Он кивнул и снова снял трубку. Он набрал номер Монро Каллинза и стал ждать, представляя себе, что почувствует Судья, когда услышит голос Чейза и поймет: роли поменялись. Точнее, их поменяли, причем не случайно, а в результате упорного поиска, напряженных размышлений.

Никто не отвечал.

— Может быть. Судья торчит здесь, следит за домом?

— А если этот тип просто пошел покупать газету или отправился по другим делам? Попробуй позвонить другому.

Он отставил телефон, посмотрел на номер Ричарда Лински, затем снял трубку.

Снова никто не ответил на его звонок.

— Черт! — взорвалась Гленда. Чейз вытер вспотевшие ладони о джинсы, которые она час назад погладила для него.

— Давай наберемся терпения. Мы попробуем позвонить еще раз около полудня, может быть, кто-нибудь из них явится домой на обед. — На джинсах Чейза остались темные полосы пота.

В течение следующего часа Гленда пыталась читать, усевшись с ногами в одно из кресел с плюшевой обивкой. Чейз тоже решил почитать, но только бродил вдоль книжных полок в коридоре, вынимал то один томик, то другой и тут же ставил на место. Казалось, он ищет какую-то конкретную книжку, на определенную тему, хотя ни о чем таком он не думал. Ему пришло в голову, уж не разыскивает ли он стеклянных собачек, спрятанных за книгами.

В одиннадцать зазвонил телефон.

— Я подойду, — сказал Чейз.

— А если это не он?

— Кто же еще?

— Ну, например, моя мама. Или кто-нибудь с работы. — Она встала, подошла к телефону, но не сняла трубку, а только смотрела на него, в бездействии слушая, как он звонит. Наконец решилась:

— Нет, все-таки я сама.

— Ну, давай.

— Алло! — Гленда улыбнулась и прикрыла трубку рукой. Улыбка ее выглядела так, будто она отчеканена молотком на куске жести, твердом и начавшем ржаветь. — Мама, — прошептала она.

Чейз вернулся к книжным полкам и в конце концов выбрал иллюстрированную историю эротического искусства. Он не думал, что это возбудит его прямо сейчас, но там по крайней мере хоть читать было почти нечего.

Мать Гленды продержала ее у телефона минут пятнадцать. Положив трубку, Гленда сказала:

— Мама спрашивала, не слишком ли серьезно я заболела.

— А откуда она знает, что ты сказалась больной?

— Позвонила на работу, чтобы что-то мне рассказать, там ей и сообщили. — Она вернулась в свое кресло, взялась было за книжку, но тут же предложила:

— Может, позвоним этим субъектам?

Он посмотрел на стенные часы в коридоре:

— Еще немного подождем.

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Гленда. В следующие полчаса она зажгла и погасила четыре сигареты, хотя не сделала ни одной затяжки.

В полдень, когда они позвонили, ни одного из мужчин по-прежнему не было дома.

— Следующая попытка в три, — заявил Чейз.

Они немного поиграли в карты, вместе приняли ванну, что не привело ни к каким эротическим последствиям, немного посмотрели телевизор и снова попытались читать.

Но и в три ни один из абонентов не ответил.

В половине шестого — тоже.

— Я просто лопну от нетерпения, если мы не доберемся до них как можно скорее, — сказала Гленда. — Мне уже приходят на ум бредовые идеи, вроде того, что они оба Судьи.

— Я тебя понимаю, — признался Чейз. — Сам недавно искал в твоем книжном шкафу стеклянных собачек.

— Стеклянных собачек?

Прежде чем он успел объяснить, зазвонил телефон.

— Твоя мама уже звонила, а для сослуживцев поздновато. — Он снял трубку и сказал: “Алло”.

— Не можете же вы вечно сидеть взаперти, — произнес Судья. — Рано или поздно придется выйти.

— Почему бы тебе не подняться к нам? — спросил Чейз. — Это бы решило твои проблемы.

Судья засмеялся:

— Ты все время недооцениваешь меня — или это такая шутка? В общем, я позвонил только сказать, что на время покидаю свой пост — иду домой, чтобы поесть и поспать. Так что вы совершенно спокойно можете выйти за хлебом и молоком. — Он снова принялся смеяться и долго не мог остановиться.

— А ты здорово уверен в себе, правда? — спросил Чейз.

— Почему бы и нет? Времени у меня хватит: я могу неделями ждать подходящего момента.

За долгие часы ожидания у Чейза хватило времени обдумать, что сказать Судье, если тот снова позвонит. Так что теперь все шло точно по готовому сценарию.

— А ты тщательно исследовал прошлое Эрика Бренца, прежде чем убить его?

Судья несколько секунд молчал, а потом резко и нервно заговорил:

— Я знал его так хорошо, что этого не потребовалось. Он уже многие годы заслуживает смерти.

— Но в особенности теперь, когда узнал про твои дела.

— Я убил его не по личным причинам, — сказал Судья. — Ты должен понять. Он был грешником, заслужил смерть — и, убив его, я облагодетельствовал общество. — От избытка эмоций речь Судьи стала нечленораздельной. Он повесил трубку.

Чейз сказал:

— Давай снова попробуем обзвонить номера.

— Думаешь, он звонил из дому?

— Думаю. Сейчас этот выродок уже не принимает никаких мер предосторожности.

Он позвонил Монро Каллинзу. Никто не ответил. Колеблясь, набрал номер Ричарда Лински; ответили после шести гудков. Чейз заставил человека на другом конце провода сказать “алло” несколько раз, но сам не отвечал. Когда Лински дал отбой, Чейз повесил трубку.

— Ну, что? — спросила Гленда.

— Это он, — сказал Чейз. — Настоящее имя Судьи — Ричард Лински. Известный репетитор по физике. Мы поймали его.

Чейз отнес сумку с вещами Гленды в комнату мотеля и поставил у изножия двуспальной кровати, Затем вернулся к двери, запер ее, проверил замок, накинул цепочку. Комната оказалась маленькой, но чистой и удобной. В ванной окна не было вовсе, а в единственном окне комнаты стоял кондиционер.

— Если никуда не высунешься, будешь здесь в безопасности, — сказал он.

— А если высунусь?

— Гленда...

Девушка стояла в дверях ванной, уперев руки в бедра, очень привлекательная в гневе. Она уже больше часа была такой привлекательной, потому что именно столько времени злилась на него.

— Я знаю адрес Лински не хуже тебя и могу добраться туда прямо вслед за тобой, если возьму такси, как только ты уйдешь.

Он подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она не сопротивлялась, но и не поощряла его.

— Гленда, ты же знаешь, как это опасно: он убил двух человек и грозился убить нас. Я обучен самообороне, а ты нет. Я был на войне, а ты нет. Все очень просто.

— Нет, все может быть еще проще, — сказала она. — Пойди в полицию.

— Я же сказал тебе, что пока не хочу.

— Но почему?

— Я должен удостовериться, что это Судья, что я ни в чем не ошибся. Не хочу, чтобы надо мной снова смеялись.

Она вся сжалась, отпрянула от него, потерпев поражение, но продолжала спорить, хотя уже и не так настойчиво:

— Бен, ты же можешь позвонить по телефону и высказать ему все на расстоянии, правда? Ты бы и так все быстро узнал.

— Я должен, — твердо сказал он.

Хотя он изо всех сил пытался убедить ее, что рассуждает здраво, но и сам толком не понимал мотивов своих поступков. Она совершенно права, но Чейз ощущал необъяснимую потребность увидеть Судью лично и сделать развязку всей этой истории как можно более острой и внезапной.

— Если Лински виновен, его отпечатки совпадут с отпечатками на ноже, которым убили Майкла Карнса. Дать анонимную взятку полиции...

— Я должен так поступить, — повторил он, когда она иссякла, как старый фонограф.

Гленда, устав, всей тяжестью тела оперлась на него.

— Ну ладно, ладно. Но я бы предпочла, по крайней мере, сидеть у себя дома. Ждать здесь, в незнакомом месте, просто невыносимо.

— Я уже объяснил тебе, почему так надо, — сказал Чейз, обнимая ее и нежно поглаживая ей затылок. — Может быть, он все наврал, сказав, что намерен ужинать и спать. Может быть, он только и ждет того, что я выйду из квартиры, чтобы добраться до тебя.

— Но когда мы вышли, его не было, и по пути сюда нас никто не преследовал.