- Я друг Вероники, - весело сообщил Артур, больно наступив на ногу жене. Ко поняла намек.

- Чудесные совпадения, - недовольно буркнул мужчина. После чего он замолчал и принялся лавировать среди других машин и экипажей, которые заполнили центральную улицу спрятанного под куполом города.

- Вероника, - сказал Артур, которого трудно было удивить даже таким холодным приемом, - нас встречает твой отец. Твой папа - профессор дю Куврие.

- Я догадалась, - холодно ответила Ко. Она понимала, что должна выказывать недовольство столь неродственным приемом, но в то же время радовалась тому, что профессор оказался трезвым человеком и не собирается кидаться к новой дочери и прижимать ее к груди.

- Как здоровье Кларенс? - спросил неожиданно профессор.

- Не знаю, - почти сразу ответил Артур. - Она вернулась на Землю. Я ее больше не видел. Боюсь, что никто ее больше не видел. Мне стало стыдно, что я попался на ее удочку! Ко насторожилась.

- Какая подлая натура! - воскликнул профессор. - Меня потряс цинизм этой маленькой самозванки!

- А в чем дело? - спросила Ко. Момент был вполне подходящий.

- Как, вы не знаете? - удивился профессор. - Я думал, что вам рассказали. В прошлом году ко мне заявилась девица и сообщила, что она моя пропавшая дочь Вероника. - То есть я, - вставила Ко.

- Может быть, - холодно ответил профессор. - Так эта бестия придумала жалостливую историю, как она скиталась по детским домам и чужим семьям, разыскивая меня или свою маму. Я почти поверил ей, но все же решил допросить ее по-родственному. Ведь никаких доказательств, кроме ее слов, у меня не было. И когда я нажал на нее покрепче, она разревелась и призналась в обмане. Какая наглость...

Профессор никак не мог успокоиться. Артур был вынужден даже напомнить ему, что он находится за рулем и рискует жизнью гостей. Ко было так жалко несчастную Кларенс. Знал бы профессор, где она теперь находится...

- С тех пор я дал себе слово, - заговорил профессор вновь, - если ко мне заявится новая так называемая дочка, я сначала проверю все документы и анализы. Лишь потом мы будем разговаривать по-человечески. Вы меня поняли?

- Это не очень вежливо, папа, - сказала Ко, входя в роль Вероники. Она понимала, что от ее поведения сейчас все зависит. И если они с Милодаром победят, она сможет отомстить князю за Кларенс. - Я ничего у вас не прошу. Мне лишь нужна ясность. Я живу в чудесном детском доме. Я получаю образование. Но когда Артур сказал мне, что добрые люди нашли моего папу, у меня что-то перевернулось в сердце. Я думала, что буду счастлива сама и принесу радость другому человеку.

Ко не могла бы сказать, что отец Вероники ей понравился, но она полагала, что лучше любой отец, чем безотцовщина. Настоящий родитель - как хозяин для бездомной собаки. Это означает, что у тебя будет свой угол и миска. А если порой ты получишь затрещину, значит, тебе временно не повезло. Тому же, кто живет в детском доме, не повезло надолго. Так что Ко считала своим долгом понравиться чужому отцу в расчете на то, что Веронике это пойдет на пользу. И лучше пускай папа не разглядывает ее в упор. А то еще уловит разницу...

- Я искренне тебе обрадуюсь, как только ты докажешь, что ты моя дочь, - сказал профессор. - Но пока у меня нет никаких доказательств.

- Неужели сердце вам не подсказывает, папа? - спросила Ко.

- Нет, - ответил отец, - сердце мне ничего не подсказывает. И как оно может подсказывать, если я не видел тебя с двухлетнего возраста? - Кто меня украл?

- Милая, не пори чепуху, - остановил Ко муж, - если бы мы знали, кто это сделал, зачем было тебя искать по всей Вселенной?

- Вот именно, - сухо заметил профессор. Между тем машина профессора миновала разностильные здания игорных домов, музеев, библиотек, казино и отелей и въехала в жилой район, где тесно стояли особняки и коттеджи пенсионеров, окруженные ухоженными садиками и огородами. Многие пенсионеры подрабатывали тем, что разводили экологически чистую морковь и спаржу.

Дом профессора, возле которого тот притормозил, отличался от прочих пенсионерских жилищ своей очевидной мрачностью. Он представлял собой бетонный куб с забранными стальными решетками узкими окнами. Вход в дом располагался на втором этаже, и к нему вела узкая железная лестница. Вокруг дома не было ни травинки - каменные плиты образовывали гладкую серую площадку, обнесенную сетчатой изгородью с колючей проволокой сверху.

- Вот и мое скромное жилище, - сказал профессор, давая три гудка.

В ответ на них над воротами загорелся луч сканера, который обежал машину, сообщил данные в компьютер, опознавший машину хозяина дома, и ворота медленно растворились.

- Почему бы вам не развести цветы? -спросила Ко, первой вылезая из машины.

- Я ненавижу растительность, - искренне откликнулся профессор дю Куврие. - Она страшно неаккуратная и отовсюду лезет. Земля должна быть ровной и желательно плоской.

- Правильно, - угодливо улыбнулся Артур, которого совершенно не удивила реплика профессора. - А кош^к вы любите? - спросила Ко. - Я все живое не выношу, - ответил профессор. - И надеялся, что моя дочь пошла в меня.

- Если я ваша дочь, то, значит, я не пошла в вас, - сказала Ко.

- Еще одно разочарование, - ответил профессор, первым поднимаясь по лестнице. - Не первое и не последнее в жизни. Я научился быть философом.

Налетел порыв ветра, встрепал волосы, его редкие, тронутые сединой волосы. Спина у профессора была узкая и согбенная, как могильный холмик.

Профессор остановился перед стальной дверью, ведущей в его дом. - Это я, - сказал он двери. Дверь не среагировала на звук его голоса. Откройся! - приказал профессор. На двери загорелась красная лампочка. Но она все равно не открылась.

- Черт возьми эту технику! - вскричал профессор, но тут же спохватился, вытащил из кармана гребень и аккуратно восстановил свою прическу. И тут же, будто смилостивившись, дверь отворилась.

- Узнала, - сообщил профессор своим спутникам. Он первым прошел в дверь, зажег свет, потому что окна пропускали его слишком мало, и пригласил гостей в скудно обставленную комнату, посреди которой стоял стол без скатерти, вокруг - четыре или пять стульев.