– Поблагодарить?

Госпожа Линч приступила еще ближе.

– Мне все известно, – прошептала она. – Мне передали от Туллы. Вы были бесподобны!

Малко не мог решить, что лучше: придушить ее или хватить кулаком по голове.

– Тронут вашим вниманием, – отвечал он, – но я принимаю душ.

– Ничего, я подожду! – прозвучало в ответ. Отстранив Малко, она вошла в гостиную и расположилась в кресле.

Раздосадованный хозяин пожал плечами и отправился в ванную. В конце концов, через час он будет далеко от Белфаста.

Смежив веки, Малко блаженствовал под струёй горячей воды, проникающей во все поры. Восхитительное ощущение! Казалось, что заодно промываются и мозги.

Неожиданно сквозь шум падающей воды он услышал запинающуюся речь:

– Я вытру вас.

Он в ужасе открыл глаза и узрел покачивающуюся госпожу Линч, которая услужливо стояла рядом с полотенцем в руках.

– Но я ни о чем вас не просил! – воскликнул он.

Она рассмеялась воркующим смешком:

– Полно, не жеманьтесь! Билл, тот просто обожал. Я закрою глаза.

С присущим пьяницам упрямством она и не думала уходить. Малко понял, что деваться некуда. Смирившись, он выключил воду и повернулся спиной. В ту же минуту его от плеч до колен охватило полотенце, и госпожа Линч принялась крепко растирать его, тщательно осушая каждый квадратный сантиметр кожи. Малко почувствовал, что оживает под плотным нажимом ладоней.

– Повернитесь.

Он повернулся и сначала увидел лишь белый заслон полотенца, растянутого между руками. Потом, когда ткань облегла его тело, открылось лицо «массажистки». В фарфорово-голубых глазах мерцали игривые огоньки. Женщина, видимо, чувствовала себя вполне непринужденно в столь необычных обстоятельствах. Она принялась растирать грудь Малко, по уже не столь крепко, как спину.

– Правда ведь, приятно?

Все-таки в ее голосе звучало что-то необычное.

– Вы стройны, – заметила госпожа Линч. – В вашем возрасте это редкость. Билл был слишком грузен.

Ее ладонь спустилась к бедрам Малко, потом к ляжкам, вновь поднялась, но пути коснувшись паха. Совершенно смешавшийся Малко легонько отпрянул.

– Не бойтесь, я закрою глаза, – успокоила его госпожа Линч.

Ее веки смежились, но, очевидно, по рассеянности, длинные пальцы задержались на том же месте, осушая и растирая с прилежанием, достойным похвалы. Малко, который в отличие от нее, глаз не закрывал, заметил, что пышное декольте дышит учащенно. Казалось, госпожа Линч была где-то далеко: приоткрыв рот и смежив веки, слегла наклоняясь и разгибаясь, она растирала все медленнее, словно засыпая. В то же время массаж все более явно сосредоточивался в совершенно определенной области живота, – она точно забыла, что у Малко есть еще и ноги. Рука ее неутомимо, очень медленными круговыми движениями осушала один и тот же участок тела – от пупка до паха. Было бы очень трудно не заметить реакцию Малко на эту весьма своеобразную обработку. Теперь было слышно лишь их дыхание. Ванная наполнилась паром. Малко опустил взгляд на круглую грудь, которая некогда была, вероятно, замечательно красива.

Неожиданно рука, удерживавшая полотенце, отстранилась, и оно упало на дно ванны. Госпожа Линч тихонечко вскрикнула:

– Ох, извините!

Не открывая глаз, она нагнулась, чтобы поднять полотенце, но не завершила начатое. Очевидно, по неосторожности, она задела лицом то, что столь ревниво осушала. Малко ощутил сначала теплоту щеки, а затем влажную нежность рта.

Не открывая глаз, словно лунатик, госпожа Линч бесконечно медленно погрузила его в свой рот до самой глотки. Опершись руками о край ванны, она тянулась вперед, пока ее обесцвеченные локоны не начали щекотать живот Малко, и на краткий миг, как показалось Малко, замерла в таком положении, подобно удаву, пытающемуся проглотить кролика. Затем с той же невыносимой медлительностью, миллиметр за миллиметром, госпожа Линч освободилась от содержимого своего рта, подняла полотенце, охватила им поясницу Малко и искусной рукой завершила столь удачно начатое.

Сквозь полотенце ее пальцы сжали плоть Малко, точно она хотела насладиться каждым ее сокращением, от первого до последнего. Затем госпожа Линч быстро обтерла ему ноги, отбросила полотенце, повернулась к нему и возвестила несколько изменившимся голосом:

– Ну, вот, теперь вы сухой!

И тут же вышла из ванной, двигаясь, как заводная кукла, оставив Малко на грани нервного расстройства.

Он закрыл глаза, вновь переживая мысленно дивное мгновение, когда госпожа Линч благоговейно вложила его плоть себе в рот.

Поглощенный своими грезами, он кончил обтираться, причесался и неторопливо оделся. Если бы на полу не валялось смятое комком полотенце, можно было подумать, что все это ему приснилось.

Выйдя через десять минут из ванной, Малко встал, как вкопанный.

Растрепанная госпожа Линч спала в кресле, открыв рот. Грудь ее дрябло обвисла. В спальне зазвонил телефон, и Малко поспешил туда.

Хотя в трубке немилосердно трещало, он сразу узнал голос Маурин.

– Вы один?

– Один, – солгал он. – Вы откуда звоните?

Она рассмеялась.

– Из Дублина. Вы мне нужны.

– Для такого же дела?

Снова смех в трубке.

– Нет. Как-то вы говорили мне, что американское консульство предоставляет иногда Объединенному фонду автомобили Американской Помощи для благотворительных поездок...

– Действительно, говорил.

– Так вот, если бы вы могли приехать в Дублин в такой машине, это было бы просто здорово!

– Но...

– Мне некогда, – оборвала она Малко. – Если хотите повидаться со мной, будьте в десять часов у американского посольства в Дублине.

И она повесила трубку.

Конор Грин судорожно поддергивал носки.

– Нет, это немыслимо! Я лично несу ответственность...

– Эту машину вы предоставляете в мое распоряжение официально, – настаивал Малко. – Вы не знаете, как именно я намерен ею распорядиться.

– Англичанам известно, что мы оба – и вы, и я, – сотрудники Компании, и если заварится каша, меня выдворят из Белфаста.

– Считайте, что это будет подарок! – подхватил Малко. – Да просто глупо, наконец, бросить все теперь! В Дублине я наверняка узнаю кое-что любопытное.

Конор Грин встал и, подойдя к окну, устремил взгляд на вереницу «сарасенов», выстроившуюся под его окнами на Куин-стрит. Малко сидел в кабинете Грина в здании консульства. Это было его первое появление здесь.

– Там я ничем не смогу помочь вам, – заметил Конор Грин. – А в Дублине ИРА еще могущественнее, чем в Белфасте. Правительство Южной Ирландии не только смотрит сквозь пальцы на ее деятельность, но и поощряет ее...

Малко встал.

– Если мне нужно быть на месте в десять часов, лучше всего отправиться прямо сейчас.

Американец вздохнул.

– Вы упрямы! Ну да ладно, берите эту чертову машину. Но, Бога ради, найдите ей достойное применение!

– Послушайте! – воскликнул Малко, выведенный из себя лицемерием Грина. – Мы оба работаем на Компанию, и вы отлично знаете, что в Дублин я еду не развлекаться!

Малко зябко передернулся. В Дублине стояла такая же холодная погода, что и в Белфасте. За его спиной проступала в сумерках модерновая башня американского посольства. Малко успел отвезти свои вещи в гостиницу «Берлингтон», эту потугу на роскошь, воздвигнутую напротив кучи хибар в том же удаленном от центра районе, что и посольство.

Его согревала тяжесть сверхплоского пистолета, заткнутого за пояс. Десять минут одиннадцатого. Малко решил ждать до половины. Изредка проскакивали на полном ходу автомашины.

Рядом затормозил большой синий «форд-зефир» и остановился, проехав еще с десяток метров. Малко внутренне собрался. Видимо, приехали за ним. Он подошел. За рулем сидел незнакомый мужчина, а рядом с ним – Маурин.