последняя? Мне всегда казалось, что их осталось еще три или четыре. А теперь я покажу тебе, девочка, змею, яд которой убивает стадо слонов, а объятия могут задушить медведя... Змея и на самом деле была внушительной. Ко смотрела на нее и думала, зачем же на самом деле ее привел сюда князь дю Вольф. Ведь не для того, чтобы похвастаться бабочкой или змеей, - не такая Ко в его глазах фигура, чтобы устраивать ради нее представление. Ко, готовься к худшему - тебя сейчас снова будут пугать...

Приближение этой минуты она почувствовала по поведению окружающих. Вдруг все притихли. А сам князь тихо засмеялся горлом, как воркующий голубь.

- Я должен сказать, - заявил он, прервав смех, - что в мой таксидермический музей я допускаю только избранных. Например, твоему другу Милодару вход сюда категорически запрещен. И не потому, что я чувствую себя в чем-то виноватым. Ничего подобного - ведь я лояльный глава суверенного государства и по моим законам я могу казнить и миловать. Вот, например...

Князь Вольфганг сделал шаг в сторону - шаг был рассчитан и вымерен и перед глазами Ко предстала обнаженная фигура юной девушки, черноволосой, кудрявой, улыбающейся. Приподняв руку, девушка придерживала кончиками пальцев непослушные локоны, словно налетел порыв ветра и растрепал их. Что это? - ахнула Ко.

- Чучело, - сказал князь и от удовольствия зажмурил голубые глазки. - Самое обыкновенное чучело из нередкой и не охраняемой Красной книгой породы Хомо сапиенс. Так что я могу спать спокойно. В отличие от бабочки, которой вы меня, юная леди, упрекнули, эта девица ничем не нарушит баланса живых сил в земной природе.

- Вы убили ее? - Ко стало страшно и так жалко девушку, что она еле сдерживала слезы.

- Мы были вынуждены ее наказать! Она сама виновата - не смогла помочь нам в том же деле, в котором вы нам так успешно помогаете. - Как так наказать! - ужаснулась Ко. - Убить? Ко не хотела, не могла смотреть на эту фигуру, но была не в силах оторвать от нее глаза. Толстый обер-камергер, выбиравший позицию, чтобы получше разглядеть Кларенс, оттолкнул Ко, и она неожиданно встретилась с девушкой взглядом. Глаза у Кларенс были совсем живые, они были широко открыты и чуть затенены длинными ресницами. Во взгляде замер немой вопрос: "Почему я здесь? Что случилось?"

- Ах, как я ее помню, - прогудел толстый камергер. - Мы с ней в шашки играли. Когда я выигрывал, она всегда обижалась. Ну, как маленькая!

- Она и была маленькая, - откликнулась Клавдия. - Вы не поверите. Как-то за обедом много шутили, анекдоты рассказывали, а она слушала, слушала, а потом меня спрашивает: скажи, Клава, откуда получаются дети? Ей шестнадцать лет было, не больше.

- Вранье. - Артем ухмыльнулся так нагло и противно, что Ко готова была его убить - сейчас скажет какую-то гадость! - Вранье. Я спал с ней. Сначала она верещала, а потом привыкла.

- Помолчи, - вдруг оборвал его розовощекий князь, который задумчиво откусывал от большого пряника и сыпал крошками на пол. - Ты врешь, чтобы мне угодить. А мне твоя ложь не нужна. Девушка она была наивная и чистая. Клава права, она так до конца жизни и не поняла, что происходит. И я ее любил. По-своему, грубо, непостоянно, но любил. Так что попрошу без пошлостей.

- Пошутил я, - сразу признался Артем. - С кем не бывает.

- Со мной не бывает, - заметил Вольфганг. - С культурными людьми не бывает.

Взгляд Ко упал на пальцы ног девушки. Такие маленькие пальчики, такие аккуратные ноготки, а на большом пальце небольшой белый шрам - когда-то порезала ногу, и теперь навсегда... навечно. -И вы ее убили, - тихо сказала Ко. - Все не так просто! - оборвал ее князь. - Не упрощай. Она сорвала операцию. Поэтому она должна была исчезнуть. Это была политическая необходимость.

- Что за необходимость, которая позволяет убить девочку... - Ко совсем забыла, что она находится в таком же положении, как Кларенс. Но князь об этом отлично помнил.

- Кларенс по глупости, - сказал он, - позволила себя разоблачить. Она призналась, что самозванка. Ты не представляешь, какие средства и усилия были вложены в операцию. И все - коту под хвост! - Князь был искренне расстроен. - Она получила то, что заслужила. Пускай радуется, что хоть попала в такой хороший музей. Могла кончить на помойке.

- Вы привели меня сюда, чтобы запугать? - спросила Ко.

Князь сделал вид, что не услышал ее слов, а продолжал нежным тягучим голосом:

- Погляди, как мне удалось сохранить свежесть ее кожи! Гитлеровские палачи могли изготавливать из человеческой кожи только абажуры и кошельки. Но я никогда не опускался до потребительских товаров. Для меня таксидермия - высокое искусство. Я потратил две недели бесконечного, бессонного труда, чтобы обработать ее кожу и волосы по методу московского мавзолея. И какой результат?

- Гениально! - вырвалось у камергера. - Только глазки пришлось заказать на стороне. Глазки мы делали из белого мрамора, а зрачки у нас аквамариновые. Разве неудачно?

Кларенс смотрела на Ко живыми глазами, и Ко даже заплакать не могла, такой глубокий ужас охватил ее.

А окружающие - и Клава, которой совсем не хотелось радоваться, и обер-камергер, который всего насмотрелся и ко всему привык, и даже Артем хлопали в ладоши, выражая восторг, словно собрались на Уимблдонский турнир и радовались удачному удару князя Вольфганга.

-Выпустите меня отсюда! - крикнула Ко. - Я не могу здесь больще стоять!

Ворона сорвалась с плеча князя и, оглушительно хлопая крыльями, полетела в темноту.