- Для вас, может быть, и шутка, - спокойно ответила девушка. - Но для меня переломный момент в жизни. Может быть, я убегу от вас вместе с Джоном. Он уговаривает меня бросить вашу школу. - И где же вы будете жить?

- У Джона осталось несколько замков и летних домиков. Может быть, мы с ним побудем на Таити.

- Голубушка, - рассердилась директриса. - Какой еще Таити? Твой Джон умер, разбился, ты же сама сказала!

- Что-то разбилось, а что-то для меня осталось, - загадочно произнесла Вероника, взяла с тумбочки небольшую фотографию своего возлюбленного и поцеловала ее. После этого она протянула ее директрисе со словами: - Поглядите.

Поперек фотографии было написано размашистой рукой:

"Моей возлюбленной Веронике от верного ей Джона Грибкоффа". И дата: "6 сентября". Две недели назад.

- Ясно, - сказала директриса, возвращая фотографию и тяжело вздыхая. Она не думала раньше, что Вероника - такая лгунишка. Самой подписать себе фотографию - как это пошло!

В то же время маленькая ложь тщеславной девушки чем-то успокоила директрису. Если Вероника идет на такие наивные хитрости, значит, опасности для ее жизни и жизни человечества пока нет. Хотя, конечно, девочка требует к себе повышенного внимания - такой возраст... что поделаешь!

- Вероника, - сказала директриса, - я тебя понимаю. Трудно девушке в таком возрасте находиться в четырех стенах, даже если это золотые стены. Но ты знаешь, что с окончанием школы заканчивается и исследование тебя. Мы будем надеяться, что твои родители будут найдены и откроется тайна твоего происхождения. И ты вернешься в свою семью или, если захочешь, продолжишь свое образование на Земле.

- А вот это никому не известно! - резко возразила Вероника, и ее щеки окрасились ярким румянцем. - Откуда мне знать, что я - обыкновенный человек? А вдруг во мне таится чудовище? Или страшный микроб? Или по достижении совершеннолетия я взорвусь, подняв в воздух весь ваш любимый остров?

- О нет! - воскликнула директриса, которая и сама всегда жила в ужасе от такой возможности. - Это так на тебя не похоже. Вероника! Ведь ты всегда была хорошей пейти!

- Была, да кончилась, - сурово ответила Вероника. Она обратила свой воспаленный взор к большому портрету лилового красавца и воскликнула: - О мой Джон, ты один во всем свете не боишься меня, ты один мне доверяешь! О, как я устала жить в роли потенциального чудовища, быть чужой среди людей, к которым я так стремлюсь всем сердцем. Я хочу быть обыкновенной девушкой, я хочу целоваться с простым сельским парнем, но даже здесь судьба смеется надо мной - из всех возможных поклонников мне достался лишь один - труп, разбившийся вдребезги о вершину Килиманджаро!

- Эвереста, - поправила воспитанницу памятливая директриса.

- Ах, какое мне дело до того, как называется та гора, которая подставила под твое мягкое тело свои острые скалы! И ты остался лишь видением... Но и этого мне не дано! И это у меня отбирают!

- Никто не отбирает его у тебя, - откликнулась директриса. - Ты вольна любить этого Джона. Только не принимай так близко к сердцу. Учись, гуляй, играй в подвижные игры... никто не будет тебе мешать. Ведь нас беспокоит лишь твое душевное состояние!

Но Вероника не слушала добрую директрису. Она рухнула на кровать и залилась горькими слезами.

Комиссар Милодар внимательно слушал рассказ директрисы. Он поднялся, подошел к окну и стал вглядываться в озерную даль, затянутую мелким дождем.

- И что же заставило вас не поверить девушке? - спросил он наконец.

- Как вы догадались, что я не поверила? - Иначе зачем вам ночью бегать по острову? - Тьетенкин, - согласилась директриса. - То есть разумно с вашей стороны. Я не до конца поверила девушке. Потому что я просила врача усилить наблюдение за этим ребенком... - Сколько ребенку лет?

- Семнадцать по земному счету. Но мы не знаем, сколько по ее счету.

- Надо бы раньше выпускать ваших птенчиков на волю! Они застаиваются в гнездышке.

- О, я вас понимаю! Но есть указание ИнтерГпола задерживать пребывание сирот на Детском острове до последней крайности. Сироты должны быть идентифицированы. - Как? - удивился комиссар. - Это есть русское слово! - гордо сказала директриса, которой не всегда легко давались очень длинные русские слова.

- Ну да, конечно, - согласился комиссар. -А я уж было решил, что чукотское.

Директриса не оценила юмора и продолжала свой рассказ.

- Рапорт врача сообщил, что душевное состояние Вероники остается напряженным. Что ей свойственны резкие перепады настроений.

- Может быть, это возрастное? - спросил комиссар. - Нет, доктор полагает, что это связано с активным романом. Что он либо существует, либо почти существует.

- Что говорят воспитанницы? - Они буквально заворожены тем, что у Вероники происходит роман с самым настоящим таинственным мертвецом. - Они в это верят? - Все без исключения! - И не шокированы этим?

- Наоборот, комиссар. У нас особенный контингент сирот. Они чувствуют себя мизерабль. - Это по-фински?

- Нет, это название романа французского писателя Виктора Гюго.

- Вы хотите сказать, что они верят Веронике назло вам, госпожа Аалтонен?

- Нет, не мне, - твердо возразила директриса. - А вам, господин комиссар. Всей бесчеловечной системе, которая заточила на острове детей, и без того лишенных родительской ласки.

Директриса смахнула случайную слезинку. Комиссару стало неловко, будто это он придумал такую жуткую долю для детишек. - Продолжайте, - отрезал он. Директриса пожала плечами, и комиссар понял, что душой она остается на стороне сироток и потому ее пора менять: при таком эмоциональном состоянии руководителя колонии недолго и до беды. Под грубой, массивной, широкоскулой, белоглазой оболочкой директрисы трепетало слишком чувствительное сердце. Если та же Вероника окажется опасной, директриса может закрыть на это глаза из жалости к девушке. К сожалению, жалость - это личное чувство, а на директрисе лежит ответственность за судьбы детей и Земли в целом.

Сделав мысленно зарубку в памяти- приговор директрисе, Милодар дослушал рассказ.

Оказывается, вчера ночью дежурная по дортуарам старших групп сообщила ей, что Вероника только что покинула свою спальню и пробирается к выходу из замка. Старшие группы знали все секреты замка и отлично знали, что его неприступность и древность - лишь кажущиеся. На самом деле опытный человек может выбраться из замка и незаметно возвратиться в него в любой момент.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: