— Тогда почему не убил? — спросил я, осознав, что смотрю на шлем, частично погребённый в почве Исствана.

— Потому что нашёл это.

Бесконечно изящный, настолько тонко и прекрасно сделанный, что от одного вида на глаза наворачивались слёзы… Я понял, что так очаровало брата.

Перед нами лежал шлем примарха, шлем Вулкана.

Одно короткое жуткое мгновение я надеялся, что внутри не будет головы, но, когда наклонился поднять его, увидел, что не было крови, никаких признаков повреждений, даже никаких следов борьбы.

Это был просто великолепный шлем, брошенный в грязь.

Когда я коснулся его, мои пальцы дрожали, и я почти почувствовал, как сама закалённая в огне сталь излучает сущность моего отца. Руки Вулкана создали этот фрагмент брони, и какая-то часть его обаяния и мощи всё ещё наполняла шлем. В тщательно отделанной, внушающей страх личине, похожих на драгоценные камни ретинальных линзах, позолоченной пасти, плоской морде — везде я видел лицо. Это было лицо Вулкана, лицо, которое я видел на поле боя снова и снова, лицо войны. И сейчас от взгляда на него, лишённое жизни, меня бросало в дрожь. Хотя шлем и лежал на песке уже много часов, может, даже и дней, шлем был всё ещё тёплый, будто недавно из кузни. Даже через керамит перчатки я чувствовал его жар, который прогнал холод и придал мне сил.

За первоначальным подъёмом накатилось тихое отчаяние. И, когда я бережно примагнитил шлем Вулкана к поясу, то понял, почему Усабиус его не подобрал.

— Наш примарх никогда бы не оставил здесь шлем добровольно. И если здесь нет его тела, и никаких доказательств смерти, то… — я встал и повернулся.

…То его взяли в плен, и он где-то в другом месте, — завершил мою мысль брат.

— Как же мы найдём его?

Усабиус медленно покачал головой, и моё чувство поражения только усилилось.

— Я не знаю, Ра'стан. Десантный корабль был нашим компасом. Без него у нас нет отправной точки, ничто не укажет нам путь. Без него мы…

…Потеряны, брат, — закончил я.

О появлении Руумана дал знать лязг тяжёлых шагов по крыше корабля. Сотворённый задержался и, когда я увидел магнокуляры в его руке, то понял, почему.

— Предатели идут, — сказал он, железный голос звенел. — «Чистилище» уничтожено.

Мои челюсти сжались.

Что нам осталось, кроме мелочной мести?

— Один из них внутри, — сказал я, не скрывая намерений.

Взгляд Руумана слегка опустился, когда он увидел шлем на поясе.

— Думаю, желание отомстить вполне понятно. — Сотворённый кивнул, будто одобряя то, что я собираюсь сделать. — Быстрее, — добавил, отворачиваясь. — Я постою в дозоре.

Я пошёл назад, к кораблю, Усабиус за мной.

Лоримарр нас ждал. Он прижал голову к стенке своей разрушенной камеры, фрагменты сломанного нагрудника поднимались и опускались в такт его слабому дыханию.

— Я всё равно уже мёртв, — прохрипел воин во тьму, сейчас даже не удосужившись открыть глаз. Кровь стекала из левого уголка рта, из носа и уха.

Я хотел уничтожить его, заставить его страдать, чтобы хоть как-то отплатить за всю ту смерть и боль, что он и подобные ему причинили нам. Может, если бы мы всё ещё были в долине костей, я бы так и сделал, но убийственный гнев ушёл, остались лишь сожаление и жалость к себе.

— Но ведь ты страдаешь гораздо сильнее, чем я, — сказал Лоримарр, открывая глаз и посмотрев сначала на меня, потом на шлем, что я нёс, — не так ли, Саламандр?

Мне захотелось стереть эту высокомерную ухмылку с его лица.

— Убей его, — сказал Усабиус.

— Хладнокровно? — ответил я, чувствуя, как улетучивается мой гнев. — Тогда мы будем не лучше его.

Лоримарр снова засмеялся.

— Ты и правда сломан, да? — сказал он мне.

Я презрительно посмотрел на него: «Думаю, это ты тут у нас сломан, учитывая отсутствие у тебя ног, брат».

Саркастически хмыкнув, Лоримарр ответил: «Я знаю».

— Что?

Глаза предателя сузились: «Я знаю», повторил он.

— Говори яснее, — предупредил я.

— Что вы ищите, — сказал он.

— Убей его, прямо сейчас! — зарычал Усабиус.

Я повернулся к нему: «Подожди! Просто подожди…» — прежде чем снова посмотреть на пленника и показать шлем: «Это? Это то, что ты имеешь в виду?»

Лоримарр медленно склонил голову.

Я ухмыльнулся, борясь с надеждой и отвращением, слитыми воедино.

— Зачем тебе помогать нам?

— Он лжёт, — настаивал брат и шагнул вперёд, но я рукой преградил ему путь.

— Жди.

Снова обратил внимание на Лоримарра и присел, чтобы быть на уровне его глаз.

— Нет, — сказал я, увидев во взгляде жестокость, — он не лжёт.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли за ним, правда? Ты хочешь дать нам надежду.

— Она ложная, брат!

Я стряхнул руку брата с плеча, наблюдая, как глаз предателя перебегает с меня на Усабиуса и обратно, а его ухмылка становится всё шире.

— Скажи мне, — потребовал я, — и смерть твоя будет быстрой.

— Тебе нечего мне дать, Саламандр. У меня же есть для тебя подарок… — он закряхтел, наклоняясь вперёд и протягивая руку.

Я вздрогнул, подозревая нападение, но увидел, что Лоримарр безоружен, а на руке не хватает двух пальцев. Он тянулся ко мне оставшимися, будто собираясь как-то меня благословить.

— Не давай ему коснуться тебя! — рявкнул Усабиус, но я уже наклонился вперёд, закрывая глаза…

Слишком поздно я осознал опасность.

— Предатель был псайкером, а я рабом его злобной воли.

И когда пальцы коснулись шлема, легко, почти нежно, на меня обрушилось целое полчище болезненных образов.

Огонь…Бесконечный пожар и уничтожение сотен танков.

Гневный рёв, и проклятье слетает с губ примарха, обвиняющего брата.

Боль и свет, такой горячий, что он выжигает мою плоть со скелета и превращает кости в пепел.

Я отпрянул от прикосновения Лоримарра: в ушах звон, из уголка рта стекает струйка крови. Вытер её, собираясь покончить с предателем, когда увидел, что его глаз открыт и не шевелится. Легионер Детей Императора умер от своей же последней попытки убийства.

— Ра’стан…

Голос звучал глухо, на границе зрения всё покрыто дымкой, и странные послеобразы, навеянные видением, сыпались на меня, как стёклышки из сломанного калейдоскопа.

— Ра'стан, ты ранен?

Усабиус поддерживал меня. Без него я бы упал, такова была сила психического нападения Лоримарра.

Я кивнул, чувства пришли в норму.

— Он пытался убить тебя, — добавил брат, отпуская меня.

— Библиарий…

— Колдун, скорее, но да.

— После такой атаки должен был умереть, — сказал я, поворачиваясь к нему лицом. — Как же мне удалось выжить?

— Не знаю, но ты это сделал. Вулкан защищает даже своих безрассудных сынов.

— Чтобы мы могли продолжить миссию?

Я в это не верил, но решил не задумываться благодаря чему остался в живых. Было достаточно и того, что Лоримарр потерпел неудачу, и теперь достанется падальщикам, живущим в небесах.

— Я что-то видел, — сказал Усабиусу, когда мы встали перед обмякшим телом предателя. — Думаю, это был фрагмент того, что он знал.

— Берегись фальшивой надежды, Ра'стан, особенно из уст лживого вестника.

— Это не похоже на обман. Сомневаюсь, что Лоримарр хотел мне это показать. И думаю, что он говорил правду.

Снова раздались тяжёлые шаги Руумана, оборвав наш спор.

Усабиус предупреждающе посмотрел, но я был уверен.

— Я знаю, брат, — прошептал, будто бы боясь, что от громкости видение исчезнет, погаснет путеводная звезда.

Лязгнув бронёй, Эразм спрыгнул с крыши и приземлился спиной ко мне. Быстро встал, развернулся, жужжа бионикой, и его жёсткий взгляд остановился на мне.

— Наше время кончается. Силы предателей возвращаются назад, и авангард ведут небесные охотники.

Гравициклы, невероятно быстрые и смертельно опасные для такого маленького отряда, как наш.

Я видел, как на равнинах они охотились стаями, пользуясь большой скоростью, чтобы окружать и уничтожать разобщённые группы уцелевших. Когда Рууман упомянул о них, в памяти всплыло мрачное воспоминание об одном из братьев, в спину которого впился крюк на цепи, а пилот гравицикла, смеясь от жуткого зрелища, потащил его навстречу смерти.