Саварка дошел до ямы. Спрятался за большой камень. Не торопясь надел на крючок глаз хариуса. Забросил леску.

Сильное течение подхватило крючок и потащило за собой, между камнями и водоворотами.

С левого берега испуганно перелетел куличок. Саварка насторожился. Потом на берег выскочил заяц. Присел, прядая ушами. Заяц сделал скачок и скрылся за камнями.

Мальчик прислушался. Грохот реки уже не мог заглушить громкого голоса мужчины и хорканья бегущих оленей.

На берег вымахала взмыленная упряжка оленей.

«С утра бегут, — подумал мальчик. — Не делали ни разу остановки. Олешек не жалеют!»

Ясовей, незнакомый мужчина, тронул палкой большого быка, собираясь переезжать реку.

— Эй, гей-гей! — закричал Саварка и замахал руками. — Плохая дорога! Яма здесь! Выше надо брести!

Но ясовей не увидел мальчика. Не услышал его слов.

Олени, приседая на задние ноги, стали спускаться к воде, осыпая мелкие камни.

— Хей! Хыть! — закричал пронзительно ясовей. Длинный хорей прошелся по спинам оленей, подгоняя их.

Красивый дымчатый бык прыгнул в воду. Полетели брызги. Олень не достал ногами дна реки и окунулся с головой.

Саварка схватил тынзей.

Олень вынырнул, отфыркнулся, с трудом борясь с сильным течением реки.

Саварка бросил тынзей. Ременная петля захлестнулась на высоких рогах вожака. Мальчик изо всех сил тянул к себе веревку. Кричал:

— Хей! Хыть!

— Хей! Хыть! — Ясовей колотил оленей хореем.

Саварка увидел сидящую за пастухом на санях женщину в красном платке.

— Хей! Хыть!

Сани стали тонуть. Но дымчатый бык выскочил на берег. За ним подымались измученные пристяжные, вырывая сани с сидящей женщиной из бушующего потока.

Ясовей остановил оленей, подошел к Саварке. Протянул молча руку. С его мокрой малицы стекала вода.

Олени тяжело дышали, поводя боками, опустив головы.

— Чум далеко? Хебеню везу. Учительницу сушить надо.

— Выше камня надо было переезжать, — сказал Саварка и покосился на русскую женщину. — Здесь яма. Я кричал.

Учительница выливала из тобоков воду. Прыгала на одной ноге, как подстреленная утка. Но Саварка не улыбнулся.

— Мальчик, как тебя зовут? — спросила учительница, когда переобулась. — Отца как зовут?

Саварка не ответил. Особенно старательно принялся сматывать тынзей.

— Мужик неразговорчивый, — сказал ясовей и погнал к чуму упряжку. — Дымом потянуло от костра: чай кипятят.

«Мама суп варит», — хотел поправить Саварка, но промолчал. Был он недоволен: ему испортили рыбалку. Тальму уже не поймать.

Поднялся к озеру. Собрал пойманных хариусов. Рыба еще не успела уснуть и ярко светилась чешуей.

Когда Саварка вошел в чум, гости сидели вокруг низенького стола и пили чай из больших кружек. Гости успели переодеться. На ясовее была рубашка отца. Учительница сидела в платье матери, голова была завязана синим шерстяным платком.

— Садись пить чай, шатун! — сказал отец.

— Я угощу тебя конфетами, — учительница улыбнулась. — Это наш спаситель. Ты любишь конфеты?

Сестры — Мирна и Окся — улыбнулись Саварке. Выбежали из чума. Громко закричали, перебивая друг друга:

— Саварка много рыбы поймал! Нам вдвоем не поднять!

— Ты и рыболов? — удивилась учительница и внимательно посмотрела на мальчика. Протянула Саварке большую конфету, где были нарисованы три медведя. — Скажи, как тебя зовут? Меня Ларисой Ивановной. Я буду тебя учить.

Саварка промолчал.

— Он носит клык волка, — сказал ясовей. — Значит, храбрый. Встречался с волком.

— Ты еще и охотник? Расскажи, как убил волка? Надо мне с тобой познакомиться. Я подарки привезла. Тебе краски, — учительница протянула картонку с акварельными красками. — А девочкам я подарю цветные карандаши. Пусть рисуют. Я запишу тебя в первый класс. Будешь учиться в интернате. Хочешь учиться?

— Я не хочу есть щуку. Не хочу учиться, — выпалил одним духом Саварка и отшвырнул конфету с тремя медведями.

— Саваркой его зовут, — сказали, входя, Мирнэ и Окся в один голос. Улыбнулись учительнице, чтобы поблагодарить ее за подарок.

— Лариса Ивановна, он Вэварка, — сказал громко отец. — Нет ему другого имени. Я ошибся, когда назвал его Саваркой. Так и запишите: Вэварка Явтысов. Это значит — плохой! Это имя ему больше подходит!

Учительница хотела догнать мальчика, но пастух решительно остановил ее:

— Молодые олешки всегда брыкаются. Саварка будет учиться. Поедет в интернат.

Саварка швырнул в траву картонку с красками. И тут же забыл о приезде учительницы.

С удивлением смотрел на сестер. Мирнэ и Окся лежали в чуме на разостланных оленьих шкурах. Раскрашивали книжки цветными карандашами.

Мальчик вздохнул. Покачал головой. Разве сестры не знают, что вчера днем росомаха задрала теленка? А виноват он, Саварка. Остался дежурить за отца в стаде и проглядел. Рыжая росомаха незаметно подкралась.

Саварка не мог перенести позора. Плохой он пастух. Будет самым плохим охотником, если не отомстит росомахе. Жалко, что не выпал еще снег. Тундра одета травой и цветами. По снегу он быстро нашел бы зверя.

Громко залаяла собака. Саварка выбежал из чума. Бросился к стаду.

Олени паслись недалеко от чума. Разбрелись небольшими группами по тундре. Беспокойно отмахивались от комаров.

Саварка вернулся. Виновато вошел в чум. Присел на корточки перед костром. Опустил голову, пряча от отца глаза.

— Хватит бегать, пыль выбивать из шкур! — сказал недовольно отец. — Росомаху не догонял еще ни один ненец. И тебе не догнать. Палочки пиши. Учительница велела. Забыл?

Саварка обиженно вздохнул. Хорошо, что отец остановился и не сказал при сестрах, что думал. Не сказал: «Ты плохой пастух, Саварка! Плохой ты охотник, ты Вэварка!» Мальчик покосился на девочек. Пускай они рисуют палочки. Пусть ломают и затачивают карандаши. Он не возьмет их в руки. Выкинет из чума.

После сытного мясного обеда отец лег спать. Сестры Мирнэ и Окся выбежали играть. С оленьими рогами носились одна за другой. Хоркали, как олени.

— Лови, Саварка! — кричали девочки.

Маленькая Окся подбежала к брату. Взвизгнула и отбежала, дразня брата.

Саварка не собирался играть с сестрами. Не хотел брать тынзей.

А девочки продолжали бегать с рогами оленя, хоркали.

Саварка с трудом сдержался. Чуть не бросился с криком за олешками. Мог заарканить их тынзеем. Повернулся спиной к сестрам.

— Лови, Саварка! — подбежала Окся и боднула брата рогами.

Но Саварку нельзя было расшевелить. Он продолжал думать о росомахе. Хотел ей отомстить. Неожиданно лицо мальчика посветлело. Он улыбнулся. Быстро нырнул в чум.

Мирна и Окся бросили оленьи рога. Нетерпеливо поджидали брата. Они думали, что Саварка придумал новую игру.

Саварка вышел с большой костью.

Мирнэ первая подбежала к брату. Дернула его за рукав малицы.

— Кто получит мозг?

— Что ты хочешь делать? — спросила Окся. — Будешь угощать нас мозгом?

— Я не буду разбивать для вас кости, — сказал Саварка нетерпеливо. — И играть мне некогда с вами. Отстаньте!

— Жадный, жадный! — закричали сестры и на всякий случай отбежали подальше от брата.

Саварка шел с костью к Таре. Сестры крались сзади, удивленно переглядываясь, и хихикали.

Черноухая лайка с большим белым пятном на груди была привязана к копылке грузовых нарт.

Собака радостно взвизгнула, увидев мальчика. Подпрыгнула и лизнула его в лицо горячим шершавым языком.

Мирнэ и Окся снова переглянулись. Засмеялись. Никогда им не приходилось видеть, чтобы пастухи кормили своих собак.

— Милый, Таря! — ласкал черную лайку Саварка. — Хороший Таря. — Он ручкой ножа разбил кость и выколотил в ладонь желтый мозг. — Ешь, Таря!

Собака с жадностью проглотила лакомство.

Мирнэ и Окся облизали губы. Им тоже хотелось полакомиться мозгом.