В коридоре послышались шаги. Луганский шел в свой кабинет.

Не долго думая, схватила все свое добро и помчалась на звук его шагов. Тайфуном влетела в приемную, хлопнув дверью так, что бедная баклажаниха поперхнулась трубочкой со сгущенкой, что в тот момент смаковала. Она попыталась запить сладкий кусочек чаем, но кружка выскользнула из пальцев, и чай разлился по документам. Суда по всему очень важным документам. Потому как секретарша едва проглотив, ставший комом кусок, с выпученными глазами начала носиться по приемной в поисках чистой тряпки. Я всегда говорила - нечего есть за рабочим столом!

- Тамара Сергеевна! - рявкнула я, приказным тоном, - Срочно вызовете уборщицу. В моем кабинете штукатурка обвалилась. Там срочно нужно навести порядок.

Секретарша замерла и, удивленно хлопнув глазами, поведала:

- В отпуске она. На две недели.

- Ла-а-адно, - милостиво протянула я, хотя в душе уже начинало разгораться пламя бешенства, - Тогда кто за нее?

Баклажаниха состроила удивленное лицо и помахала документами, те которые отчаянно спасала, словно ей стало вмиг жарко.

- Не знаю. Еще не нашли замену.

- Пипец.

Это самое цензурное, что нашлось в моем лексиконе, в ответ на данное заявление. Хотя постойте-ка!

- А что это у вас за документы, Тамара Сергеевна?

Знаю, что со стороны это выглядело очень грубо и некрасиво. Но я была уже на второй стадии озверения. Поэтому приличия были уже до лампочки. Выхватила документы у не успевшей вовремя среагировать тетки и прочитала вслух:

- На время очередного отпуска возложить обязанности с доплатой за совмещение на секретаря-референта.

Кровожадно улыбнулась и посмотрела на секретаршу. Та побледнела и даже позеленела. Просекла, что со мной лучше не шутить.

- А вы значит еще не в курсе? - с убийственной сладостью в голосе спросила я, - Не ознакомлены с приказом?

Тамара Сергеевна радостно закивала.

- Притом, что вы значитесь как исполнитель данного документа, - тоном, которым допрашивают преступников, проговорила я.

Глазки у баклажанихи забегали как тараканы на кухне, когда ночью свет включишь. Она явно пыталась найти себе достойную отмазку.

- А я не могу! Да! Мне Василий Михайлович поручении дал. Важное, - нашлась она.

Я стала медленно доходить до третьей стадии озверения. Обычно, на пятой я начинаю кого-то убивать на самом деле.

- Тамара Сергеевна! - послушался бас Луганского из кабинета, - Кофе!

Секретарша поспешила к начальству. Я вслед за ней. Ну, уж нет! На этот раз эта мымра не отвертится.

Сразу как-то забылось решение держаться от Луганского подальше. А что я такого ему сделала? Ну, подумаешь не поехала с ним утром? Так он должен еще спасибо сказать. Нервы ему сберегла...оставшиеся.

Похоже, Васек считал иначе. Один взгляд в мою строну, и директорский правый глаз стал заметно дергаться.

- Доброе утро, Василий Михайлович! - жизнерадостно пропела я, и смело шагнула в кабинет, обустраивая себе рабочее место на сегодняшний день за столом заседаний.

Он ничего не ответил. Видимо дар речи от моей неописуемой наглости у него пропал вовсе. Я же, ничуть не стесняясь, разложила документы и стала подключать ноутбук.

- Евгения Николаевна, могу я поинтересоваться, что вы делаете? - не вынесла душа поэта.

- Как что? Работать собираюсь, - с совершенно невинным видом сообщила я.

В тот момент я не смотрела на директора - слишком была увлечена обустройством, но отчетливо услышала, как он тихо матюкнулся себе под нос.

- У вас имеется прекрасный кабинет, - решил напомнить он мне.

Буд-то я сама этого не знаю. Обернулась, уперла руки в боки и вызовом посмотрела на Васька.

- На данный момент у меня имеется кабинет с обвалившимся потолком. И потолок, как вы понимаете, ровным слоем покрыл все горизонтальные плоскости в моем кабинете. Работать там невозможно!

Если Луганского можно было довести еще больше, то, похоже, я справилась на "отлично". Судя по перекошенной физиономии директора, видеть в своем кабинете он меня жаждал не больше чем я его.

- Так почему вы не пойдете в бухгалтерию? Там есть свободный стол.

Я хищно улыбнулась. И поскольку кроме нас двоих в кабинете никого не было, решила обнаглеть до крайности.

- Там работать совершенно неудобно. Темно, жарко и шумно.

Васек завис ненадолго после этих слов и несколько раз, глубоко вздохнув, спросил:

- Так вызовите уборщицу, и пусть она уберется в вашем кабинете.

Уф, думала - он уже никогда этого не скажет.

- В отпуске она, - поспешила ответить я.

Директор, медленно не сводя с меня злобного взгляда, открыл пачку с сигаретами и резким движением руки отбросил ее в сторону. Да так, что она перелетела через стол и шлепнулась на пол. Никто из нас не шелохнулся ее поднять.

- А кто ее заменяет? - почти выплюнул слова Васек и закурил.

И куда только делись его джентельменские манеры. До этого он старался не курить при мне.

- Тамара Сергеевна, - с радостью ответила я и по-королевски расселась на стуле, положив ногу на ногу.

Тут в кабинет вплыла выше упомянутая особа с чашечкой кофе для директора. Мне, разумеется, никто бодрящего напитка не предложил. Ну да ладно мы не обидчивые, когда вершиться правосудие.

Баклажаниха подозрительно посмотрела на светящуюся, как новогодняя елка, меня и упрямо поджала губы.

- Тамара Сергеевна, - любезно обратился к ней Луганский, - Вы еще не закончили подготовку к банкету?

Что? Какой банкет? И почему я не знаю?

- Нет, - покачала головой она, - Мне придется отлучиться, что бы все перепроверить в ресторане. Вы же сказали, что все должно быть на высшем уровне. Еще придется съездить на рынок за фруктами и прочими мелочами.

- Позвоните Василичу. Он отвезет.

Баклажаниха бросила на меня победный взгляд и уплыла восвояси. Я вот сейчас чего-то не поняла? Меня только что кинули? Перевела вопросительный взгляд на Васька, чувствуя как градус бешенства в моей крови начинает подниматься к отметке максимум.

- А как же мой кабинет?

Лицо Луганского стало совершенно непроницаемо. Он сложил руки на груди и заявил:

- Придется вам Евгения Николаевна закатать рукава вашей очаровательной блузки и прибраться там самой. Тамар Сергеевна покажет, где находятся все необходимые орудия труда.

Сказать, что это был удар ниже пояса не сказать ничего! Я открыла рот, что бы разразиться гневной тирадой, но Луганский предупреждающе покачал головой.

- Вы же не хотите, то бы наши с вами коллеги подумали, что я как-то по-особенному к вам отношусь? Сплетен потом не оберешься. Или вы поменяли свою позицию?

Сказал и хмуро уставился на меня. Он что ждет, будто я сейчас кинусь ему на шею с признаниями в вечной любви? Все! Я дошла до пятой стадии...

- Козел, - сказала я ему в глаза и круто развернувшись, пошла на выход из кабинета.

- Стерва, - послышался тихий ответ.

Оборачиваться не стала. Боялась, что не сдержусь и проделаю плешь в его густой шевелюре. Лишние эмоции сейчас ни к чему. Пойду. Приберусь в кабинете. Заодно подумаю, как лучше всего поставить на место эту самоуверенную сволочь. Ничего. Труд способствует активной мозговой деятельности. Дорогой, ты даже не знаешь насколько я стерва.

Баклажаниха выдала мне орудия труда с самодовольным выражением лица. Я про себя тихонько рыкнула и дала торжественную клятву, что расквитаюсь с этой гадиной, при первой же возможности. Пока первоочередной целью был Луганский, отвлекаться по пустякам я не хотела.

Молча взяла ведро, тряпку, швабру и веник. Оттащила все это добро в свой кабинет. Оценила фронт работы и решила переодеться в старенький халатик уборщицы. Идея, внезапно пришедшая в голову, приподняла настроение. Я хищно улыбнулась и, прихватив халатик, отправилась прямиком в кабинет к своему начальству. Пока полномасштабная месть еще в разработке, можно мелко напакостить. Сделать себе приятное.

В приемной было пусто. Видимо Тамара Сергеевна уже свалила в ресторан. Отличненько!

Васек был один. Он стоял у окна с снова нервно курил сигарету, время от времени сбрасывая пепел в стеклянную пепельницу. Вид у него был недовольный. Впрочем, к этой особенности конкретно этого мужчины я стала привыкать.

- Жень? - он удивленно вскинул брови, увидев меня в дверях.

Лицо Васька в одно мгновение преобразилось из удивленного в виноватое, стоило ему заприметить в моих руках халатик уборщицы. Жалеет. Так ему и надо.

- Вы не возражаете, если я тут переоденусь? - старясь говорить, как можно нейтральнее спросила я.

Не дожидаясь ответа, решительно шагнула в кабинет и пересекла его по диагонали, добравшись до двери в смежную комнату, которая была чем-то вроде архива. Только я положила руку на ручку, как услышала:

- Возражаю.

Ах так! Получи фашист гранату!

- Хорошо, - улыбнулась я, оборачиваясь, - Я думаю, Андрей не будет против, если я переоденусь у него.

- Женька!!! - прогремел Васек, явно начиная выходить из себя.

Я только шире улыбнулась и, распахнув настежь дверь, вошла в комнату. Тут ничего такого не было. Только старый продавленный диван и стеллажи с документами. Встала, таким образом, что бы Луганскому было хорошо меня видно, и стала стаскивать блузку, через голову.

За спиной раздался короткий вздох. Снимала я ее нарочно медленно. Что бы Васек всем своим нутром прочувствовал, от чего отказывается из-за своей природной вредности. Тело у меня было красивое. Подтянутое, загорелое. Без пышных форм, но изящное и гибкое. Стянула блузку, эффектно тряхнув волосами, и аккуратно разложила ее на диване. Бросила быстрый взгляд на застывшего яки памятник Луганского. Он завис где-то в районе моего бюста.

Тяжела мужская доля. Ох, тяжела. Как видят красивое женское тело, так все мозги сразу ниже пояса опускаются. Коварно ухмыльнулась и продолжила форменное издевательство на своим директором.